Кевин Милн - Финальный аккорд
– Да, – сказала Хизер. – Дети, как насчет того, что мы все отправимся в дом на некоторое время? Здесь становится как-то вроде душно. Стю, мы хотели, чтобы дети кое-что сделали перед обедом?
– Что… Ах да, – ответил Стюарт. Кажется, он был разочарован, что ему не удастся услышать то, что я собирался сказать дедушке.
– Э-э… давайте, ребята, пошли.
Я подождал, пока все покинули домик на дереве и прошли половину двора по направлению к дому, прежде чем набросился на старика.
– Что ты мнишь из себя? Как ты смеешь так подрывать мой авторитет?
Он обеими руками ухватился за головку трости.
– Это надо было сказать.
– Почему? Что дает тебе право говорить такое в присутствии Хоуп?
Он встретил мой пристальный взгляд таким выражением, который говорил, что он не собирается отступать.
– Почему бы ей не увидеться с ней, Итан? Что дает тебе право не подпускать ее к матери?
– Потому что я ее отец! И я знаю, что лучше для нее!
– Правда?
– Конечно!
– Тогда когда ты собираешься рассказать Хоуп правду? И когда она сможет увидеть маму? Завтра? На следующий день? На следующей неделе? Или этот день никогда не наступит?
Я прислонился к фанерной стене и размышлял над его вопросами. Я хотел убедиться, что уверен в своем ответе.
– Она увидит ее, – наконец сказал я, – сразу, как только Анна проснется.
Он вопросительно поднял брови. И потом гораздо более тихим голосом спросил:
– А что, если этот момент никогда не наступит? Что, если сегодня или завтра Анна вдруг уйдет не простившись? Что, если ее тело решит отдать Богу душу? Хоуп уже знает, что что-то не так. Я вижу это, когда она разговаривает с тобой по телефону. Ты не считаешь, что она заслуживает того, чтобы знать правду и получить шанс увидеть маму еще раз, пока она жива? Ты действительно отказал бы ей в этом?
Я почувствовал, что лицо снова запылало, возможно, потому, что я знал, что он прав. Но просто я все еще пока не был готов уступить.
– Если это поможет спасти ее от ночных кошмаров, которые неизбежно будут, если она увидит лоскутное одеяло, в которое превратилось тело ее мамы? Безусловно!
– Очень хорошо, – вздохнул он, не скрывая разочарования. – Ты ее отец. Если ты именно так чувствуешь, то я сожалею, что не удержался и высказался. Я не согласен с тем, как ты к этому относишься, но я перешел границы дозволенного, когда высказался таким образом.
– Да, перешел. И теперь, когда мы достигли понимания, тебе нужна моя помощь, чтобы спуститься вниз? Мне действительно необходимо дергать отсюда, чтобы я смог вернуться в больницу.
– Вперед, – немного раздраженно сказал он. – Я не настолько стар, чтобы не суметь нажать кнопку лифта.
Я оставил дедушку одного на дереве и зашел домой, чтобы собрать некоторые вещи. Одна штука, которую я знал, что мне надо найти в своем кабинете, находилась в папке под названием «Юридические документы» в металлическом ящике. Третьим в этой папке лежал именно тот документ, который хотела получить больница: завещание Анны на продление жизни. Перед тем как положить его в конверт, я быстро пробежался глазами по невразумительной юридической терминологии, чтобы убедиться в том, что мне уже было известно. Анна пошла на все, чтобы выработать свою точку зрения на смерть. Изучив всевозможные факты, цифры и медицинские журналы, в которых описывались темпы восстановления пациентов, жизнь которых поддерживалась аппаратами жизнеобеспечения, она установила один месяц, как магическое число для прерывания мер по поддержанию жизнеобеспечения.
– Я бы не хотела, чтобы ты требовал продлевать мучения дольше этого срока, – сказала она, – если только не будет явных признаков того, что я могу поправиться. Не дай Бог, чтобы кому-нибудь из нас когда-нибудь пришлось столкнуться с этим, но если придется, то давай не будем медлить с этим.
И я согласился с ней. В моем завещании говорится то же самое. Мы оба подписались под тем, что в случае определенных медицинских состояний мы дадим согласие на остановку аппаратов жизнеобеспечения через четыре недели. Дурацкие четыре недели! Двадцать восемь дней! Всего только шестьсот семьдесят два часа. Когда четверть этого времени уже прошла, оно казалось неприлично коротким. Как бы сильно мне ни хотелось запустить эту бумажку в ближайший шредер, моя совесть не позволит мне это сделать. Я сунул документы в спортивную сумку вместе с несколькими свежими комплектами одежды. Потом отправился на поиски Стюарта и Хизер.
– Я хочу попросить вас об одолжении, – сказал я им. – Я знаю, что вы, ребята, не можете остаться здесь на неопределенное время. Это несправедливо ни по отношению к вам, ни к вашим детям. Но может так случиться, что потребуется еще несколько недель, пока я действительно смогу покинуть больницу. Вы не против присмотреть за Хоуп какое-то время у себя дома?
– Ты имеешь в виду забрать ее с нами в Фресно? – спросила Хизер.
– Да. Это внесет некое разнообразие в ее жизнь. Может быть, это поможет ей отвлечься от мысли увидеть Анну.
Стюарт выглядел очень обеспокоенным.
– Ты уверен, что это разумно, увезти ее так далеко от дома?
– Я уже больше вообще ни в чем не уверен, Стю. Кроме того, что я должен быть рядом с Анной. Поможете?
– Конечно.
Хоуп играла в своей комнате с Девином. Перед тем как я уехал в больницу, я задержался, чтобы объяснить ей, что происходит.
– Почему я не могу остаться с тобой? – спросила она. Ее нижняя губа дрожала, из-за этого ответить было еще труднее.
– Милая, я очень нужен маме. И я должен быть уверен, что ты в безопасности, пока я нахожусь с ней. Твоя поездка в гости к тете и дяде – это самое лучшее решение.
– Но…
– Никаких «но». Это решено. Теперь обними меня, пока я не ушел.
– Когда я увижу тебя снова?
– Скоро, – сказал я. – Ты не успеешь даже соскучиться.
– Ты обещаешь?
– Обещаю, – осторожно произнес я. – Не успеешь оглянуться, как ты, я, мама, мы все снова будем вместе.
– Когда?
– О… через несколько дней, наверное. Может быть, через неделю.
Может быть, больше. Она, наконец, смилостивилась.
– Хорошо, неделя. И тогда я увижу маму.
Я обнял ее на прощание и долго не отпускал, стараясь сделать вид, что это будет только одна неделя.
Глава 21
Доктор Расмуссен совершал ежедневные кратковременные визиты сразу после обеда.
– Как у нас дела? – спрашивал он.
– У нас? Или у нее?
– У обоих.
Я взглянул на тело Анны и в сотый раз задался вопросом, находится ли она все еще внутри его.
– Смело можно сказать, что бывало и получше.
Он, кажется, понял это буквально.
– Повезло что-нибудь найти дома среди юридических документов?
