Андреа Янг - Соблазн в шелках
– Неужели это я подняла такой шум? – Он вздрогнул всем телом.
– Ты не могла бы ненадолго отложить разговоры?
– Извини, – прошептала она, сосредоточившись на том, чтобы дать ему то, что он только что дал ей. Для этого не потребовалось много времени, потому что он, очевидно, едва сдерживал себя.
Потом они лежали рядом, ожидая, пока успокоится сердцебиение. Уютно устроившись на сгибе его руки и положив голову ему на грудь, она размышляла: «Интересно, что он думает?» Может быть, его разочаровала ее неспособность сдерживать себя, чтобы продлить удовольствие?
Гай избавил ее от необходимости теряться в догадках. Прижав к себе покрепче, он нежно поцеловал ее в волосы.
– Клодия, ты настоящее чудо.
– Кто бы говорил. – Вздохнув, она еще теснее прижалась к нему. – К тебе должно прилагаться предупреждение: «Передозировка опасна для жизни».
– Ко мне? – Грудь его колыхнулась от сдерживаемого смеха. – Кто бы говорил…
Она и сама не могла удержаться от смеха.
– Надеюсь, что я хотя бы лучше, чем «скраббл». – Грудь его снова затряслась от смеха.
– Значительно лучше. Правда, шуму от тебя гораздо больше.
– Извини, я немного забылась.
– Я на это, в общем, и рассчитывал.
Теперь, когда лихорадочный жар пошел на убыль, ей стало холодно лежать поверх покрывала.
– Ты озябла? – прошептал он, уткнувшись ей в волосы. – Это из-за кондиционера. Приподнимись… – Подсунув под нее руки, он выдернул покрывало, и они укрылись им вместе. Оказавшись в тепле, он задышал ровнее и вскоре задремал.
Было заманчиво заснуть рядом с ним, но ведь, заснув, она не смогла бы в полной мере насладиться сознанием того, что лежит рядом с ним. Она долго лежала, не двигаясь, и в голове ее, лениво цепляясь одна за другую, поплыли мысли.
– Ты набралась храбрости и сделала это.
– Разве не так? И не жалею, потому что наслаждалась каждым новым мгновением.
– Если говорить о половом влечении, то тебя за всю твою жизнь никогда и ни к кому так не влекло.
Правда, так оно и было. Во всяком случае, никогда еще она не испытывала такой настоятельной потребности, такой страсти.
– Может быть, во всем виноват твой возраст? Говорят, что женщины достигают пика сексуальной активности в возрасте тридцати – тридцати пяти лет, так что пока ты все еще на подъеме. А у мужчин этот пик приходится примерно на двадцать лет, а потом половая активность медленно идет на убыль.
– Если его активность сейчас идет на убыль, то хотела бы я увидеть, как это выглядело, когда он был на подъеме.
– Ты только что видела это.
Она подавила смех, боясь разбудить его.
Клодия легонько провела кончиками пальцев по его груди, с наслаждением впитывая тепло его кожи. Очень осторожно поцеловала. Он шевельнулся, и его рука еще крепче обняла ее.
– О-ох, как приятно!
– Давненько уже не прижималась ты к мужскому телу. Ты изголодалась, причем, как тебе самой хорошо известно, не столько по физической близости, сколько по теплу и ласке.
Едва прикасаясь, она провела пальцем по его груди и животу и там смущенно остановилась.
– Любопытно, какой он на ощупь в таком состоянии, как сейчас?
– А ты потрогай осторожненько, ведь он спит.
– Не могу!
– Почему? Он не узнает.
Ее пальцы, едва касаясь кожи, прокрались ниже. И осторожно коснулись вялого нежного объекта, который, казалось, спал так крепко, как и его хозяин.
Мягкий, как нос ягненка. Как матери-природе пришло в голову сотворить подобное? Ведь наверняка сначала были опробованы опытные образцы, в любое мгновение готовые к действию, от которых, наверное, пришлось отказаться из-за того, что они мешали человеку.
Очень нежно Клодия снова погладила его.
– Проверяешь; на месте ли он? – сонно пробормотал Гай. – Она испуганно вздрогнула.
– Я думала, что ты спишь.
– Я спал.
Клодия приподнялась на локте.
– Ты давно проснулся? – Гай открыл глаза и усмехнулся уголками губ. – Довольно давно.
– Мне просто захотелось потрогать его, – сказала она, уютно примостившись рядом с ним.
Хохотнув, он нежно поцеловал ее в волосы.
– Я начинаю подозревать, что ты очень испорченная девочка. Трудно себе представить, что сказала бы, узнав об этом, твоя старая сестра Как-ее-там-звали.
Клодия заметила происшедшую в нем перемену. Он был спокоен, напряжения как не бывало.
Ну понятно. Всем известно, что секс снимает стрессы.
– Сестра. Иммакулата, ничуть не удивилась бы, – вздохнув, сказала она. – В том, что касается воспитания, я всегда, была безнадежной. Ведь я даже не католичка. Мама отдала меня в монастырскую школу только из-за того, что девочки там выглядели такими опрятными маленькими леди в своих юбочках в складку и беретиках, и это произвело на нее очень хорошее впечатление.
Некоторое время они молча лежали рядом, потом настал момент, которого она ждала с ужасом. Взглянув на часы, стоявшие на прикроватном столике, он сказал:
– Черт возьми, ты только взгляни, сколько времени!
Было почти семь часов.
– Надо поскорее вставать, надо зайти к Аннушке.
У него изменился голос. Исчез теплый, неторопливый тон сбросившего напряжение человека, и снова появилась решительная деловая нотка. Выпустив ее из объятий, он откинул покрывало и встал с постели.
Клодия чуть не заплакала, наблюдая, как он одевается и приглаживает рукой взъерошенные волосы.
– Можешь воспользоваться моей щеткой, – предложила она.
– Спасибо. – К тому времени как Гай тремя взмахами щетки привел в порядок волосы, никому и в голову не пришло бы, что он только что спал, не говоря уже о причине, по которой, оказался в постели.
Но прежде чем уйти, Гай на какое-то мгновение снова стал прежним. Он подошел, присел на краешек кровати и, наклонившись, легонько поцеловал ее в губы.
– В какое время тебе удобнее пойти поужинать?
– В любое.
– Устроит, если я зайду за тобой примерно через час?
– Вполне.
– Ты не заснешь снова?
– Нет. – Она улыбнулась. – С меня достаточно одного пропущенного ужина.
Гай наклонился, поцеловал ее в лоб, и не успела она понять, что происходит, как он стянул с нее покрывало, и всю осыпал поцелуями.
– Уж лучше мне уйти поскорее, – с туманным намеком сказал он, снова закрывая ее покрывалом, – а то, чего доброго, опять забудусь.
При взгляде на его лицо у нее замерло сердце.
Я хотела бы, чтобы ты забылся. Я хотела бы, чтобы ты остался здесь, и мы заказали бы двухкрартовую бутылку шампанского и ужин из четырех блюд в номер, и повторили бы все еще раз, и провели бы всю ночь вместе, и повторили бы все еще раз утром. В ванне.
Но ей все-таки удалось улыбнуться, хотя улыбка едва ли сказала все, что она думала.
