Маркиза с сюрпризом (СИ) - Цыбанова Надежда

Эх, не густо. Но можно тройняшкам дать задания разнюхать, а вдруг какая-нибудь из историй обзаведется интересными подробностями.

Куда может направиться девушка, выйдя неспешной походкой из дома в этот погожий денек? Конечно, в бордель.

«Дом Эфы» с виду обычный особняк с ярко-желтыми стенами располагался в шаговой доступности от респектабельного района. Они бы и на дворцовую площадь влезли, но светское общество в виде дам возымело протест. А если женщина яростно выражает свою гражданскую позицию, с ней лучше не спорить. Король приказал поместить бордель (который, кстати, исправно платит налоги) за пределами района «богатеев», но насколько далеко следует отселиться Эфе, он не указал.

У центрального входа, как обычно, меня встретил Грохтен. Дворецкий по должности, вышибала по факту. Ливрея на нем смотрелась словно на медведе фрак. Похожих типов можно иметь удовольствие лицезреть в темной подворотне с животрепещущим вопросом о низменном или возвышенном. Причем кошельки они получают исключительно благодаря улыбке: кривой и жуткой.

— Госпожа в кабинете, — пророкотал Грохтен с легким поклоном. И это не от пренебрежения — бычья шея практически не гнется.

Бордель утром и вечером абсолютно разные заведения. Сонные девушки с нечесаными лохмами и отсутствием макияжа, кутаясь в теплые халаты, не спеша распивали чай в главном зале. Парочка даже читали увесистые томики. Я мельком взглянула на обложку одного из них. «Сюрреализм и пространственное восприятие». И ничего удивительного, многие девочки попадают к Эфе не от хорошей жизни, а за долги, причем не свои, а родителей. А когда деньги будут отработаны, она отпускает всех желающих в свободное плаванье, но перед этим вкладывая в прелестные головки знания, необходимые, чтобы не попасть обратно через месяц. Есть и вторая категория девушек в доме. Они пришли сюда добровольно, и уходить не собираются. Тепло, хорошо, клиенты щедрые, есть где жить и чем питаться. А для извращенцев — тревожная кнопка и Грохтен.

Кабинет бордельной маман был выполнен в удушающе — красной гамме. Дорогие картины на стенах, позолоченные напольные вазы, мебель из лучших пород дерева — все кричало об наличие денег и отсутствие вкуса. В том числе и восседающая за массивным письменным столом дама без возраста, в пышном фиолетовом платье и с макияжем куклы на лице. Только единицы знали, что у Эфы два высших образования и магические способности. И зовут ее, конечно же, не Эфа и фамилия имеется, такая, что заставит короля нервно дергать глазом. Это, между прочим, сенсация, которую «Нет тайнам» не рискнула напечатать.

— Рисса, дорогая, рада тебя видеть, — хозяйка кабинета щелкнула пальцами, снимая морок. И вот на роскошном стуле сидит женщина в возрасте слегка за пятьдесят со смуглой кожей и черными раскосыми глазами. — Ты ко мне по делу или посекретничать?

— А совместить? — я хитро улыбнулась.

— После того, как ты в очередной раз подняла мне выручку, любой каприз в пределах разумного. Все джентльмены так напуганы поимкой фон Карса, что на уличных девок даже не смотрят. У нас график забит на недели вперед.

Вот поэтому меня и привечают в «Доме Эфы». Да в каждой третьей новости не обходиться без упоминания борделя.

— Может, есть что интересного? — бесплатную рекламу нужно отрабатывать.

Эфа задумчиво постучала пальцем по губам.

— Прямо чтобы на первую полосу, вряд ли. Виконт Зейхен аккуратно пытался выяснить у меня, поставляем ли мальчиков для развлечений. — Ой, фу. Даже в нашем обществе, где я могу свободно разгуливать в штанах, на однополые отношения смотрят с презрением. — Заезжий торгаш хотел всучить мне шелк отвратительного качества. Грохтен доступно объяснил, что женщин обманывать не хорошо. Теперь пытается в городской больнице развести доктора на бесплатное лечение. — Ага, туда ему и дорога. Бесплатно у нас можно только в морге полежать. — Штрэй, который владеет книжной лавкой, собрался рисовать руководство с неприличными картинками для обучения молодежи плотским удовольствиям. Просил девочек ему попозировать. — Надо сделать пометку: не забыть купить себе этот научный трактат. Не то чтобы я там чего-то не знала, просто поржать. — Ну и Дори позвали замуж.

