Измена. Сбежать от любви - Евгения Ник
Кивает и встаёт с кресла. Подходит ко мне, забирает из рук одеяло, кидает в сторону дивана. Сокращает между нами расстояние до тех пор, пока наши тела не соприкасаются. Немного склоняется и ведёт губами по моей шее. Горячее дыхание, обжигает и щекочет кожу, тянусь на носочках вверх, касаюсь своей щекой его колючей щетины. Прикрываю глаза, поворачиваю голову и веду по грубым волоскам губами. Дыхание глубокое, томное. Внизу закручивается узел и приливает кровь. Мозг уходит в энергосберегающий режим, отключает все мысли, кроме тех, что касаются близости с Глебом. Он же, будто читает мои мысли, улыбается, подхватывает под попу и укладывает на диванчик. И мы сливаемся в поцелуе, но в какой-то момент он отрывается, спешно достаёт из заднего кармана брюк телефон.
— Арт, камеры вырубай, — делает паузу и, видимо, слушает, что ему говорят. — Нет, не сегодня. Да. Да, она зашла в дом и всё, на этом моменте и ставь заглушку, до завтрашнего дня. Спасибо, брат. До связи.
Хмуро смотрит на меня, о чём-то размышляя и терзаясь. Я знаю его мысли.
— Кабинеты закрыты, я проверяла, — хмыкаю с обидой. — Ладно, пожалуй, пойду.
Глеб удерживает меня, а я начинаю злиться. Конечно же, между нами происходит словесная перепалка, которую я несколько раз пыталась закончить в попытках сбежать в дом, но Миронов-Нестеров не отпускал меня. Когда не остаётся ни сил спорить и ругаться, ни пытаться уйти в дом, решаю включить “молчанку”. Просто прижимаюсь к любимому мужчине и прикрываю глаза. Он гладит мои волосы, периодически целует в макушку. Млею, иногда издаю звуки, напоминающие мурчание кошки.
Порой мне кажется, что у нас не может быть будущего. Слишком разные, слишком много противоречий, слишком упрямые. А потом думаю, может, поэтому наши полюса и притягиваются?
— Глеб? — бурчу, уткнувшись в его сильную грудь.
— Да?
— Я правда не смогу тебе помочь с доступом. Прости.
— Хорошо. Я понял.
— Ты же всё равно, достанешь то, что ищешь?
— Да, — говорит и сглатывает скопившийся ком в горле.
— И что тогда будет между нами? — смотрю в одну точку и медленно веду указательным пальцем по его плечу. — Я имею в виду, когда всё закончится. Когда ты добьёшься своей цели. Что дальше?
Грудная клетка Глеба медленно расширяется. Каждый мускул на теле напрягается. Молчит. Каждая секунда в ожидании его ответа, ранит словно острый шип. Отрываю голову и заглядываю в космос его глаз. Разглядеть и что-то понять в этой бесконечности просто невозможно. Тянусь и едва касаюсь его опаляющих жаром губ своими. Замираю, а затем тело непроизвольно начинает мелко дрожать. Сдерживаюсь, подавляя внутреннюю эмоциональную истерику.
Ответь же.
Не дождавшись отклика на свои переживания, быстро отстраняюсь и сдвигаюсь на другой край дивана. Глеб, досадным шёпотом выдаёт слово “с-сука”, ложится набок, укладывая голову на сгиб моих ног под коленями. Лежим. Становится спокойно, и мы засыпаем под ритмы наших сердец.
Но перед тем как окончательно провалиться в сон, я успела подумать о том, что умиротворённость между нами — это редкость. Такая тишина бывает лишь перед неистовой бурей.
Глава 52
Яна
— О чём задумалась? — поднимаясь на локте, спрашивает Глеб.
От неожиданности вздрагиваю. Интересно, как давно он наблюдает за мной?
— Да так. Алексей завтра уже будет дома, а во вторник у него день рождения. Я решила, что потом поговорю с ним о разводе. Вот и думаю, как лучше начать разговор.
— Яна, даже не думай сейчас этого делать. Погоди совсем немного. Когда вскроется вся чернуха на твоего мужа, поверь, ему будет совсем не до тебя, и тогда уже можно будет решать этот вопрос. Я прошу тебя, не вздумай натворить глупостей, для своей же безопасности.
— Н-но, Глеб, я так больше не могу, каждый раз, когда он оказывается рядом, у меня словно лихорадка начинается. Каждый день, как маленький ад!
Он не понимает, какого это, ежедневно бояться встречи с мужем. Гадать, придёт ли он трезвый или выпивший, в хорошем расположении духа или плохом. Любить одного, но каждый день ложиться спать и просыпаться с другим.
— После всего, ты никогда не думал о том, что после наших поцелуев, нашей близости, я всегда возвращаюсь к мужу? Не задумывался о том, каково мне это всё выносить? А тебе? Для тебя это норма? — хочется начать кричать, чтобы он наконец-то меня услышал.
Глеб стискивает зубы до скрежета. Проводит рукой по лицу и упирается лбом в ладонь.
— Я люблю тебя, если ты ещё этого не понял до сих пор, — смотрю на ногти и ковыряю их от нервного напряжения. — Не могу быть замужем и втихаря налево бегать. Пойми меня. Это неправильно. Мы должны закончить с Алексеем бессмысленную попытку построить семью, которой не будет, — встаю с диванчика и иду к двери, бросая на ходу. — Даже если между нами не получится ничего, я всё равно уйду от Белова.
— Я просто беспокоюсь о тебе, — хрипло давит он и тоже встаёт с дивана. Видно, что каждое слово ему даётся с трудом. — Ты же знаешь, что небезразлична для меня. Знаешь же? — на последней фразу значительно повышает голос.
— Через час буду готова. Заедем на завтрак куда-нибудь, а потом у меня целый список дел: нужно купить подарок, одежду на вечер и многое другое.
Выхожу из домика охраны с ощущением, будто на меня ведро помоев вылили. За спиной раздаётся громкий звук, будто что-то упало, а потом ещё и ещё. А затем тишину улицы разрывает хриплый рёв Глеба. Останавливаюсь, прижимая руки к груди, медленно оседаю на корточки и склоняю вниз голову. Как же мне хочется точно так же орать. Выкричать всю боль.
Что же с нами не так?
Раньше я могла с этим как-то справляться, ведь у меня никого не было. Даже утешала себя, мол, так живут миллионы, а может, и миллиарды семей по всему миру. Без любви. И ничего, сосуществуют как-то. Но с появлением чувств к Глебу всё изменилось. То, что казалось раньше терпимым и привычным, теперь стало невыносимым и ненавистным. Я ежедневно мучаюсь оттого, что обманываю Алексея, обманываю родителей и себя, в конце концов!
Выдохнув, встаю и, как на ходулях, топаю в дом. Очень долго стою под ледяным душем, чтобы сбросить стресс, а после, критически осматриваю себя в зеркале и понимаю, что без косметики не обойтись.
Через час с небольшим спускаюсь в гараж, и мы
