Она мне не сестра - Ася Лавринович
Гриша соглашается, а ко мне приходит сомнение: правильно ли я поступаю? А если подвергаю Гришу опасности? Но ехать туда одной, рискуя встретиться с братом Марго, – еще более сумасшедшая идея. Оставаться в неведении и ждать, когда подруга снова явится сама с новым синяком, я тоже не могу. Имею ли я право рассказать Грише чужую семейную тайну? Но мы ведь с ним сами практически без пяти минут… родственники? Грише точно можно доверять.
До дома Марго мы добираемся на троллейбусе. Я рассказываю Грише о том, что завтра у нас в школе последний учебный день перед весенними каникулами. В проплывающих мимо нас домах вспыхивают отраженным солнечным светом окна. Я болтаю преимущественно об учебе, не касаясь своих переживаний. Возможно, Гриша в курсе моей личной драмы – все-таки с Алисой они близки и, как я успела понять, общаются на любые темы, – но парень лишь молча слушает о том, как я жалуюсь на нашу англичанку. И я благодарна Грише за его тактичность. В какой-то момент мне надоедает говорить о себе. Хочется узнать Гришу ближе:
– Дай угадаю, почему ты – любимчик нашего тренера. Наверное, у тебя очень требовательный отец, который рано отдал своего единственного сына в спорт. Он ждет от тебя только побед, поэтому ты в нашей области – чемпион и машина-убийца. Угадала?
– Угадала только последнее, – улыбаясь, отвечает Гриша. Солнце бьет в окно, и парню приходится щуриться. Салон троллейбуса практически пуст, но мы почему-то все равно остаемся сидеть на местах, пронизанных весенними лучами. – Отец никуда меня не отдавал. С детства мне всегда предоставлялся выбор. Во всем. Поэтому я перепробовал всевозможные спортивные секции, но тхэквондо мне понравилось больше всего.
– Получается, что у тебя еще и самые классные, понимающие родители?
– Получается, что так.
– Вот вы, господа Романовы, сплошь идеальные какие-то, – качаю я головой, при этом ничуть не лукавя. Я и в самом деле так считаю.
– А вы, госпожа Спивак, с чем хотите связать свою взрослую жизнь? – спрашивает Гриша, чуть пододвинувшись ко мне.
Взрослая жизнь… Еще совсем немного, и она начнется. Пока даже не верится!
– Я хочу стать художником по костюмам.
– Вот как! – На лице Гриши появляется улыбка, которая ему очень идет.
– Да, мне всегда хотелось связать свою жизнь с кино.
– Необычный выбор. И ты очень необычная девушка, Лола, – говорит Гриша, и я не понимаю, какие чувства испытываю, когда слышу от взрослого парня такие приятные слова.
Троллейбус подъезжает к нужной остановке, и мы первыми покидаем салон. Над головой весело щебечут птицы, по улицам разлито весеннее солнце, и кажется, что в такую погоду не может происходить ничего плохого. Но ведь я еще не рассказала Грише самого главного: причину, по которой попросила его сорваться после тренировки к Марго.
– Гриша, моя подруга попала в неприятности, – начинаю я, когда мы уверенным шагом сворачиваем в одну из арок.
– Ты уже упоминала об этом в сквере. Поэтому она прогуливала тренировки?
Я припоминаю наш последний разговор. Действительно, тогда я не вдавалась в подробности, но теперь точно настало время. Я рассказываю Грише про Захара – сводного брата Марго, про ее отчима и даже про маму… которая до последнего жалеет это чудовище, еще и себя винит в произошедшем.
– Я очень злюсь на ее маму, – в возмущении говорю я. – Разве они виноваты, что он вырос таким? Я знаю, что изначально никто не был настроен к нему враждебно. А теперь все несколько лет должны терпеть его выходки. Еще и прощать! Ненавижу эту установку: «Если обидели, не обижайся».
– «А если ударили – не ударяйся», – заключает Гриша, и мы с пониманием смотрим друг на друга. – Тоже такое не люблю.
Когда мы доходим до дома Марго, я снова начинаю сомневаться. Может, подруга просто так занята переездом, что забыла меня предупредить? Но почему не берет трубку, когда я ей звоню? Нет, все-таки меня терзают тревожные предчувствия…
– Мы пришли, – говорю я внезапно охрипшим голосом.
Заметив мое волнение, Гриша осторожно берет меня под локоть.
– Все будет хорошо, – говорит он, склонившись к моему уху. От него, как обычно, веет спокойствием и невозмутимостью, и теперь мне кажется, что все и вправду так и будет.
На третий этаж мы поднимаемся, не дождавшись лифта. Когда Гриша заносит палец над кнопкой звонка, я снова перехватываю его руку и прислушиваюсь. В квартире нет никаких криков и звуков борьбы. Только играет музыка. Что-то из депрессивного старого рока.
– Долго мы будем стоять? – наконец спрашивает Гриша, глядя на меня сверху вниз. – Или это твоя любимая песня?
– Тебе не страшно? – шепотом спрашиваю я.
– А чего бояться?
– Марго не слушает такую музыку, – продолжаю шипеть я. – Это Захар вернулся.
– Тогда тем более нужно позвонить и узнать, где твоя подруга. – Гриша старается высвободить свою руку, но я так сильно вцепилась в его пальцы, что на кнопку звонка мы нажимаем вместе.
Открывать нам не торопятся, и мы продолжаем трезвонить до тех пор, пока за дверью не слышится пьяный мужской голос:
– Какого… вам тут надо?
Тогда я, перенервничав, начинаю истошно вопить:
– Пожа-а-ар! Открывайте! Гори-и-м!
Замок тут же звякает, дверь приоткрывается, заунывная песня играет громче, а дальше происходит все как в кино. Гриша делает несколько шагов вперед и с силой плечом отпихивает Захара. Тот, словно сбитая кегля, валится на пол. Захар кроет нас отборным матом, а Гриша быстро бросается прямо по коридору в поисках Марго. Я чувствую, как к горлу подступает тошнота, и, стараясь пересилить страшное волнение, бросаюсь вслед за Гришей. Пробегая мимо кухни, замечаю бутылку водки и несколько рюмок на столе… А что, если Захар здесь не один?
В спальне мы обнаруживаем Марго и ее маму со связанными руками. Рты у обеих заклеены скотчем. Увидев эту ужасную картину, я чуть не взвизгиваю. Гриша тут же быстро принимается развязывать веревки на руках пленниц, а я замечаю, как у мамы Марго струятся слезы по щекам.
– Я думала, такое только в кино бывает, – бормочу я, не в силах сдвинуться с места. – Зачем он это сделал?
– Ищет какие-то деньги, – быстро объясняет нам Марго, когда Гриша помогает ей избавиться от скотча. – Мы с мамой их не брали. С Захара трясут долг дружки, а он трясет его с нас. Говорит, что оставил в квартире заначку. Вернулся сегодня утром, когда мы вещи собирали, перевернул всю квартиру и озверел. Забрал телефоны, связал нас и сказал, что не выпустит, пока не сознаемся, где деньги. Сам наверняка уже давно спустил их