Тут моя челюсть плавно устремилась вниз. То, что девочки в борделе часто получают предложения руки и прочих конечностей, не новость. Красивые, ухоженные, ласковые и у них никогда не болят головы. Но Дори выбивается из общей картины. Во-первых, она повар. Во-вторых, обладает весьма конфликтным характером. Даже Грохтен ходит на цыпочках по кухни. И в-третьих, ее фигура настолько выдающаяся, что в узких коридорах мимо не протиснешься.

— И кто же этот счастливый самоубийца?

Эфы рассмеялась низким глубоким смехом:

— Падре Отисон. Из центрального храма.

— И что она ответила? — осторожно спросила я, припоминая маленького тщедушного мужчину в сутане.

— Это ж Дори, — разведал руками Эфа, — она половником в него только кинулась. А мне потом скандал закатил. Мол, ограждать персонал от сумасшедших моя святая обязанность.

— Падре выжил?

— И даже обещал вернуться. Ой, вспомнила, — женщина пощелкала пальцами, заставляя ежедневник перелистнуться, — сегодня же собрание женского клуба «Перечницы и Ко» в кондитерской. Опять бумагу на меня сочинять будут.

Я аж духом воспряла, вот что значит не зря зашла. Этот кружок по интересам против «аморальных особ порочащих светлый образ женщины» старается проводить свои встречи типа инкогнито. А на самом деле собираются где-нибудь и кудахчут без умолку. В результате и появляются папки у обер-офицера Цвейта и короля.

В кондитерскую я ворвалась, вооружившись наглостью, улыбкой и блокнотом. Нильс Штурцент за прилавком вежливо приветствовал нового посетителя, нервно кося глазом на разноцветное скопище дам за центральным столиком. Интересно, а раньше погромы в кондитерской были?

— Маркиза, какая честь, — не натурально пропел Штурцент.

Сразу вспомнила подсунутое маме подпорченное пирожное.

— Да вот собралась написать статью о вашем заведении, — я величественным взглядом обвела зал и притихших посетителей. — Знаете, сейчас в моде тонкие талии и многие супруги держат в строгости своих жен. Вот и хочу узнать: кто, сколько и чего потребляет у вас. Будем, выводить обманщиц на чистую воду.

— Не-не-не-не надо, — заблеял это прохвост медленно съезжая за прилавок.

Зал за спиной наполнился звуками двигающихся стульев, шелестом юбок и спешным перестуком каблуков.

— Куда же вы? — крикнула вдогонку улепетывающим сплетницам. — Я у вас интервью возьму!

Дамы ускорились, расталкивая товарок локтями, и клубок из змей в женском обличии вывалился на улицу. И эти матроны смеют еще осуждать мои рыжие волосы и брюки?

Я с интересом изучила брошенные впопыхах бумаги. Набросок петиции королю о том, что он несправедливо поднял цены на ввозимые алмазы. Записка от «доброжелателя» Ивоне Смэтт о неверности мужа. Кстати, среди убегающих была официальная любовница Смэтта и одна менее любимая. Трое живут в пригороде. А еще он крутит со своей секретаршей. И кого они собрались удивить анонимкой?

Бросив обморочного кондитера, я покинула гостеприимное заведение, пообещав вернуться. Судя по грохоту мужчина таки отбыл в несознательное.

В редакции было не многолюдно. Наш юрист Эд опять погруженный в любимый свод законов, качался на стуле. Над дверью в проявочную все так же привычно горела красная лампочка. Остальные столы сотрудников были пусты. Что поделаешь, нашу братию ноги кормят.

Только присела на жесткий стул (Ганс считает, что это лучший стимул для работников), как в редакции случилось явление Хлои. Нет, так-то она себя любит и искренне верит, что с ее приходом помещение озаряется блеском красоты, но сегодня девушка и вправду светилась.

— Рисса, дорогая! — манерно протянула мне обе руки.

Я озадаченно приподняла одну бровь, намекая, что неплохо бы объясниться. Мы с Хлоей знакомы давно, но даже до «подружек» дело не дошло. А причина в уверенности Хлои в том, что она самый прекрасный человек в мире.