Татьяна Алюшина - С молитвой о тебе
И простор!
Можно было гонять весь день на велосипеде через дикое поле к косогорам над речкой и к озеру, по редкому березовому леску, по поселку, плавать, загорать, заигрывать с девчонками, верховодить пацанами, ловить рыбу…
Вот это и называется каникулами!
Николай, вообще не знавший, что такое летний отдых, да и зимний тоже, блаженствовал! Он не представлял, что возможно такое беззаботное состояние души, не знал про простор, про возможность бездельничать и делать что хочешь и когда хочешь, без жестких режимов и расписаний!
Васька, сын тети Гали, ровесник Коли, ввел его в местное сообщество пацанов, где Николай сразу же стал лидером и непререкаемым авторитетом, в первую очередь благодаря накачанным мышцам уже сформировавшейся фигуры гимнаста и не в последнюю очередь своим волевым качествам. Ну вот с Васькой и еще пятерыми пацанами они и отдыхали тогда, пока…
Проснувшись утром, Коля спустился со второго этажа, вышел во двор и замер на крыльце, услышав доносящуюся откуда‑то музыку. Живую музыку. Играли на пианино что‑то очень красивое.
— Это кто играет? — спросил он у тети Гали, заметив ее в кустах смородины.
— Это дочка Белых, — объяснила она.
— В каком смысле белых?
— Фамилия у них такая, — рассмеялась тетя Галя. — Белые! — И спросила: — Правда, замечательно играет?
— Да, — кивнул Коля, прислушиваясь к льющимся звукам музыки. — Заслушаешься!
— Точно! — согласилась тетя Галя. — У нас народ радио, телики выключает, когда она играть начинает! Все ее слушают.
— А где они живут? — полюбопытствовал Николай, уже имея в голове смутный план.
— Так соседи наши, — махнула она указующе рукой вправо, — неделю уж как приехали.
— А почему я не слышал ее раньше? — удивился скорее самому себе Николай.
— Так вы ж с Васькой где? — рассмеялась тетя Галя. — Мотаете с мальчишками с утра до вечера по лесам и речкам, а у нас концерт по расписанию: с одиннадцати утра до двух дня. Это вы сегодня что‑то разоспались, слышала, как вчера в два ночи вернулись, — и покачала головой для порядка, забыв сделать строгое лицо, — распустила я вас совсем!
Это точно! Тетя Галя их разбаловала вконец! Огород она не сажала, на даче у них принято было не пахать для зимних заготовок, а истинно отдыхать, утруждая себя лишь необходимыми бытовыми заботами. Мальчишек она не нагружала, так, по мелочам, все за Колю переживала, что парень детства не видел, да и руку ему беречь надо. Вот и пользовались они полной свободой.
— О! Кирюха приехала! — сказал Васька, выходя на крыльцо в одних трусах и жуя прихваченную по дороге булку.
— Так! — распорядился Коля. — Быстро завтракаем, есть дело!
— Какое? — оживился заспанный Васька.
— Культурное, — напустил загадочности Николай.
И уже через полчаса они сидели в первом ряду «концертного зала», под распахнутыми окнами соседского дома, на земле, вытянув ноги, опираясь спинами на теплую, нагретую солнцем стену, за которой стояло пианино, и объедались прихваченными с дерева хозяев сливами. Пройти мимо такого искушения казалось кощунством и грубым неуважением к дачной пацанской вольнице. Крупные желтые плоды, под тяжестью которых ветки пригибались вниз, были сладкими, медовыми, с еле ощутимой горчинкой и просто таяли во рту, отделяясь мякотью от косточки, и совершенно потрясающе пахли.
Николай объездил полмира, побывал в стольких странах и городах, что все и не упомнишь, но никогда больше за всю свою жизнь не пробовал таких необыкновенных слив. Может, потому, что те были ворованными, а может, потому, что ассоциировались с прекрасной музыкой, или потому, что были первыми и последними сливами его юношества, но, скорее всего, потому, что вкус тех медовых слив сопровождал его чувства к девочке Кире Белой.
Когда она закончила играть, мальчишки перелезли через забор и Коля распорядился:
— Давай‑ка, Вась, познакомь меня с этой пианисткой!
— Да на фига она тебе сдалась? — подивился кореш. — Ей четырнадцать, она вообще ни о чем, пацанка худая, только и может, что на пианино играть. У тебя ж вроде со Светкой все на мази?
Девушка Света, отдыхавшая с родителями на даче, их ровесница, тертая разбитная москвичка, давно освоившая радости секса, прилепилась к Коле в первый же день знакомства, откровенно предлагая себя в партнерши по кроватному «спаррингу». Он ее не поощрял, но и не останавливал, пока для себя не решив окончательно, хочет ли с ней переспать.
Такая сдержанность может показаться странной для подростка шестнадцати лет, у которого по законам физиологического развития в голове девяносто процентов занимают мысли о сексе, а остальные десять о возможности его реализации.
Но Коля Крайнов — отдельная история. И уж, поверьте, ему было из чего выбирать, и разнообразия барышень, доступных ему, хватило бы на нескольких сексуально неуемных юношей.
— Хочу культурно обогатиться, — туманно пояснил он.
— Что, личный концерт заказать? — хохотнул с намеком Васька.
— Грубый ты, Василий, малокультурный человек, — театрально вздохнул Коля.
— Эт точно, — заржал Васька, — мне б девочку… — и матерно объяснил зачем, — и музычку под это дело забойную, а Шопен для такого занятия вреден, с ритма сбивает.
— Идем, эстет сексуальный, — хмыкнул Коля.
Он всегда был такой — игнорировавший напрочь ритуалы и правила поведения, определяющие, что мальчику дозволено, чтобы не потерять авторитет и не подвергнуть свою мужественность сомнению в глазах других мальчишек и окружающих, а что «не по‑пацански», например, подойти и познакомиться с девочкой, если она тебе интересна. Ему эти павлиньи танцы были глубоко до лампочки, чемпионство и лидерство жило у него в крови основной составляющей, что он и доказывал себе и окружающим каждый день самым простым способом — каторжно вкалывая и побеждая! Посему обременять себя такими глупостями, как соблюдение принятых условностей, Крайнов и не собирался. Так он в свое время познакомился с единственным близким другом Аглаей Стрельниковой[1] — подошел и сказал: «Будем дружить!», и это в десять лет, на глазах у половины интерната. Потом, правда, пришлось «вручную» растолковывать многим непонятливым, что говорить и даже думать гадости вредно для здоровья.
Коля Крайнов запомнил навсегда момент знакомства с Кирой Белой.
Собственно, он до конца не понимал, зачем ему понадобилось это личное знакомство с девчонкой, тем более, как сказал Васька: «она вообще ни о чем, пацанка худая», а значит, сексуального интереса не представляет. Но что‑то в ее игре, музыке вызвало у Коли желание увидеть исполнительницу, пообщаться, бог знает… ну, вот решил, и все. А раз Коля решил…
