Исключительно твой - Лука Луминица
Впервые меня накрыла паническая атака. Вещи намокли от пота так, что хоть выжимай. Поехал к себе, но не стал заходить, постучав в соседнюю дверь, молясь, хоть бы он был дома.
— Ты че такой бледный? — спросил у него, когда Серега открыл дверь.
— Живот болит. Ты че то не лучше выглядишь. — хер его знает, как я выглядел, было совершенно по фиг. Наверняка, от меня еще знатно воняло. Зашел в квартиру, закрыв дверь.
— Таблетки пил?
— Док, иди в жопу. Я выпил половину аптечки, мне не пять. — свалился на диван в гостиной, клацая кнопками пульта.
— Водка есть?
— Коньяк. В нижнем ящике поройся.
Набрел на ту самую бутылку, на эликсир забвения, который немного притупит мое отчаяние. Не стал утруждать себя поиском стаканов, открыв крышку, залпом выпил немного, сколько смогла выдержать моя гортань, обжигаясь алкоголем. Отпил еще и еще, и еще.
— Ты че там застрял то? — позвал друг.
Зашел в гостиную, с бутылкой в руке, облокотившись на дверной косяк.
— Че празднуешь? — Серега, махнул головой в сторону бутылки.
— Ухожу из меда. Завтра забираю документы. — у друга медленно округлялись глаза, такого же цвета, как у его сестры.
Встав с дивана, подошел ко мне.
— Ты где так ебнулся? Не гони. — отобрал у меня бутылку, отпив.
— Нигде. Так решил.
— Я чего-то не знаю? Так говори, не еби мозг, себе и людям.
— Не ебу. Думал и решил. Не хочу быть врачом.
— Сань, я тебя с пеленок знаю. Ты в роддоме заявил, что хочешь стать врачом. Я помню, хоть это и было 19 лет назад.
На хуй он заговорил о роддоме? Меня снова затошнило, а по телу прошел невидимый разряд тока, намного выше, чем проходило в розетке.
— Завтра проснешься и передумаешь, не гони. Давай лучше посмотрим чего — нибудь.
Только он не знал, что не передумаю, поеду и завтра же утром перечеркну все то, к чему стремился так долго, с самого детства. Потому что не смогу больше, я не талант от Бога. Я всего лишь зубрило, который возомнил себя всемогущим врачом.
Мы смотрели, какой-то боевик, отпивая по очереди из бутылки. Картинки мигали на экране, сменяясь одна за другой. Не слышал, о чем говорят герои.
Моя жизнь замерла. Я теперь не знал, как разговаривать со своей женой, как к ней прикасаться.
— Не могу до, Снежи дозвониться. Не знаешь что с ней?
— Спит наверное. — сделал глоток побольше, прекрасно зная, где она и что делает. Язык так и чесался выдать ему во, разложить по полочкам. Рассказать, что трахаю его сестру. Не просто трахаю, а сорвал куш, потому что, сделал это первым. Что женился на ней, взял за нее ответственность. Что люблю ее, до одури и что мы пару часов назад потеряли нашего малыша. Ага, Серег, ты мог бы стать молодым дядей, но не станешь. Потому что одно не верное движения, и решение, может привести к концу начала.
— Так я с обеда звоню, и она не перезвонила до сих пор.
— Не знаю. Твоя же сестра. Завтра утром объявится. Я спать. — махнул ему рукой на прощание, хлопая входной дверью и открывая свою квартиру, в которую заходить не хотелось.
Каждую ночь, я спал со своей женой. А теперь что?
Вспомнил, про заначку, в которой точно стояла бутыла водки. Уснул только под утро, влив все содержимое в себя.»
Телефон отвлек меня от воспоминаний о прошлом.
— Как дела? — не здороваясь, ответил.
— Ровно год прошел, я помню. — ответила, Стеша, тоже не поздоровавшись. — Хотела сказать еще раз спасибо. — благодарила за тот немыслимый шаг вперед, который она смогла сделать, с нашей помощью. Я тогда и сейчас безумно был рал за нее. — Дела хорошо. Даже очень хорошо. Серега на работе, а я дома. Только приехала. Как мама?
Делился с ней обыденными вещами, своими буднями. Давно знала, что я теперь не один. Рядом со мной была родная женщина, которая вдыхала в меня энергию и наполняла силами.
— Тоже хорошо. Учит меня готовить, напрягает домашними делами. А мне и нравиться, не могу ей отказать, как делал это раньше.
— Неужели, Саша, подобрел? — захихикала мне в трубку.
— Не знаю. Немного. Ты знаешь, что-то с ее прилетом во мне поменялось.
— Сань, это хорошо. Это даже очень, чем хорошо. Могу ли я надеяться, что мы скоро вновь увидим тебя?
Она задала сложный вопрос. Что-то менялось, но я по-прежнему не мог совладать со своей головой.
— Орловский, приезжай, давай. Мы скучаем. — услышал грустные нотки в ее голосе.
Назвав меня по фамилии, вспомнил, что это значило для меня когда-то. Этот вес, сила и мощь, наслаждение, которое испытывал, когда, Снежа, говорила это слово.
Меня мурашило и штырило, когда мы просто мило разговаривали и она называла меня так. И приводило в чувство, когда мы ссорились. Одно Слово «Орловский», как бы я хотел услышать из ее уст свою фамилию снова.
— Я тоже по вам скучаю. Как Врединка? — перевел тему с себя, надеясь, что Стеша, ошибеться и мимолетом расскажет мне о жене.
Рассказала, что кошка побывала у ветеринара, что-то случилось с глазками, но они уже решили эту проблему. Ни слова больше. Блядь.
— Она ест? Спит? Все точно хорошо? — выруливал разговор, снова на скоростную трассу.
— Если хочешь узнать, как поживает наша соседка напротив, то можешь прямо спросить, а лучше сам заезжай. — раскусила меня.
— Я думал ты добрая и хорошая, а ты та еще Запоминающая. — не знал, какое слово подобрать, чтобы не сильно обидеть, и чтобы мне не прилетело в нос, от ее грозного парня.
— Все хорошо, Саш. Мы ждем тебя очень. Возвращайся.
— Пока, Стеш.
Положил трубку, чтобы еще больше сентиментальности не просочилось ко мне внутрь.
Кофе остыл, не допил половину, выкинув в ближайшую урну. Телефон снова зазвонил.
— Да, мам.
— Сашуль, я все. Можешь меня забрать, если не занят.
— Для тебя я не занят никогда.
Помнил, слова отца, про цветочек, но почему-то всегда ухаживал только за одним. Забывая про тот, который меня растил. Пришел мой час, а с ним и полное озарение, каким долбаебом я был.
— Я около кафе, недалеко от салона. Жду тебя.
Надеялся увидеть маму не одну, но подъехав к назначенному месту,
