Анджела Дрейк - Дитя любви
— Неужели? — Катриона встала, налила матери огромный бокал хереса, наполнила свой и вернулась к журналам.
Изабелла села рядом с дочерью и задала Рафаэлю один-два поверхностных вопроса о том, как идет сбор винограда. Он ответил, удивившись неожиданному интересу матери к таким прозаическим вещам. Обычно ее интересовали только годовой баланс, прибыль или отбор лучших вин урожая текущего года.
— О, взгляните на это! — неожиданно провозгласила Катриона и с силой расплющила сигарету о дно пепельницы.
— Что? — вскинулась Изабелла.
Но Катриону интересовала не реакция матери: она смотрела на Алессандру.
— Здесь есть кое-что интересное для тебя, — сказала она, протягивая невестке журнал. — Снимок наверху.
Алессандра молча взяла журнал и заглянула в него.
— Что там такое? — нетерпеливо спросила Изабелла и сделала большой глоток хереса.
— Фотография матери Сандры, мама. — Катриона откинулась на спинку дивана и улыбнулась. — Как, должно быть, замечательно, — лицемерно заметила она, — иметь знаменитых родителей, о которых пишут в колонках сплетен!
— О! — воскликнула Изабелла. — Дай взглянуть!
— Тебе понадобятся очки, мама.
— Ерунда! — вспыхнула Изабелла. — Снимок я могу рассмотреть и без очков!
— Да, но не прочесть мелкий шрифт. А подпись там достаточно занятная. — Катриона закурила новую сигарету. Она услышала, как Алессандра с трудом проглотила слюну, и поняла, что ей наконец-то удалось вывести невестку из равновесия. Жена Рафаэля всегда казалась такой хладнокровной, такой уверенной в себе, что Катриона начинала сомневаться в своей способности пробить ее броню.
Изабелла всмотрелась в снимок.
— Она очень молодо здесь выглядит, — сказала свекровь таким тоном, словно в этом было что-то предосудительное.
— Да.
— Но этот мужчина ведь не твой отец?
— Нет.
Алессандра умоляюще взглянула на Рафаэля, но тот занялся бутылками, и она поняла, что муж старается игнорировать вражду между женщинами и что он еще не осознал приближения опасности.
— Думаю, мне действительно нужны очки, — призналась Изабелла.
— Где они? — со вздохом спросила Катриона.
— Не знаю. Дурацкая вещь, я ею почти не пользуюсь. Прочитай вслух.
Катриона взяла журнал из рук матери, притворно вздохнула, откашлялась и начала:
— «Дирижеры Тэра Силк и Майкл Ольшак…». Пока она скучающим голосом читала убийственные слова, Алессандра быстро подошла к Рафаэлю, взяла его руку и крепко сжала. Он тотчас отозвался на ее зов, обнял за плечи и прошептал на ухо:
— Не беспокойся, Сандра. Не нужно расстраиваться.
— Прекрасно! — воскликнула Изабелла, на лице которой отразились смешанные чувства.
— Я же говорила, что тебе понадобятся очки, — со странной улыбкой промолвила Катриона, роняя журнал на диван.
От изобретения новых способов травли и продолжения стрельбы ядовитыми стрелами Катриону удержало стремительное появление Эмилио, который временно отвлек общее внимание от очевидного факта супружеской неверности матери Алессандры.
— Оттавио бегал по двору! — заявил он, с ненавистью глядя на Алессандру. — Дверь его конюшни была плохо закрыта!
— На днях ослабла задвижка. Фердинанд обещал посмотреть.
— Фердинанд! — насмешливо повторил Эмилио и щедро плеснул себе хересу, залив при этом поднос. — Он сделает это завтра, послезавтра или никогда! Ленивый болван!
— Неправда! — выпалила Алессандра. — Просто сегодня у Фердинанда была куча дел! — Она недовольно посмотрела на Эмилио и мысленно добавила: в отличие от тебя.
— Оттавио — призовая лошадь! Другой такой нет! — объявил Эмилио, глубоко уверенный в своей правоте. Алессандре стало смешно.
— Теперь он на месте?
— Да! Благодаря мне!
— Сядь и замолчи, пожалуйста, — раздраженно сказал Рафаэль. — Твое отношение к Оттавио далеко не блестящее.
— Он бегал по дороге! Его могла сбить машина! — Эмилио рухнул в кресло, чуть не сломав ножки.
— Да. И эта машина, скорее всего, была бы твоей! — яростно бросил Рафаэль. — Кто еще носится на машине по нашей дороге как сумасшедший? И к тому же на такой нелепой машине, — свирепо добавил он.
Изабелла дернулась и села очень прямо. Ее внука, ее плоть и кровь, бранили в присутствии врага! Тем не менее она соблюдала осторожность. Рафаэль не часто проявлял власть, но когда делал это, перечить ему не следовало. Внезапно она почувствовала себя усталой и подавленной. Допив бокал, она протянула его Рафаэлю за новой порцией.
Катриона посасывала сигарету.
— Как дела у Оттавио? — спросила она Алессандру без особого интереса, стряхивая пепел и лениво разглядывая свои безукоризненные ногти.
— Очень хорошо, — сказала Алессандра, все еще потрясенная фотографией. Однако внешне она оправилась и приняла свой обычный вид.
— Как он выступил на последних соревнованиях? — поинтересовалась Катриона.
— Мы сошли после первой серии прыжков. Он ударился ногами о жердь, и я испугалась, что он охромеет, если будет выступать дальше… Разве Эмилио не рассказал об этом?
Катриона пожала плечами.
— Возможно. Какое невезение…
Алессандра не стала добавлять, что уже почти решила оставить спорт и посвятить себя просто уходу за Оттавио. Отчего-то она потеряла вкус к лихорадочной атмосфере соперничества. Какая разница, если один наездник пройдет круг чище и на долю секунды быстрее остальных? Она поражалась самой себе.
Рафаэль, нынешний официальный владелец ее лошади, рассмеялся и сказал, что она умнеет не по дням, а по часам. Он помог наложить повязку на ногу Оттавио, доставил коневозку домой, а потом увлек Алессандру в постель и бережно, но настойчиво занялся с ней любовью.
— Ха! — воскликнул Эмилио. — Ты носишься с этой скотиной как с писаной торбой, а толку никакого! Что ты с ним сделала, чего не смог бы я?
— Я вернула ему уверенность в себе, — холодно ответила Алессандра. — Сам видел, теперь он прыгает гораздо лучше, чем когда на нем ездил ты!
— Чушь! С тех пор как ты приехала сюда и украла моих лошадей, они не прибавили ни на йоту! Просто катаешься на них по тренировочному полю или отправляешься на прогулку по окрестностям, как какой-нибудь англичанин со своими собачками!
— Прекрати! — предупредил Рафаэль, глаза которого опасно вспыхнули.
Но Эмилио уже перешел на крик. Его долго копившаяся ярость стремительно хлынула наружу.
— На каких больших соревнованиях ты была? — яростно орал он. — Какие призы выиграла, а? Скажи мне! Никаких! Ты здесь вообще не делаешь ничего полезного!
