Я не Монте-Кристо (СИ) - Тоцка Тала

Теперь же Саломия изводилась в ожидании встречи с Никитой вживую, не на холсте, пусть даже его глаза будут смотреть тем же льдистым взглядом, как вышло у нее на портрете, все равно это в сто раз лучше, чем их односторонние ежевечерние беседы. Иначе она скоро сойдет с ума.

Водитель отвез Саломию в дом Елагиных, все были в сборе, сидели в гостиной, и когда Саломия вошла, ей привиделось, что это зрители в амфитеатре расселись полукругом смотреть, как ее пожирают дикие звери. Интересно, что ей предложат? Место горничной или домработницы? И хватит ли ей достоинства отказаться? Самое последнее место в ее мечтах занимала сцена, как она на глазах Никиты отдраивает унитаз.

— Здравствуй, Саломия, проходи, садись, — относительно приветливо сказал Александр, — моя мама, Нина Андреевна, сейчас тебе все объяснит.

— У нас к тебе не совсем обычное предложение, — без лишних церемоний начала Нина Андреевна, и Саломия только теперь поняла, что в прошлый раз та даже не соизволила представиться, четко дав понять, что считает ее пустым местом. — Ты должна оказать нашей семье услугу, за которую мы хорошо заплатим.

И хоть в доме было тепло, по позвоночнику Саломии пробежал холодок.

— Что я должна сделать?

— Выйти замуж за моего внука. А затем вступить в наследство

Установилась тишина, в которой лишь мерно тикали часы на стене да гулко стучало сердце Саломии. Выдержав паузу, достаточную на ее взгляд для того, чтобы та пришла в себя, старуха продолжила:

— Ты сыграешь роль наследницы некоего Эриха Фон-Росселя, вступишь в наследство, а затем передашь его нашему Никите. Разумеется, ваш брак будет фиктивным, но тебе придется пожить здесь, в этом доме, а когда пройдет время, вы разведетесь, и ты оставишь ему все за вычетом того, что причитается тебе. Ты получишь сто тысяч долларов.

Саломия даже заточилась. Сто тысяч? Они, наверное, шутят.

— Родители, скажите, что вы пошутили, — послышался срывающийся от волнения голос, а Саломия вздрогнула, потому что Никита, казалось, прочел ее мысли. Или это была злость? — Каким образом вы собираетесь выдать ее за наследницу американского миллиардера?

— Эрих Фон-Россель немец, — поджала и без того тонкие губы его бабка и хищно прищурилась, сразу напомнив Саломии Бабу Ягу. — Если ты согласна, милая, то мы тебя посвятим в подробности, если нет…

— А если откроется обман, ты сядешь, — продолжил Никита, сверля Саломию таким взглядом, будто это была ее идея стать его фиктивной женой.

— Не слушай его, детка, — оборвал сына старший Елагин, его мать недовольно взглянула на внука, — в наследство будешь вступать не ты, мы слегка изменим твое имя и подправим твою биографию. Потом ты станешь Елагиной, а затем сможешь вернуть свое настоящее имя, там потом сам черт ногу сломит, не разберется.

Саломия тоже ничего не понимала, у нее кружилась голова, она хорошо, если слышала через одно слово, а то и через два. Все, что он поняла, у нее появится шанс кадый день видеть Никиту Елагина, натыкаться на него в этом доме, видеть его с утра, всколоченного и сонного, видеть, как он с утра собирается на работу, как он завтракает, а если повезет, то и ужинает. Их брак будет фиктивным, но они же взрослые люди, договорной брак предполагает взаимное уважение, как знать, а вдруг ей удастся установить с ним искренние дружеские отношения…

«Какая дружба, дура набитая, идиотка! — вопил разум, распаляясь на помостках сознания. — Ты мечтаешь заполучить этого мужчину, влюбить его в себя, потому что сама уже давно втрескалась, как кошка, а его дружба тебе на фиг не нужна».

Саломия затолкала разум подальше, в самый темный угол и даже голову наклонила вперед, как бык перед прыжком на торреадора.

— Я согласна, — сглотнула, и ей показалось, что это тоже прозвучало слишком шумно, — согласна сыграть роль той самой наследницы за сто тысяч долларов.

Специально подчеркнула, что ее главная цель деньги, чтобы Никита не догадался, зачем ей на самом деле нужен этот брак. Но он уже готов был испепелить ее своими лазурно-кобальтовыми пусковыми установками.

