Лидия Новоселецкая - Синдром Glamoura
— Не знаю, я не ношу платья! — прыснул Витя.
— Иди к черту!
Мы рассмеялись. Карамзин всегда умел разрядить обстановку.
— Кирюша, не знаю, чем тебе помочь. Ты всегда можешь мне пожаловаться, не стесняйся моего плачевного состояния. Врачи говорят, что лечение новым канадским препаратом дает какие-то результаты, так что сколько-то я еще протяну.
— Не говори так, ты будешь жить долго.
— Несомненно, как скажешь, любовь моя.
Витя обнял меня левой рукой и прижал к себе, в правую руку была воткнута капельница.
— После твоих процедур, поедим мороженого, — предложила я.
— Мне не особенно можно злоупотреблять мороженым, а то схвачу воспаление легких.
Мое сердце сжалось. Здоровье стремительно покидало моего друга. И, как это ни страшно, я тоже ничем не могла ему помочь.
— Значит, поедим взбитых сливок, они похожи на мороженое, только теплые.
— Договорились, — улыбнулся Витя.
Я смотрела в окно больничной палаты, из которого открывался вид на унылый внутренний двор. Дворник усердно собирал опавшие желтые листья металлическим веником. На давно некрашеной скамейке сидели две древние седые бабушки, кутаясь в одинаковые серые оренбургские шали, судя по количеству дыр, сильно изъеденные молью.
— Друг, ну где же человек бывает счастлив? Раньше я была не счастлива, теперь еще более не счастлива, и кто вообще счастлив?
— Человек счастлив там, где его любят и где любит он, все остальное — хрень собачья. И еще, счастье — состояние фрагментарное, а не перманентное, приходит от случая к случаю.
— Друг, это классическая и давно устаревшая версия, другие есть?
— Других нет, а классика всегда в моде, особенно, клетка и продольная полоска.
— Иди к черту!
— Сама иди, заметь, в первый раз я стерпел твое хамство! Ты чего, мне казалось, тебе нравится полоска, — продолжал ерничать Витька.
— Ну тебя, мне нравится поперечная.
— Поперечная полоска постепенно тоже становится классикой, — деловым тоном заметил Витя.
— Отстань!
— Как скажешь.
— Мечтаю о полосатом диване на свою кухню в бабушкину квартиру.
— Диван — лучше в клетку, — в Витиных глазах заплясали чертики, и он громко рассмеялся.
Я улеглась на кровати, рядом с Витей и положила голову ему на плечо. Так мы пролежали молча около получаса.
* * *— Чем занимаешься? — бодрый голос Дины, со всей очевидностью предрекал веселый вечер и ночь.
— Ничем особенным, — промычала я. Если честно, я стирала руками, но не могу же я признаться в таком злодействе девице от Gucci! Gucci и ручная стирка носков — несовместимы, как пальмы и Рейкьявик. Зачем я стирала, спросите Вы, а может и не спросите, а я все равно скажу: потому что у меня появилась огромная потребность сделать хоть что-то полезное. Кстати, за последнюю неделю, я пожертвовала пять тысяч долларов со своего счета, точнее, со счета Вадима, на нужды детского дома, а еще стала кормить дворовых собак два раза в день, и теперь вот решила носки постирать. Со всей ответственностью могу заявить, что неделя прошла не бездарно.
— Какие планы на вечер?
В переводе с языка Дины это означало следующее: может, закатимся в клуб с ребятами с ночевкой?
Если честно, мне не особенно хотелось куда-то выдвигаться, но сегодня вечером должен был вернуться Вадим, и оставаться дома хотелось еще меньше.
— Никаких особенных планов, я в твоем распоряжении на сто процентов! Готова к подвигам, можно сказать.
— Вот и отлично! Клуб "Рубиройд" в десять.
Мне показалось, что я ослышалась.
— Дина, а ты не ошибаешься? Рубиройд — это материал, из которого делают крыши домов, подумай хорошо, вряд ли так могли "ночник" назвать.
У Дины вообще было плохо с памятью, и, как следствие, с именами и названиями. В трубке повисла пауза, Дина чем-то активно шуршала.
— А, да, ты права, клуб называется "Рубикон". Там будут Валера с Ритой и вся остальная банда.
Откровенно говоря, я не особенно помнила, кто такие Валера с Ритой, а уж про "остальную банду" и говорить нечего.
— Отлично, уже собираюсь — бодро отозвалась я, как будто перспектива встречи с этими неизвестными мне людьми действительно меня обрадовала. Вообще, за последнее время я отлично научилась лицемерить и врать. Скажу больше, я уже перестала отличать ложь от правды.
Прошла целая неделя с момента получения мной последнего смс сообщения от Андрея. Он куда-то пропал, я ему тоже не писала, опасаясь демонстрировать привязанность, еще из страха показаться влюбленной дурой. Наверное, он передумал или ему подвернулась другой, более интересный объект для изучения и покорения. У меня снова было плохо на душе, но так как я уже привыкла к подавленному состоянию, не особенно удивилась его возвращению. Ведь хорошие вещи случаются редко и почему они должны происходить именно со мной, в конце концов, ничего хорошего для вселенной я не сделала. Но из-за того, что в душе успела зародиться слабая надежда на что-то хорошее, хоронить эту самую надежду было вдвойне болезненно. Наверное, это можно было сравнить с выкидышем долгожданного ребенка.
Ну, сколько можно о грустном? Давайте ни о чем! Как в старом еврейском анекдоте.
Я надела очень короткое платье на бретельках, черное с розовым — отличное сочетание и розовые лодочки на очень высоких каблуках. Короче говоря, весь мой внешний вид кричал о том, что я претендую на победу в номинации "Мисс Эпатаж". Это все из-за того, что я в очередной раз почувствовала себя преданной и разочарованной, мне снова сделали больно. В такие моменты хочется стать плохой и безразличной, чтобы все было ни почем. Что ни говорите, а в очередной раз хоронить надежду на любовь всегда больно.
****
Вечер обещал стать незабываемым. "Незабываемым" на языке клубно зацикленных отморозков означает "стандартно насыщенным". Ночное заведение "Рубикон", в принципе, мало, чем отличалось от своих братьев: хороший ди-джей, виртуозные бармены, мягкие диваны и много кокаина.
Ребята из компании Дины показались мне знакомыми, мы с ними уже веселились однажды, хотя где и когда вспомнить не удавалось. Я машинально улыбалась, не испытывая никакой радости, что-то пила, много говорила, потом сидела на коленях у симпатичного парня, лицо которого тоже казалось мне смутно знакомым, после чего мы пошли в женский туалет и он угостил меня порошком.
Потом мы еще что-то пили, и еще порошок, снова порошок, опять порошок. Парня, кажется, звали Игорем, похоже, он был знакомым Дины, а может, и нет. Он сказал, что ему нравится мое платье, потому что оно очень короткое. Потом мы занимались сексом на заднем сидении его автомобиля, и снова порошок. Нам было весело, мы все время смеялись. Потом я оказалась у него дома, мы снова занимались сексом, везде: на кровати, на полу, на столе.
