Дженнифер Пробст - Брачный договор
Алекса стояла на пороге и не двигалась, словно давая ему возможность рассмотреть себя во всех подробностях. Ник постарался скрыть свое потрясение ее видом, надеясь, что профессиональная привычка к самообладанию не выдала его. Что ж, Александрия Мария Маккензи вполне созрела. И даже чересчур, по его мнению. Впрочем, сообщать ей об этом вовсе не обязательно.
Он улыбнулся ей так же нейтрально, как улыбался всем деловым партнерам:
— Здравствуй, Алекса. Давненько не виделись.
Она улыбнулась в ответ, но ее глаза остались холодными. Она направилась к нему, незаметно сжав руки в кулаки:
— Здравствуй, Ник. Как поживаешь?
— Неплохо. Садись, пожалуйста. Тебе кофе? Или чаю?
— Кофе, пожалуйста.
— Со сливками? С сахаром?
— Со сливками. Спасибо.
Она грациозно опустилась в мягкое крутящееся кресло, отвернулась от стола и закинула ногу на ногу. Легкий подол ее облегающего платья слегка приподнялся, приоткрывая гладкие тренированные икры.
Ник сделал вид, что занят приготовлением кофе.
— «Наполеон»? Яблочный пирог? Их только что принесли из соседней кондитерской.
— Спасибо, не надо.
— Точно?
— Да. Мне никогда не удается ограничиться одним куском. Поэтому я научилась не поддаваться соблазну.
Слово «соблазн», произнесенное низким бархатистым голосом, приятно ласкало слух. В брюках возникло стеснение, и Ник понял, что ее голос способен ласкать и прочие части тела. Вконец смущенный такой реакцией своего организма на женщину, с которой он не планировал физической близости, Ник всецело сосредоточился на кофе, а затем сел к столу наискось от нее.
Некоторое время они разглядывали друг друга. Молчание затянулось. Алекса потеребила тонкий золотой браслет на запястье и сказала:
— Соболезную по поводу кончины дяди Эрла.
— Спасибо. Мэгги уже посвятила тебя во все подробности?
— По-моему, это сущий бред.
— Вот-вот. Дядя Эрл боготворил семью и очень боялся перед смертью, что я никогда ею не обзаведусь. А потому решил, что не помешает для моего же блага дать мне хорошего пинка.
— А ты сам разве против семьи?
— Брак — бессмысленная затея, — пожал плечами Ник. — И «вместе навеки» — просто красивая сказочка. Ни рыцарей на белых конях, ни моногамии в природе не существует.
От удивления Алекса даже отпрянула:
— Ты считаешь, что обязательства по отношению к другому человеку излишни?
— Эти обязательства — мыльный пузырь. Конечно, когда люди клянутся друг другу в любви и преданности, они говорят вполне искренне, но время разрушает все хорошее, и в результате остаются одни недостатки. Ты сама-то знаешь хоть одну счастливую семейную пару?
Алекса хотела возразить, но потом передумала.
— Кроме моих родителей? Наверное, больше никого… Но это вовсе не значит, что на свете нет счастливых семей!
— Может, и есть, — нехотя согласился Ник, хотя его тон свидетельствовал об обратном.
— Мы, как я полагаю, во многом с тобой не сходимся, — произнесла Алекса, поерзав в кресле и переменив положение ног. — Чтобы понять, получится ли у нас что-нибудь, нам нужно пообщаться подольше.
— На это у нас нет времени: бракосочетание должно состояться не позже следующих выходных. А потому не имеет значения, поладим мы с тобой или нет. Мы заключаем с тобой сугубо формальную сделку.
— Ты, как я вижу, все тот же самовлюбленный грубиян, который дразнил меня из-за размера груди, — прищурилась Алекса. — Не все в мире меняется.
Ник с нарочитым вниманием посмотрел на ее декольте:
— Ты, кажется, права. Кое-что остается прежним. А кое-что разбухает.
Алекса едва не ахнула, но, к удивлению Ника, тут же улыбнулась:
— А кое-что совсем не растет!
Ее многозначительный взгляд был устремлен прямо на его ширинку. Ник чуть не поперхнулся кофе, но, сделав над собой усилие, со спокойным достоинством поставил чашку на блюдце. Его вдруг бросило в жар. Он вспомнил тот давний случай в бассейне, когда они оба были еще подростками. Пока он безжалостно высмеивал Алексу за изменения, происходившие с ее телом, Мэгги неожиданно подкралась к нему сзади и потянула вниз его плавки. Сделавшись всеобщей мишенью для нескромных взглядов, Ник гордо удалился и позже всегда давал понять, что ничуть не обиделся. Но тот эпизод навсегда остался для него одним из самых постыдных воспоминаний.
Ник указал на лежащие на столе бумаги:
— Мэгги говорила, что тебе требуется некоторая сумма денег. Я пока не включал ее в договор. Это можно вместе обсудить.
Алекса странно взглянула на него. Ее лицо вдруг словно застыло, но тут же снова приняло обычное выражение.
— Это и есть наш договор?
— Думаю, тебе надо сначала показать его своему адвокату, — кивнув, ответил Ник.
— Не обязательно. У меня приятель — юрист, и он меня здорово поднатаскал, пока я помогала ему готовиться к диплому. Можно взглянуть?
По полированному столу Ник пододвинул к ней документы. Алекса достала из сумочки миниатюрные очки для чтения в черной оправе и, надев их, принялась изучать условия договора. Ник же использовал возникшую паузу для дальнейшего изучения своей избранницы. Ему не давала покоя ее несомненная привлекательность, хотя Алекса была явно не в его вкусе. Слишком фигуристая, излишне откровенная, чересчур… натуральная. Ему очень хотелось наперед обезопасить себя от эмоциональных взрывов, если вдруг им случится повздорить. Гэбби, даже крайне расстроенная, всегда вела себя сдержанно. Прямота Алексы его просто устрашала. Внутренний голос нашептывал Нику, что с ней будет не так-то просто договориться. Она открыто высказывала свое мнение и выражала свои чувства с обескураживающей непосредственностью. А подобное поведение подразумевало скрытую угрозу, неразбериху и разрушение — то, к чему Ник меньше всего стремился в семейной жизни.
И все же…
Ей он доверял. В синих глазах Алексы читалась бесспорная решимость и добросовестность. Такая не бросает слов на ветер. А через год, как подсказывала Нику интуиция, уйдет, даже не оглянувшись, и никакими деньгами ее не остановишь. Так что чаша весов перевешивалась в ее сторону.
Ее пальчик с темно-красным ноготком меж тем упорно барабанил по нижнему краю страницы. Алекса оторвала взгляд от текста, и Ник не мог взять в толк, почему ее щеки, до сих пор цветущие здоровым румянцем, вдруг так побледнели.
— Ты приложил список требований? — обличительным тоном спросила она.
Ник почувствовал себя так, словно его обвиняют не в формулировании качеств и обязанностей супруги, а в каком-то крупном преступлении. Откашлявшись, он пояснил:
