Папа (для) моей дочери (СИ) - Фомина Татьяна

Воскрешаю в памяти единственную ночь, так непохожую на все остальные, и чудовищная догадка буквально убивает меня.

– Этого не может быть, – шепчу пересохшими губами. И тут же вспоминаю то, что было не так.

Ни слова. Ни одного поцелуя. И пальцы, которые касались моих губ, когда с них слетало имя мужа. И… всё остальное. Всё просто кричит, что это был не мой муж.

От неизвестности можно было сойти с ума, и я решила, что хочу знать правду.

– Вадим, это правда, что ты бесплоден? – спрашиваю, глядя в голубые глаза мужа. Вижу, как меняется его взгляд, и уже знаю, что он скажет, но не хочу, чтобы он произносил это вслух.

– Правда, – разрывает сердце ответ. Мой мир замирает, чтобы через мгновение со звоном разлететься на мелкие осколки.

Я до последнего надеялась, что это окажется ложью. Моей идиотской фантазией.

– Так, значит, в ту ночь со мной… был не ты? – Слова даются с трудом. Непонятное чувство близкого конца затопляет душу. – Ты ничего не хочешь объяснить?

– Прости. Я думал, что так будет лучше.

– Лучше? – Я глотаю обиду. – А ты меня спросил?

Моя душа вывернута наизнанку. Боль? Нет, боли нет. То, что умерло, болеть не может. А моя душа мертва.

– Ириша, – зовёт Вадим, но я его не слышу. Это не мой Вадим. Мой любимый никогда бы так со мной не поступил.

Никак не могу поверить в то, что муж решил подменить себя другим в нашей постели и думал, что так будет лучше.

– И говорить мне, конечно, ты не собирался? – отстранённо задаю вопрос, словно это не я.

– Нет, – слышу ответ. – Клянусь, что такого больше не повторится.

– Не повторится, Вадим. Я ухожу.

Глава 6

Кидаю в сумочку документы, расчёску, телефон. Достаю из шкафа бельё, джинсы, блузки и складываю в стопку, даже не осознавая толком, что собираюсь делать.

– Ирина, постой. – Вадим ловит мою руку. – Куда ты собралась?

– Не знаю. – Отдёргиваю руку.

– Ириш, подожди. Мы справимся. Ведь ты так хотела этого ребёнка…

– Почему… Почему ты просто не сказал мне об… этом? – спрашиваю я, глотая обиду.

– Не смог. Не хотел, чтобы ты считала меня неполноценным, – сухо произносит Вадим.

– А подложить меня под первого встречного, значит, смог?

– Клим – не первый встречный…

– Не хочу ничего знать! – Закрываю уши руками, словно это может спасти меня от правды. Качаю головой, стараясь принять то, что слышу. И… не могу.

– Ты ведь из-за этого сразу уехал? – Фразы звучат глухо. Я часто дышу, словно мне не хватает кислорода и я сейчас упаду. – Бросил меня. Оставил в неизвестности, а сам сбежал.

– Я не смог. Я ведь никуда не ушёл и… И всё слышал, – произносит он. – Я понял, что не могу тебя видеть…

– Что? – Я разворачиваюсь и смотрю ему в лицо.

– Ты так громко стонала…

С трудом сглатываю ком, застрявший в горле.

– Я же думала, что это ты.

– Ира, ты кричала как шлюха! – выплёвывает Вадим.

Звук звонкой пощёчины отрезвляет нас обоих. Никогда не думала, что смогу ударить его.

– Я не шлюха! – шиплю, глядя ему в глаза.

Хватаю сумочку и выбегаю из квартиры.

Громкие рыдания вырываются из груди. Иду, не обращая ни на кого внимания. Прохожие шарахаются от меня, как от прокажённой. Это Москва. Здесь никому нет дела до твоего горя. Сажусь на скамейку в каком-то дворе и просто реву.

Чувствую, что меня начинает колотить мелкая дрожь. Сегодня прохладно, а я выскочила в одном лёгком платье, даже не накинув ветровку. Вытираю лицо, размазывая слёзы по щекам.

– Тётя, у тебя кто-то умер? – слышу детский голосок. Поднимаю глаза и вижу девочку лет пяти. Господи, откуда ребёнок может знать слово «умер»?

Киваю. Да. Умер. Я. Но не могу вымолвить ни слова.

– Не плачь. Если кто-то умер, значит, кто-то родится, – произносит малышка.

Вытираю рукой слёзы, и пытаюсь выдавить улыбку. Губы дрожат. Выходит криво.

