Полёт мотылька - Брук Лин
Удивляюсь, откуда сейчас в этом доме мог появится такой телефон, но, как только Альберт резко встаёт и выходит из кухни, понимаю, что у него есть второй телефон. И раз уж за эти дни я его не видела, значит он его скрывает. И это интригует меня.
Как только мужчина засыпает, и я убеждаюсь, что спит он крепко, я начинаю искать не только его смартфон, но и второй телефон. На поиски второго я трачу чуть больше десяти минут, но в итоге нахожу его. Разблокировав с помощью пальца Альберта смартфон я бросаюсь звонить маме. Но раз за разом абонент не отвечает, и только тогда я замечаю, что на часах уже два часа ночи и сильно расстраиваюсь.
На навороченном телефоне не нахожу ничего интересного и приступаю к более простенькому устройству. Понимаю, что это одноразовый телефон, как и номер, так как в нем присутствуют лишь два абонента, но только с одним из них есть небольшая переписка:
— Я с Амели, что нужно? — пишет Альберт неизвестному неделей ранее.
— Что если снова запугать этого гада? Почему расследование вообще возобновилось?! Позвони мне сразу, как освободишься!
— Мы что-нибудь придумаем, успокойся!
— Успокоится? Ты помешался на своей благоверной, и сомневаюсь, что ты позволишь отцу второй раз помочь мне!
На этом переписка обрывается, а после начинаются лишь непонятные буквы и цифры. Предполагаю, что какой-то шифр, но это мало волнует меня, ведь даже эти несколько сообщений настораживают меня. Все кажется подозрительным: одноразовый телефон, номера, переписки, связанные со мной и разговор о расследовании, а так же разговор Альберта с отцом.
Я пытаюсь все собрать воедино, но понимаю, что не могу это сделать обрывками фраз.
Решаю написать сообщение маме и предупредить её:
«Мамочка, это я, Амели. Не знаю, что сказал вам Альберт, но уверена, что неправду. Он держит меня в непонятном домике в лесу уже пару недель. Я делаю все, чтобы усыпить его бдительность и вернуться домой. Но меня встревожил его разговор с дядь Вартаном и переписка с неизвестным братом. Пожалуйста, пусть папа проверит их, мне кажется, они что-то замышляют.
Не звони и не пиши сюда, так как я тайно выкрала телефон. Если Альберт узнает, то взбеситься не на шутку. Я вас очень всех люблю, скоро увидимся!»
Отправив сообщение, сразу удаляю его, так же, как и все остальное, что может указать на то, что я пользовалась телефоном.
К счастью, на следующий день все идёт своим чередом, и Альберт ничего не подозревает. Мои родители не звонят ему, и это радует. Но я надеюсь, что они восприняли мои слова всерьёз, и сейчас папа проверяет на порядочность людей, с которыми мы однажды сроднились. Ещё два дня всё протекает в спокойном ритме, меняется лишь то, что Альберт вновь начинает выезжать в город и возвращается только за полночь весь на иголках. Не трогаю его, но тревожусь, что могло что-то произойти.
И вот наступает третья ночь. В комнату бесцеремонно врывается Альберт, и я резко просыпаюсь от страха.
— Вставай, — нервно произносит он, и открывает шкаф, где лежит небольшое количество моей одежды.
— Зачем? — спросонья не понимаю, что происходит.
— Мы уезжаем.
— Возвращаемся домой? — наивно предполагаю я.
— Нет, улетаем из страны, — произносит на автомате и продолжает собирать мои вещи в небольшую сумку.
— Что? — вскакиваю с постели. — Почему?
— Собирайся без лишних вопросов.
Я в страхе подхожу к мужчине и хватаю его за руку, желая остановить хотя бы на минуту.
— Альберт! — повышаю слегка голос, желая докричаться до его затуманенного разума. — Скажи, что происходит? Как я могу улететь, не позвонив родителям!
— Забудь о них.
— Ч-что? — меня передёргивает от его слов и я ошарашено смотрю ему прямо в глаза.
— Ты не будешь с ними пока что общаться.
— Почему? — еле сдерживаюсь, чтобы не заплакать.
Понимаю, что что-то произошло, и, возможно, он что-то натворил, от чего меня бросает в холодный пот.
— Так надо. Придёт время, и я позволю тебе позвонить им.
— Зачем? Зачем ты отбираешь у меня всё?! — начинаю истерично плакать. — Я соскучилась по ним. Соскучилась по своей семье!
— Я твоя семья! И ты будешь рядом со мной!
Набрасываюсь на него с кулаками, в надежде покалечить его так же, как он калечит меня изнутри.
— Ненавижу тебя, Н-Е-Н-А-В-И-Ж-У! — кричу, что есть сил, сквозь слезы.
— Заткнись, мразь! Заикнись! Это я должен ненавидеть тебя за все, что ты вытворяла с нашей семьёй!
— И буду вытворять до тех пор, пока не получу развод! — срываюсь с цепи и больше не желаю церемониться с ним. — Сколько не пытайся удержать меня, я все равно буду с Давидом!
Он хватает меня за волосы и, оттягивая, швыряет в стену. Вскрикиваю от больного удара и падаю на колени. Он приближается, хватает меня за плечи и прижимает к стене.
— Если ещё хоть раз с твоего рта вырвется это имя, я задушу тебя! Клянусь, задушу!
Отпускает меня и идёт обратно к шкафу. Все внутри разрывается на части. Хочу пасть от бессилия на пол и молить его остановиться, но гордость не позволяет. Поэтому, я просто разворачиваюсь и начинаю убегать, что есть сил. Уже плевать, пусть лучше звери загрызут меня в лесу, нежели я ещё хотя бы день проведу рядом с этим обезумевшим человеком.
Но успеваю лишь выбежать из дома, как сзади меня резко хватают за руку и выворачивают её. От боли издаю истошный крик и пытаюсь из последних сил вырваться "из плена". Но чем больше я сопротивляюсь, тем больнее мне становится. Он грубо тащит меня к машине, но как только мы выходим из ворот, замечаем, как на земле лежат двое наших охранников.
— Какого черта? — возмущается Альберт и на миг забывает обо мне, расслабляя хватку.
А в последующую секунду я вижу, как какой-то неизвестный мужчина бьет арматурой по спине Альберта, и тот падает. Вскрикиваю от страха и с ужасом смотрю на высокого мужчину, в ожидании такой же участи, как и у Альберта.
— Не бойтесь, Амели, я от Давида.
От этих слов начинаю плакать сильнее. Но теперь это слезы радости и облегчения. Имя Давида звучит, как услада для моей души, и теперь я чувствую себя в безопасности.
— Вон там моя машина, — указывает
