Сьюзен Филлипс - Мой, и только мой
— Проститутки их не носят. Они будут только мешать.
Спускаемая вода в соседней кабинке вернула Джейн в реальный мир. Прежде чем запускать змея, ей предстояло пережить следующую ночь. Соблазнить незнакомца, который понимал в этом деле куда больше, чем она сама и ее единственный любовник.
Перед ее мысленным взором возник худой, бледнокожий Крейг в черных носках (он их не снимал никогда из-за плохого кровообращения: мерзли ноги). Любовью они занимались в ночь с субботы на воскресенье, если у нее не было месячных, а у него не болела голова. Все происходило быстро и не доставляло особого удовольствия. Теперь Джейн стыдилась того, что столько лет поддерживала отношения с Крейгом. Но понимала, что причина тому — одиночество.
Отношения с мужчинами всегда давались ей непросто. В школе одноклассники были значительно старше ее, но с той же проблемой она столкнулась и защитив докторскую диссертацию. Природа не обделила Джейн красотой, так что многие коллеги приглашали ее на свидания, но разница в возрасте зачастую составляла двадцать лет, и ее это сдерживало. А мужчины, которые привлекали Джейн, одногодки, ходили к ней на семинары, но встречаться со студентами она считала неприличным. В итоге ее перестали воспринимать как женщину. Ситуация изменилась, лишь когда она начала сотрудничать с «Приз лабораториз». Она занималась исследованиями кварков в рамках создания единой теории поля, поисками простого уравнения вроде эйнштейновского Е=tс2, которое могло описать все процессы, происходящие во Вселенной. На одном из семинаров в Чикагском университете она познакомилась с Крейгом.
Поначалу Джейн думала, что нашла мужчину своей мечты. Но хотя они могли не скучая обсуждать теории Эйнштейна, они никогда не смеялись, не делились сокровенным, а ей всегда казалось, что у влюбленных без этого не бывает. В итоге она пришла к выводу, что их отношения скорее физиологическая потребность, чем любовь.
Жаль только, что связь с Крейгом не научила ее соблазнять мужчин. Джейн знала, что они не считают ее сексапильной. Джейн скрутило живот, паника, которую она подавляла весь день, вырвалась из-под контроля. Как она могла пойти на такое? Это же безумие. Неужели она сумела убедить себя в том, что доведет все до логического конца? Одно дело строить планы, другое — реализовывать их.
Джоди ворвалась в туалет:
— Сколько можно? Джуньер уже приехал за тобой.
У Джейн засосало под ложечкой.
— Я… я передумала.
— Как бы не так! С крючка ты не сорвешься. Черт, я знала, что этим все кончится. Оставайся здесь.
Джоди вылетела за дверь, прежде чем Джейн успела открыть рот. Ее бросало то в жар, то в холод. Как она могла попасть в такую передрягу? Она, профессионал высшей пробы, авторитет в своей области. Что на нее нашло?
Она двинулась к двери и на пороге лоб в лоб столкнулась с Джоди. Та несла бутылку пива. Раскрыла вторую руку, сжатую в кулак. На ладони лежали две таблетки.
— Проглоти их.
— Что это?
— Как что? Таблетки. Разве не видишь?
— Я же говорила тебе, что у меня дальнозоркость. Вблизи я без очков ничего не вижу.
— Проглоти. Они помогут тебе расслабиться.
— Я не знаю…
— Доверься мне. Тебе сразу полегчает.
— Нехорошо пить не пойми какие лекарства.
— Глотай, глотай. Хочешь ты ребенка или нет? Джейн захлестнула тоска.
— Ты знаешь, что хочу.
— Тогда проглоти эти гребаные таблетки!
Джейн проглотила, запила пивом. По ее телу пробежала дрожь, потому что пиво она ненавидела. Вновь попыталась запротестовать, но Джоди уже выволокла ее из женского туалета. Под юбкой гулял холодный воздух, напоминая о том, что она без трусиков.
— Я не могу.
— Слушай, не такое это большое дело. Парни напоят Кэла. Они уйдут, как только ты появишься, и от тебя потребуется одно: поменьше болтать и сразу подлезть под него. Не успеешь моргнуть, как все закончится.
— Едва ли будет так легко.
— Будет, не сомневайся.
Джейн почувствовала на себе мужские взгляды. На мгновение подумала, что что-то не так: из туфли торчит обрывок туалетной бумаги или поползла петля на чулке, — но потом поняла, что взгляды не критические, а сексуальные, и паника усилилась.
А Джоди тащила ее к темноволосому здоровяку, с головой, вросшей в плечи, стоявшему у бара в шинели оливкового цвета. Его густые черные брови срослись и напоминали гусеницу, ползущую через переносицу.
— Вот она, Джуньер. Никто не может сказать, что Джоди Пулански не выполняет обещанного.
Здоровяк оглядел Джейн с головы до ног, заулыбался:
— Ты все сделала как надо. Класс! Как тебя зовут, сладенькая?
От ужаса Джейн ничего не соображала. Как же она могла не подумать об этом заранее? Взгляд ее упал на неоновую надпись, которую она могла прочитать без очков.
— Бад.
— Тебя зовут Бад[7]?
— Да. — Джейн закашлялась. Всю взрослую жизнь она занималась поиском истины, так что ложь давалась ей нелегко. — Рози. Рози Бад.
Джоди закатила глаза.
— Фамилия, как у какой-то стриптизерки, — буркнул Джуньер.
Джейн нервно глянула на него:
— Это знаменитая фамилия. Бады приплыли в Америку на «Мэйфлауэре».
— Правда?
— Бады участвовали во всех войнах. В сражениях под Лексингтоном, Геттисбергом, битве за «выступ»[8]. Одна из моих родственниц по линии Бадов создавала «Подземную железную дорогу»[9].
— Правда? А мой дядя работал на «Санта-Фе»[10]. — Здоровяк склонил голову набок, присмотрелся к Джейн. — А сколько тебе лет?
— Двадцать шесть, — ввернула Джоди. Джейн изумленно глянула на нее.
— Она выглядит старше, — заметил Джуньер.
— Отнюдь.
— Признаю, Джоди. Эта ничем не напоминает Келли. Может, такая Бомберу и нужна. Я надеюсь, что он не отвернется от нее только потому, что она такая старая.
Старая! В каком обществе варился этот человек, если считает старой женщину моложе тридцати? А если б узнал, что ей тридцать четыре? Решил бы, что таким место только на кладбище?
Джуньер затянул ремень на шинели.
— Пошли, Рози. Тут нам делать больше нечего. Поедешь следом за мной на своем автомобиле.
Он двинулся к двери, остановился так резко, что она чуть не ткнулась ему в спину.
— Черт, едва не забыл. Уилли просил надеть вот это на тебя.
Он сунул руку в карман. Джейн остолбенела, увидев, что он достал.
— О нет. Я думаю…
— Надо, крошка. Это часть твоей работы.
И у нее на шее появился большой розовый бант. Она подняла руку, и ее желудок завязался в узел, когда пальцы коснулись шелковой ленты.
— Я бы без этого обошлась.
— Нельзя. — Он закрепил ленту. — Ты — подарок, Рози Бад. Подарок на день рождения.
