Пенелопа Дуглас - Покинутые (ЛП)
айпод заполнен яростной рок-музыкой, – отметила она.
Ох, точно. Снова заглянув в ящик, увидела распакованный Айпод Тач с обернутыми вокруг
него наушниками. Должно быть, Тэйт уже загрузила туда музыку.
–
Такой набор поможет тебе забыть этого говнюка. – Она имела в виду Лиама. Причину, по
которой я, собственно, и влипла в неприятности.
– Может, он поможет мне забыть Кейси Картер, – с издевкой сказала я.
Нагнувшись, подняла вибратор и поймала себя на мысли о том, на каких батарейках он
работает.
–
Спасибо, Тэйт. – Надеюсь, она услышала искренность в моем тоне. – Помимо всего
прочего, мне уже лучше.
–
Используй оба, – распорядилась она. – Сегодня же. И еще попробуй применить
выражение "мать твою". Тебе станет гораздо легче. Поверь мне.
После этого она завершила вызов, не попрощавшись.
Отняв телефон от уха, посмотрела на него; замешательство исказило мою улыбку. Я говорила
"мать твою". Просто не вслух.
–
Уверен, ты, скорее всего, очень нервничаешь, но после первого дня будет проще. –
Директор Мастерс торопливо шагал по коридору моей старой школы, в то время как я пыталась за ним
угнаться. – А через десять дней, – продолжил он, – тебе тут будет комфортней, чем в паре старой
разношенной обуви.
Мысленно я призналась, что мне никогда не позволяли хранить пару обуви достаточно долго,
чтобы она стала удобной, поэтому поверила ему на слово.
–
Я просто не понимаю, – сказала, задыхаясь, потому что бежала за Мастерсом, чтобы не
отстать, – каким образом человек без опыта работы учителем… и без педагогического образования…
должен подготовить восьмерых ребят к выпускному классу.
Ничего глупее в жизни не слышала.
Когда выяснила, что меня отправят домой для выполнения общественных работ, я была
немного раздражена и одновременно почувствовала неимоверное облегчение. Хоть и не хотела, чтобы
все узнали об идиотском поступке, повлекшем за собой мой арест, но этим летом я осталась без жилья
в Финиксе. Возвращение в Шелбурн-Фоллз стало удачным стечением обстоятельств.
Даже когда мать сказала, что я остановлюсь в пустом доме Брандтов, вместо того, чтобы
позорить ее своим присутствием, подобная перспектива все равно казалась мне более заманчивой,
чем возможность застрять в Аризоне, зная, что мой бывший находился в нашей квартире с другой
девушкой.
Но стать учителем? Чей это глюк?
–
Ты не будешь учителем, – возразил директор Мастерс, обернувшись достаточно, чтобы я
увидела его профиль. – Ты будешь репетитором. Это разные вещи. – Затем он остановился,
развернулся ко мне лицом. – Позволь рассказать тебе кое-что об обучении. Даже самые лучшие
педагоги в мире, имеющие в своем распоряжении наиболее научно обоснованные ресурсы, которые
только можно купить за деньги, способны потерпеть неудачу. Ученики нуждаются во внимании.
Только и всего. – Мастерс взмахнул руками, будто разрезая воздух между нами. – Им нужно время
наедине с тобой, ясно? В твоей группе восемь семнадцатилетних подростков, но ты не будешь одна.
Сейчас в школе находятся другие репетиторы и учителя, ведущие летние курсы. Группа болельщиц и
члены ансамбля тоже будут периодически появляться, а наши парни из команды по лакроссу
практически каждый день проводят на игровом поле. Поверь, народу здесь будет предостаточно. Ты
не испытаешь недостатка в источниках помощи, если они тебе понадобятся.
– Вы со всеми репетиторами так нянчитесь?
Он улыбнулся, после чего развернулся и пошел дальше.
–
Нет. Но, с другой стороны, никто из моих репетиторов не проходит общественные
работы, назначенные судом.
Эх. Я блаженно забыла об этом на пять секунд.
– Извините. – Я поморщилась. – Знаю, ситуация очень неловкая.
– Очень удачная ситуация.
Мне нравился энтузиазм в тоне его голоса. С нашим директором всегда было легко
разговаривать.
–
Наверно, для тебя идеально все сложилось – ты смогла приехать домой на каникулы,
чтобы выполнить требуемые условия. В комфортной и знакомой обстановке.
Да, кстати…
–
Как я попала в этот проект? – рискнула поинтересоваться, сжимая в руках кожаную
сумку Тэйт, оставшуюся еще со времен школы, которую я нашла в ее шкафу утром.
–
Я попросил, чтобы тебя направили к нам. Ага, но…
–
Информация о тебе пришла на мою электронную почту, – пояснил Мастерс. – Я знаком с
тобой, доверяю тебе… по большей части… к тому же я в курсе, как блистательно ты пишешь. Мисс
Пенли до сих пор использует некоторые из твоих эссе и докладов в качестве примера для других
учеников. Ты знала об этом?
Я покачала головой, следуя за ним вверх по лестнице на второй этаж, где, судя по всему,
располагался мой кабинет.
Я любила писать. Всегда любила. Устные выступления, дебаты или пересказы у меня
получались отвратительно, но дайте мне ручку, бумагу и немного времени, и мысли складывались
вместе идеально.
Если бы только существовала возможность отредактировать жизнь, словно историю, я бы
была
неподражаема. Директор продолжил:
–
Я так же знал, что у тебя есть опыт работы с детьми в летних лагерях, так что твоя
кандидатура оказалась очень даже подходящей.
Мои вьетнамки шлепали по гладкому полу.
– Вы сказали, информацию прислали вам на почту? – спросила я. – От кого она пришла?
–
Не имею представления. – Он сдвинул брови, глядя на меня с любопытством. – Я решил,
что письмо прислал кто-то из канцелярских работников департамента по вопросам исполнения
наказаний. – Мастерс остановился перед дверью кабинета. Раньше, а может и сейчас тоже, здесь
находилась химическая лаборатория доктора Портера. – К слову, – он пригрозил пальцем, – твои
особенные обстоятельства афишировать не нужно. Уверен, ты придерживаешься того же мнения, но я
хочу сразу все прояснить. Эти ребята не должны узнать, почему ты здесь. Поняла?
–
Да, сэр. Конечно. – Я сжала в кулаке ремешок сумки, висевшей у меня на плече, ощутив
