У меня есть твое фото (СИ) - Карвер Крис

Нет, он знал, что привлекает женщин, но в последний раз подпускал их к себе так давно, что почти отвык, а эта девчонка… Эта девчонка, несмотря на свою строптивость и бунтарский нрав выглядела так, будто в секунду способна превратится в невинную овечку, стоит Игорю только намотать ремень себе на кулак…

«Ох, черт, Майков, ты думаешь совсем не о том».

Он тряхнул головой и отвернулся к окну. Девчонка продолжала облизывать его тело взглядом — это льстило, конечно, но было бы совершенно неприемлемо сейчас оказаться перед ней с утренним стояком.

— У меня дела в городе, — он поспешил встать. — Вернусь только вечером. Ключ один, так что либо я закрою вас здесь, либо вам придется найти себе занятие вне стен этого дома.

Девчонка, наконец, подняла взгляд к его лицу. Казалось, что она даже не слышала, о чем он говорил. Майкову на секунду стало смешно — у нее было такое забавное выражение лица, что захотелось взять ее же фотоаппарат, что стоил, наверняка, больше всего ее гардероба, и сделать пару кадров.

— У меня тоже есть дела, — важно ответила она, поднимаясь. — Нужно съездить на старую квартиру и забрать остатки вещей.

— Отлично.

— Отлично.

Наверное, не стоило разминать шею, стоя перед ней, но он не удержался.

Чертов Майков!

Аня схватила подушку и начала колотить по ней, едва захлопнув дверь в спальню.

Давненько она так не теряла контроль при виде мужского тела, хотя… Где ей было видеть мужские тела? Она жила с Лёликом, который по степени мужественности неслабо уступал ей самой.

Майков был… Хорош. Он был так прекрасно сложен, что Ане захотелось сбежать отсюда немедленно. Она теряла контроль, а делать это было категорически нельзя. Тем более — из-за Майкова. Да кто он такой вообще? Возомнил о себе непонятно что, еще и Буську заворожил, вот жук.

Но силуэт его тела, крепкие мускулы, чуть прикрытые тонкой футболкой, длинные ноги, вытянутые и скрещенные в щиколотках — она не могла перестать думать об этом, закрывая глаза.

— Так, Аня, соберись. Душ. Холодный. И познакомься уже с кем-нибудь, наконец!

Разговор с собой совершенно не помог, но попытаться стоило.

Возвращаться в квартиру Лёлика не хотелось. Обида на друга до сих пор давила ей на горло, как подошва армейского ботинка. Они никогда не ссорились так сильно, и ей не хотелось верить, что простой оплошности хватило, чтобы Лёлик вычеркнул ее из своей жизни.

— А, явилась, — «поприветствовал» он подругу, едва открыв дверь. Все надежды Ани на нормальный разговор рассыпались, словно дым. — Как раз собирался твои вещи на свалку нести.

Аня задохнулась от возмущения.

— Правильно, Лёлик, так и поступают с друзьями!

— Это не дружба, когда каждая твоя выходка стоит мне денег и репутации.

Она прошагала за ним в комнату, где ее вещи стояли в двух спортивных сумках на полу.

— Здесь все? — спросила она.

— Да. Если что-то еще найду — сообщу.

Лёлик отвернулся к окну. Он выглядел уставшим, под глазами залегли мешки, а футболка была вся смята. Улыбка коснулась ее губ — Лёлик никогда не знал, как совладать с утюгом. Обычно это она стирала и гладила их вещи. А еще готовила. Что он ел сейчас, без нее?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Увидев, что Аня замешкалась, он переступил с ноги на ногу.

— Мне нужно уходить через полчаса, так что не могла бы ты…

— Вот так просто? Выгоняешь меня? Знаешь, может быть я и не святая, но ты — тем более! — злость уже проникла ей под кожу, как яд, и слова сами вылетали изо рта — бесконтрольные и яростные слова. — Майков рассказал мне, как именно ты добился того интервью. Шантажом! О чем ты только думал?

Лёлик перевел на нее не верящий взгляд.

— О чем я думал? Ты на себя посмотри! Я зашел к тебе в Облако вчера, и что я вижу! Фотки картин Майкова! Зачем они тебе, дорогая подруга, а? — Аня опустила глаза. Нет, ну она всю жизнь была конченой дурой и наступала на грабли снова и снова, но чтобы так? Она и забыла, что у Лёлика есть ее пароли от всех ресурсов. Черт. — Подожди, а кто тебе сказал, что я его шантажировал? Ты что — ходила к нему?