– На. – Девочка протягивает мне маленькую фигурку единорога, лежащую на детской ладони.

Качаю головой, показывая, что не могу взять игрушку.

– Возьми. Только не плачь!

– Спасибо, – шепчу я, глотая слёзы, и сжимаю в своей ладони крошечную игрушку.

Смотрю вслед малышке. Припрыгивая, она бежит к детской площадке. Раскрываю ладонь и понимаю, что нужно вернуть ей единорожку. Ищу девочку взглядом, но она уже сидит в машине и машет мне в окно. Машу ей в ответ и снова благодарно киваю. Поднимающееся тонированное стекло закрывает от меня девочку, а я сжимаю в кулаке детский подарок.

Крошечный игрушечный единорог и моя сумочка – всё, что у меня осталось от красивой любви. Достаю телефон и проверяю баланс карты, которую сменила как раз перед отъездом из родного города. Срок действия истекает через две недели. Денег на счету – только доехать до аэропорта.

Вызываю такси и еду в Домодедово.

– У меня только полторы тысячи, – говорю, так как ценник оказался немного выше.

– Нормально, – кивает водитель. – Печку включить? – спрашивает он, когда я сажусь на заднее сиденье.

– Нет, спасибо.

– Так и будешь зубами стучать? Пересаживайся вперёд, а то ещё простынешь.

Послушно сажусь вперёд, где и правда намного комфортнее: прямо на меня идёт тёплый воздух.

– Лучше?

– Да. Спасибо.

– Не за что, – усмехается мужчина.

Что делать дальше – не знаю. Совсем. Но к Вадиму не вернусь.

***

По-хорошему надо позвонить маме, но ей точно потребуются объяснения, а я пока не готова спокойно их дать. С Леськой тоже будет сложно, поэтому звоню Роме.

– Здравствуй, Рома.

– О! Иришка! Как там столица? Стоит?

– Куда она денется. Ром, ты можешь купить мне билет до дома?

– Откуда? – спрашивает Аронов.

В этом весь Рома. Никаких ненужных вопросов.

– Я в Домодедово. Самый ближайший.

– Хорошо. Сейчас посмотрю, что есть, и скину. Давай паспортные.

Минут через двадцать приходит скрин моего посадочного талона. Вылет через семь часов, и у меня есть время привести в порядок мысли. Желудок издаёт неприличный звук, и я понимаю, что ужасно хочу есть. Но денег нет даже на бутылку воды.

Звук входящего уведомления заставляет удивлённо распахнуть глаза: «Перевод 5000 рублей от Роман Сергеевич А.»

Ромка, ты настоящий волшебник!

Пишу: «Спасибо».

Горячий чай и незатейливый обед делают жизнь немного легче, а вот от Вадима нет ничего. Не скажу, что особо надеялась, что меня будут догонять. Нет. Но почему-то становится больно, ведь он даже не поинтересовался, что со мной. Впрочем, Вадим знает, что я не буду делать никаких глупостей, но всё равно обидно.

В ушах до сих пор стоят его слова. Отгоняю непрошеные слёзы и сжимаю в кулаке детскую игрушку. Сижу в зале ожидания и бессмысленно наблюдаю за пассажирами.

Пожилая пара медленно идёт к выходу. Мужчина заботливо придерживает свою спутницу под руку. Как же я им завидую: всю жизнь рядом. Хотя никто не знает, через что им пришлось пройти.

Молодая мамочка пытается приструнить расшалившегося сынишку, дёргает его и ругает, но мальчик не обращает на неё никакого внимания.

Перевожу взгляд на влюблённую пару: стоят в обнимку, ничего не замечая вокруг. А ведь когда-то и я не могла оторваться от Вадима. А сейчас? А сейчас он даже не звонит, чтобы узнать, где я, хотя уже десять вечера.

Глаза начинают слипаться. Отгоняю сон, так как боюсь проспать посадку.

Заряд батареи на телефоне приближается к красной отметке. Выключаю телефон, чтобы хватило хотя бы вызвать такси до дома. Прилечу в начале пятого. Даже представить боюсь, какие будут тарифы, но если сравнить с московскими, то в разы меньше. Решаю, что лучше дождаться хотя бы восьми утра, чтобы не пугать маму и бабушку.

Не знаю, что скажу им. Но вряд ли смогу скрыть от них правду.

В аэропорту, к моему огромному удивлению, вижу сонную Олеську и Романа. Рома снимает с себя пиджак и накидывает мне на плечи.