Твоя... (СИ) - Белоусова Светлана

— Петр Сергеевич, прекратите. Врать нехорошо. Ольга, а ты иди вниз, в кабинет. Тебя ждут. Ведете себя, как дети, ей-богу.

— Мента в нем никак не искоренить. Спалил тебя. Все знает. Только задумаю что-нибудь, а он уже наперед просчитал. Ну… Иди. Что делать-то. Я бы с удовольствием остался с тобой навсегда в этой комнате, бамбина, и ты поняла бы, возраст не главное, но сама же говоришь, деньги нужны.

Ольга снова показала Петьке все тот же палец. Совсем, конечно, непедагогично, и Макаренко на том свете, наверное, переворачивается, но самоуверенность мужчин этого дома, не зависимо от статуса и прожитых лет, просто зашкаливает. Хотя, что греха таить, пацан, даже в свои шестнадцать, выглядит, будто картинка. Очень похож на братьев. Такие же темные волосы, глаза чуть светлее, карие, а не черные, как у близнецов. Высокий, плечистый, поджарый. Через пару лет станет головной болью не одной красотки.

Размышляя о Петьке и его будущем, Ольга покинула комнату под громкие вздохи и страдания подростка, спустилась вниз, а затем усердно попыталась сообразить, где же ее ждут. Леха, подлец, не мог объяснить точнее?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Иди в кабинет.

Телохранитель, ухмыляясь, сидел на диване, тут же, в гостинной, где девушка остановилась, чтоб определиться с направлением движения. Он развалился среди мягких подушек и щелкал пультом, переключая каналы огромной плазменной панели.

— Слыш, Лех, там спокойно все? Скажи, по- дружески

— Иди, говорю. Никита Сергеевич ждет. Хватит кривляться.

— Уууу, блин. Ирод. Сидишь тут, кайфуешь. Меня, может, там сейчас линчуют. Шел бы вон Петьку охранять. Тоже, работник нашелся.

— Дом защищен как Форт Нокс. И в мою работу не лезь. Дуй в кабинет. Договор подписать надо.

Ольга пару минут подумала, нагрубить ей Лехе или не стоит. Потом решила, достаточно на сегодня экстрима и направилась в сторону того самого кабинета, где вчера состоялся кастинг на роль сиделки. Врядли у них тут несколько кабинетов. А там бог его знает. У богатых свои причуды.

Однако она не ошиблась. Все были на месте. Никита сидел за столом, перебирая бумаги. Обычное кожаное кресло стояло в стороне, по причине бесполезности и занимал его Демон, который, едва Ольга появилась в дверях, тут же уставился на девушку своим фирменным прожигающим взглядом. Умрешь. Будто в случившемся есть ее вина.

— Оля. — Ник улыбнулся и приветливо кивнул ей, — Проходи. Куда убежала — то?

— Искать, что еще разрушить. Это же очевидно, брат.

Ольга решила быть мудрой, а значит, на всякие издевательства всяких хамов, считающих себя юмористами, не отвечать. Она молча подошла ближе к своему работодателю, а затем села в то самое кресло, которое при прошлом ее посещении данного места занимал Петька. Благо от Макса оно стояло в прямо противоположной стороне.

— Значит, смотри. Вот договор. Заключаем его на год. Условия описаны подробно. Изучи, пожалуйста.

— Брат, все же советую тебе добавить туда страховку и пару пунктов насчет разрушения дома. С сегодняшнего дня ты рискуешь жизнью с такой сделкой.

Ольга упорно продолжала смотреть исключительно на Ника, словно кроме них в комнате больше никого нет. Пусть говорит этот отвратительный тип, что угодно. Ей все равно. Разве можно ожидать от Демона хорошего?

— Да, конечно, Никита Сергеевич. Договор подпишу. Не думаю, что мне нужно его досконально изучать. Я и не разбираюсь особо, если честно.

— Ох ты ж ничего себе! Никита. Сергеевич. И голос такой покладистый. Брат, по-моему девочку подменили.

— Макс!

— Что? — Демон развел руками, будто не понял, зачем Ник на него шикнул, при этом выражение лица Макса было в крайней степени невинное. — Я просто предположил. Волнуюсь, знаешь ли. Если твою сиделку украли инопланетяне, то скоро у них, в инопланетном мире, наступит трындец. И тогда они сбегут. Куда? К нам. Я не готов к инопланетному вторжению. Хотя, зеленых человечков жаль. Сами себе могилу вырыли. Наивные.

— Послушайте, Максим… Сергеевич. Я не специально. Ясно? Мебель нужно покупать качественную. Или заказывать. Откуда вы там ее берете.