Аня вздернула подбородок, надеясь, что другу (хотя, здесь подойдет больше «бывшему другу») этот ее жест скажет о многом. О нежелании говорить, например. О том, что в глубине души, за толстыми слоями обиды в ней еще теплится надежда все решить мирно.

Но Лёлик растолковал выражение ее лица по-своему.

— О, — он улыбнулся, обходя стол стороной. Руками он обнял себя за плечи, по привычке прикрывая природную худобу. — А ты не так проста, как кажешься. И в каких же вы отношениях?

— Ни в каких.

— У тебя уши краснеют, когда ты врешь.

Аня чертыхнулась. Сейчас, стоя перед ним, она чувствовала себя нагой. Будто всю одежду сняли и оставили на пронизывающем ветру — было так противно, холодно и стыдно.

— Лёлик, чего ты хочешь?

— Хочу еще одно интервью. На этот раз видеоматериал. Осведоми об этом своего нового друга, окей? Или я солью его картины в сеть, а они явно не предназначены для общего доступа. Голые тетки, несовершеннолетние мальчики в одном белье… Просекаешь?

Он присел на подлокотник дивана. Ане в голову пришла мысль наброситься на него и сломать пополам — он ведь такой дохлый, что сделать это — раз плюнуть. Или вцепиться ногтями в наглое веснушчатое лицо.

— Ну ты и скотина.

— У тебя три дня до понедельника. Провернешь это — и ты в деле. Никого не буду нанимать, съемку отдам тебе. Заработок пополам. Соглашайся, Аня.

Она сжала кулаки так, что хрустнули костяшки. Ничего не стала отвечать — схватила сумки и поспешила уйти, пока гнев не затопил разум.

Игорь возвращался домой уже в темноте.

Он любил зиму как раз за это — дни были короткими, и темнота, как одеяло, укутывала пригород, коттеджи и дома, пряча их от любопытных глаз. Ему нравилось скользить по дорожному полотну, чуть блестящему в свете фар. Нравилось, как проносится мимо череда деревьев, а мелкие зверьки, напуганные светом и шуршанием колес, разбегаются в стороны от машины.

Поэтому Майков в свое время перебрался в поселок. Городские пейзажи не вдохновляли его. Все казалось неестественным: ровные линии, гладкий асфальт, холодные стены государственных учреждений. Будто кукольные дома, сделанные на конвейере. От них становилось тоскливо, и эта тоска была такой серой, что в конце концов удручала. А в поселке был снег — много снега. Был теплый чай у камина под завывающий ветер с улицы. Раскачивающиеся деревья в саду, а по утрам солнце и блестящий на морозе снежок под ногами во время пробежки.

Он успел на какое-то время забыть про девчонку, но когда, подъехав к дому, увидел ее на крыльце — вспомнил. В какой-то момент его даже кольнула совесть. Все-таки надо было сделать для нее ключ, чтобы не мерзла здесь, дожидаясь. А потом рассудок вдруг отрезвил — Игорь, ты ничего ей не должен. Она всего лишь мелкая шантажистка и манипуляторша, так что пусть довольствуется тем, что имеет.

Но странно — девчонка выглядела печальной. Не такой печальной, какой была три дня назад, когда появилась вечером на его пороге. Тогда эта была скорее злость, сейчас же она была угрюмой, уставшей. Сидела на своих сумках, положив подбородок на коленки, смотрела куда-то под ноги.

Игорь вышел из машины и протянул ей ключ.

— Открывайте, я пока машину загоню в гараж.

Ключ взяла молча, медленно поковыляла к двери. Игорь насторожился.

Она так долго копалась с замком, что, когда Майков разобрался с машиной, они столкнулись в прихожей. Девчонка стянула ботинки, споткнулась сначала о них, потом о свои сумки, потом ударила кулаком себе по коленке и, наконец, сползла вниз по стене с обреченным видом.

Игорь уставился на нее, снимая с себя куртку. Наверное, стоило заговорить, но лезть в душу он не хотел, да и не его это было дело, честно говоря. Поэтому он отодвинул сумки в сторону и, раздевшись, прошел на кухню.