Патриция Хилсбург - Прощай, Эдем! Книга 2: Деннис
Дверь раскрылась, и в зал вошла молодая девушка, брюнетка, внешность которой воскрешала в памяти героинь латиноамериканских телесериалов. Прическа, косметика и особенно одежда не оставляли сомнений, что это — проститутка.
Оставив бокал с недопитым пивом, Бернар поднялся и, подойдя к вошедшей, весело подмигнул.
— Ну, как твои дела, малышка?
Девушка, не отвечая, подошла к стойке и, взяв джин-тонику, отвернулась.
— Не хочешь со мной разговаривать? — не отставал Бернар.
Обернувшись, девушка произнесла:
— Оставь меня в покое…
— А почему? — продолжил Бернар. Он был уверен, что это знакомство может быть полезным для его расследования. — Почему я должен оставить тебя в покое? Я сегодня свободен, хотел бы весело провести время… Хотел бы, чтобы все вокруг улыбались… Ты такая грустная, — он осторожно погладил ее по голове — просто плакать хочется, глядя на тебя… Может быть, — он сделал жест рукой в сторону своего столика, может быть, составишь мне компанию на этот вечер?
Девушка послушно поднялась и уселась за столик Бернара. Тот, глядя на нее, ожидал, что она скажет хоть что-нибудь в ответ. Однако девушка продолжала молча тянуть свой джин-тоник.
Бернар участливо посмотрел на нее.
— Я вижу, у тебя какие-то серьезные неприятности? Могу ли я помочь?
Девушка подняла голову.
— Боюсь, что нет…
Бернар, обнадеженный тем, что собеседница все-таки заговорила, удвоил натиск:
— А все-таки…
Допив джин-тоник, девушка поднялась и направилась к стойке — за следующей порцией. По всему ее виду было заметно, что она собирается напиться как следует.
Бернар опередил ее — быстро вскочив со своего места, он первым подбежал к стойке. Когда похожая на латиноамериканку девушка попыталась расплатиться, Бернар только заулыбался.
— Не стоит… Я пригласил, следовательно, я угощаю… Иди, сядь, поговорим…
Девушка молча проследовала к столику.
— Могу ли я тебе хоть чем-нибудь помочь? — вновь начал репортер.
Та слабо махнула рукой.
— Едва ли…
Бернар понял, что теперь лучше всего — замолчать, дождавшись, пока собеседница выпьет и у нее развяжется язык. После нескольких маршрутов к стойке бара и обратно за джин-тоником девушка, подняв голову, недоуменно посмотрела на Бернара.
— А ты кто такой?
Бернар непринужденно улыбнулся.
— Твой друг.
Девушка продолжала непонимающе смотреть на соседа за столиком.
— А откуда ты тут взялся?
Продолжая все так же улыбаться, Бернар ответил:
— А я тебя пригласил сюда…
Девушка подняла брови.
— Действительно?
Бернар поспешил заверить, что он ни в коем случае не обманывает собеседницу.
— Конечно… А ты что, не помнишь? Я за тобой давно наблюдаю…
Девушка, вызывающе перебив его, спросила:
— Наблюдаешь? Вот как? Вынюхиваешь, высматриваешь? Ну, и каковы результаты?
— Мне кажется, — начал Бернар, — мне кажется, что тебя гложет какая-то мысль…
— А хоть бы и так, — огрызнулась девушка, — хоть бы и так… Тебе-то что?
— Просто я хочу тебе помочь…
— Все только и делают, что хотят мне помочь, — голос девушки звучал очень агрессивно. — Все только и заняты, что лезут в мою жизнь… И этот негодяй Чарлтон, и эта старая свинья Элеонора Лафарг…
При упоминании о своей матушке Бернар едва не свалился со стула — он ожидал от собеседницы всего чего угодно, но только не этого.
— Кто, кто ты сказала? — переспросил он, не веря свои ушам.
Девушка подняла на него глаза.
— Лафарг. Элеонора Лафарг, — повторила она по слогам. — А ты что, знаешь ее?
Придя в себя, Бернар произнес:
— Да, конечно…
— Откуда?
Бернар сразу же понял, что проститутка наверняка снимает одну из квартир, принадлежащих матушке. Зная склочный характер матери, он ничуть не удивился, услыхав из уст незнакомой девушки столь нелестные характеристики в ее адрес.
— Когда-то снимал у нее квартиру, — спокойно ответил Бернар. — Ох, и натерпелся же я! — поняв, что надо не упускать момент, он продолжил: — А ты, как я понял, тоже снимаешь у нее квартиру?
Девушка кивнула.
— Да.
Сходив к стойке бара, Бернар принес еще один джин-тоник.
— В таком случае, — весело сказал он, — в таком случае, мы с тобой друзья по несчастью… Давай выпьем по этому поводу…
Спустя полчаса Бернар знал о своей собеседнице абсолютно все: и то, что ее зовут Анетта Финн, и то, что ее отец, Герберт Финн, уверен, что его единственная дочь учится в каком-то университете, и даже то, как крупно повезло ее лучшей подруге Мартине Липтон — подумать только, она теперь работает на самого Денниса Харпера.
Мартина Липтон не раз утверждала, что Анетте нельзя много пить — от излишнего употребления джин-тоника она становилась очень болтливой, настолько болтливой, что утром, проснувшись с тяжелой свинцовой головой, она с ужасом вспоминала, что и кому о своей и не только своей жизни рассказывала…
Бернар узнал и причину столь тягостного настроения своей новой случайной знакомой — его матушка, Элеонора, явившись в отсутствие квартирантки с полицейскими, опечатала квартиру — все вещи, разумеется, остались там. Представившись журналистом одной провинциальной газеты (по понятным соображениям Бернар не рассказал Анетте ни о том, что он — сын ненавистной квартирной хозяйки, ни о своем расследовании), молодой репортер, почему-то проникнувшись к девушке чувством сострадания, предложил переночевать у себя… Он поспешил заверить Анетту, что не является извращенцем, садистом и что ни в коем случае не станет делать того, чего девушка не захочет делать сама. Конечно же, кроме одного лишь сострадания, Бернаром Лафаргом руководили и несколько иные мотивы — он небезосновательно ожидал, что Анетта, проникнувшись к нему доверием, и дальше расскажет что-нибудь небезынтересное о своих превратностях и злоключениях, а главное — о прошлом своей лучшей подруги.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Фил Якобс необычайно доволен расторопностью нового компаньона. — Его соображения на этот счет. — Визит Рудди Чарлтона. — Ссора Чарлтона и Якобса. — Смерть Чарлтона. — Бернар Лафарг выполняет одно очень щекотливое поручение своего шефа. — Анетта Финн и Бернар Лафарг: новый поворот событий. — Элеонора Лафарг гораздо хуже, чем думала Анетта. — Подвенечное платье.
Сидя за столом своего редакционного кабинета, мистер Якобс еще и еще раз прослушивал аудиозаписи, сделанные Бернаром. Особенно его привлекла запись беседы с Анеттой Финн.