— Нужен будет анализ ДНК, как вы собираетесь его пройти? Да она срежется сразу же.

— Никита, прекрати истерить, — устало потер переносицу отец, — мы пропишем в брачном контракте пункт, где ты будешь иметь право на любой доход своей жены, неужели ты считаешь, мы стали бы так тобой рисковать?

«Мною, конечно, вы рискнете, не задумываясь».

— Почему вы так ухватились за это наследство? Мало ли кто в мире кому что завещал?

— Потому что я знала Урсулу Фон-Россель, родную дочь Эриха, — снова вмешалась Нина Андреевна, — правда, у нее была другая фамилия, ее родителям не позволили пожениться. Она умерла у меня на руках, у нее была дочь, вот ее или ее детей и ищут поверенные Фон-Росселя.

— Без этих денег нам крышка, сынок, — вдруг совсем просто сказал Александр, — и о своем проекте ты тогда тоже можешь забыть.

Саломия молчала и не вмешивалась, она дала свое согласие, вряд ли стоит делать это дважды. Старший Елагин, снова добавив металла в голосе, дал Саломии понять, что самое время испариться:

— Наши юристы свяжутся с тобой, девочка, свадьба будет в самое ближайшее время, мы только заменим тебе имя. Оставайся на связи, надеюсь, ты не передумаешь.

Саломия торопливо попрощалась и ушла, ей хотелось переварить свалившуюся на нее лавину информации, но не успела дойти до выхода, как ее схватили за плечи чьи-то руки, развернули и впечатали в стенку. Прямо перед ней горели опасным огнем глаза младшего Елагина, он нависал над ней, преграждая путь, и от этой невольной близости ей будто кислород перекрыли.

— Откажись от этой сделки, слышишь, как тебя там?

— Саломия, — пискнула она.

— Мне все равно. Откажись, а то хуже будет.

— Отпусти меня, сумасшедший! — Саломия сделала попытку вырваться, но хватка у парня была стальная.

— Тебя никто не может заставить, — он тяжело дышал, и Саломия невольно задышала ему в такт.

— А кто тебе мешает отказаться? Тебя тоже никто не заставляет!

— Дурой прикидываешься, да? Это моя семья, у отца проблемы в бизнесе, и если он меня попросит, то как я откажу? А ты им никто!

— Очень хорошо, тогда дай мне сто тысяч долларов, и я откажусь. С удовольствием! Не хватало иметь мужа-истеричку, пусть даже фиктивного.

Хватка усилилась, и у Саломии мелькнула в голове запоздалая мысль, что он ее задушит прямо здесь. И правда дура, нужно было его злить?

— У меня есть девушка, я ее люблю, для нее это будет удар, — вдруг сказал Никита совсем другим голосом, не свистящим, не шипящим, а нормальным, — будь человеком, откажись.

Саломия помнила презрительно кривящиеся губы его девушки, ее не жаль было ни капельки, а вот насчет самого Никиты она едва не дрогнула.

— Так женись на ней побыстрее, — предложила совершенно искренне, — тогда я могу хоть десять раз согласиться, твоя семья ничего не сделает. Или пусть она вступает в это наследство, какая разница?

Но ответ прозвучал довольно неожиданно:

— Я вообще не собирался жениться, я пока не задумывался о семейной жизни. Моя Маринка из известной в городе семьи, какая из нее наследница? Почему-то только ты им подошла, думаю из-за того, что слишком порядочной оказалась. Прошу тебя, — последние слова звучали совсем проникновенно, — отступись. У меня нет такой суммы, мой бизнес не дает вынуть сотку из оборота, но тысяч десять-двадцать я найду…

Вот оно что, молодой мажорчик не готов ругаться с папенькой, спонсирующим бизнес, не собирается жениться на своей девушке, но при этом надеется разрулить все руками Саломии? Она выдала самую язвительную улыбку, на которую была способна, и ответила:

— Вот как насобираешь, так сразу и приходи, я подумаю над твоим предложением. Хорошего дня, — воспользовалась замешательством младшего Елагина и бросилась к двери. Не будет же он гнаться за ней по двору и душить на глазах у собственных родителей!

— Расчетливая стерва! — полетело вслед, Никита действительно не стал бежать за ней.