Ольга не выдержала, хотя дала себе зарок избегать разговоров с Демоном. Но он просто целенаправленно задевает ее, провоцирует. Как тут промолчать?

— Мебель? Мебель?!

Макс наклонился вперед, буквально пожирая девушку взглядом. И что-то ей подсказывало, руководит им вовсе не страсть, а скорее, совсем иное чуство, близкое к раздражению, злости, возможно, даже ненависти.

— Эту мебель, как ты ее называешь, делал один из лучших мастеров еще при родителях. Сорок лет она стояла, никого не трогала. Пока не появилась ты!

— Капает. — Ольга культурно показала пальчиком себе на губы, а потом в сторону Демона.

— Что капает? — Подвис от неожиданности Макс, откровенно не понимая, куда это перескочила нить их беседы.

— Слюна, говорю, капает. Ядовитая. Так что, Никита Сергеевич, давайте договор. Подпишу.

Ольга демонстративно отвернулась от Демона и сосредоточила свое внимание на улыбающемся Нике. Вот тоже. Чего радуется, не понятно. Того и гдяди произойдёт убийство, а он скалится, как дурачок.

— Не надо обращаться столь официально. Зови меня сокращенно, домашним именем. И на "ты", пожалуйста. Хорошо?

Девушка кивнула. Да хоть трамваем. Главное, чтоб платили. Она взяла договор, лежащий на столе прямо перед ней, открыла последний лист и размашисто подписала в нужном месте. Проверять? Вряд-ли там включена продажа ее органов. Семья явно очень богата. Даром она им не сдалась. Обмануть в оплате? Тоже нет. Для них сумма невелика. А если какой-то подвох все же есть, так она его все равно не заметит, потому что договор сто процентов составлен профессионалами.

При этом она чувствовала, как полыхает щека, с той стороны, где сидит Демон. Более того, девушка буквально кожей ощущала волнами разливающуюся от него злость. Бесится, гад. Ну и пусть.

Боковым зрением Ольга заметила движение. Ровно через секунду стало легче дышать. Макс, решив, видимо, что уголовный срок за убийство все же ему ни к чему, удалился из кабинета. Девушку будто ветром обдало, когда он прошел за ее спиной. Подумаешь, нежные мы какие. Значит, сам издеваться, нормально, а ему ничего не скажи.

— Добро пожаловать, Оля. Я рад, что ты появилась в моей….нашей жизни. Безумно рад.

Никита протянул руку и девушка ее пожала в ответ. Почему-то, на подсознательном уровне, вдруг мелькнула мысль, не заключила ли она договор с дьяволом. Однако тут же, слегка тряхнув головой, она отогнала эти бредовые фантазии. Померещится же. Все хорошо. У нее есть работа, а, значит, жизнь налаживается.

Глава 5

Прежде всего Ник отправил Ольгу в столовую.

— Да зачем? Я не голодна.

— Прекрати. Приехала утром, перекусить нужно обязательно. К тому же, познакомишься с нашей домоуправительницей. Серый кардинал этой семьи. Наталью Петровну лучше держать в друзьях. Потом обсудим детально твои обязанности и распорядок дня.

Девушка послушно двинулась на поиски трапезной, потому что в доме с площадью равной почти средневековому замку, место, где завтракают, обедают и ужинают хочется называть только так, трапезная. Еще немного времени проведет в роскошной жизни, начнёт обращаться к окружающим "судари" и "сударыни".

Столовая обнаружилась тут же, на первом этаже. Едва Ольга вошла в комнату, ей навстречу, широко распахнув объятия, двинулась высокая дородная женщина лет пятидесяти с круглым, словно масленичный блин, немного простоватым лицом.

— Так вот, значит, кто теперь будет присматривать за Никитушкой. Проходи, деточка. Будем знакомиться.

Девушка от подобного напора даже слегка опешила. Да и как-то необычно было поведение этой особы для семьи, куда судьба закинула Ольгу. Петька с его "бамбиной", Ник, обожащий книги, Демон, высокомерный и наглый… А тут этакая тетушка из села, только рушника с красными петухами да пирогов не хватает. Но в этот момент Ольга посмотрела в глаза румяной, добродушной простушке, пытающейся ее заключить в объятия, и все встало на свои места. Холодный, цепкий, сканирующий взгляд. Ох, тетя-мотя… Она совсем не проста. Хорошая маска сейчас на ней. В общении с такой вот "матушкой" хочется выложить все, что на душе против собственной воли. Ну, как же, ведь не далекого ума, но доброты немерено. Упасть бы в ее широкую грудь, чтоб выплакаться и покаяться.