Опер. Девочка на спор - Анна Бигси
— Я помою, а ты собирайся. Нас ждут, — поднимается из-за стола и забирает у меня пустые тарелки.
— Кто? Где?
— Сюрприз, детка. Помнишь?
Сморщив нос, вздыхаю и ухожу одеваться. Выбираю свободные белые брюки, походящие на юбку. Хлопковую кофту с вырезом-лодочкой и рукавом длиной до локтя. Вожусь с волосами, укладывая их так, чтобы челка не мешала. Машка записала нас в салон на завтра. Мастера что-то с этим сделают.
— Мне нравится, — поцеловав меня в изгиб шеи, признается Макс.
— Непривычно. Все светлое, — улыбаюсь ему, рассматривая нас в зеркале.
— Тебе очень идет. Я бы добавил еще цветов. Красного, голубого, даже розового.
— Серьезно? — завожу руку ему на затылок и медленно поглаживаю пальцами.
— Вполне, — подтверждает Марьянин. — Готова?
— Минутку.
Наношу на запястья немного новых духов. К этому запаху я тоже еще не привыкла. Он легче, с нотками малины. Мне нравится.
Спускаемся к машине. Макс галантно открывает для меня дверь и заботливо пристегивает. Я не спорю, зная, что в этом нет необходимости, он отличный водитель. Но ему приятно это делать, а мне принимать.
Уже через двадцать минут мы оказываемся у двухэтажного строения. Светлые стены по первому этажу расписаны яркими детскими рисунками. От тротуара до входной двери ведет аккуратная дорожка, а по бокам расположились кустарники, остриженные в форме животных.
Макс уверенно ведет меня за собой к этому зданию. Взгляд цепляется за вывеску, но прочитать не успеваю. Майор втягивает меня в просторный светлый коридор со стендами и рисунками в деревянных рамках.
Мы идем мимо закрытых двустворчатых дверей. Одних, вторых, третьих. Слышим детские голоса, смех. Или же взрослый, хорошо поставленный голос.
Останавливаемся у еще одних, точно таких, как все предыдущие, дверей. Макс стучит костяшками пальцев и тут же входит.
— Привез, — сообщает кому-то.
— Замечательно. Входите, — отвечает ему женщина.
Марьянин втягивает меня в кабинет, так напоминающий место работы врача педиатра в государственной поликлинике.
— Надь, это Ива. Ну и наоборот, — с улыбкой представляет нас друг другу Максим. — Надежда владеет этим Центром. Она отличный психотерапевт. Мы договорились о собеседовании.
— Очень приятно, — чуть склонив голову, приветствую женщину.
— Взаимно. Максим, оставь нас, пожалуйста. Мы большие девочки, дальше все можем решить сами, — спокойно просит Надежда.
Майору приходится подчиниться. Надежда приглашает меня присесть на стул напротив. Мы долго общаемся о художке, в которой я училась. Показываю ей свои работы. Она кивает, спрашивает, работала ли я с детьми. Честно признаюсь, что не работала. Но готова попробовать как волонтер. Жить мне пока есть на что, а вот разобраться с ее нематериальной составляющей и при этом помочь еще кому-то просто так, от всей своей растерзанной души, было бы здорово.
— Хорошо, давай попробуем, — соглашается Надежда. — В понедельник можешь выходить. Назначу тебе куратора.
— Спасибо вам.
— Можно на «ты».
— Договорились, — улыбаюсь Надежде.
Довольная выхожу к Максу и пока никто не видит, благодарно целую.
— Ты не представляешь, сколько это для меня значит, — шепчу, подтянувшись к его уху.
— Погуляем? — он обнимает, легко сжимая ладони на моей талии.
— Конечно.
Мы идем прочь из здания прямиком на залитые солнцем улицы. Бродим по ним, держась за руки, едим мороженое, разговариваем, пока опасаясь строить долго идущие планы. У нас есть сегодня и точно завтра. Это уже неплохо.
Забираем машину. Едем на ту самую набережную, где Макс начал открываться передо мной. Покупаем кофе, идем вдоль глянцевой воды с мелкой рябью волн от теплого ветра. Я говорю, Макс больше слушает. Становится неудобно от собственной внезапной болтливости. Он смеется и снова целует. Легко, быстро, нежно.
Домой попадаем только к ужину. Машка забирает с собой тарелку и скрывается в комнате на свидании с сериалом. Мы тоже решаем переместиться в спальню. Макс плотно закрывает за нами дверь, защелкивает замок. Расстегнув пуговицы на манжетах рубашки, стягивает ее через голову. Следом, звякая пряжкой ремня, на спинку стула ложатся брюки.
Майор удобно устраивается на подушках, включает телевизор и зовет меня к себе.
Мы ужинаем прямо в кровати. Кормим друг друга, целуемся, касаемся, пока в какой-то момент в этом дурачестве я не оказываюсь верхом на Марьянине. Из одежны на мне только трусики и его футболка, которая тут же задирается, оголяя бедра и ягодицы.
Я чувствую, как Макс заводится прямо подо мной. Его взгляд меняется. Верхняя губа вздрагивает в оскале, явно выдавая всю степень его желания. А в моей голове безумные тараканы носятся туда-сюда с вопросами:
Есть ли у меня право попробовать секс с ним? Это ведь будет мой первый раз. Нормальный…
Что будет после?
Нормально ли после стольких лет страха перед мужчинами, желать касаться, целовать, быть с одним конкретным?
Я вожу пальцами по его напряженному торсу, ярко ощущая натренированные рельефы. Смотрю в его глаза. Убеждаю себя в том, что теперь все иначе. Никто не возьмет меня силой. Макс каждый день дает выбирать именно мне. Он ничего не требует, не принуждает. Он ждет, когда я буду готова. Когда я привыкну.
Мне хочется стереть с себя все, что было до этой минуты, до вчера и позавчера, и все проклятые годы постоянного ужаса. Ночные кошмары, детские страхи. Я впервые хочу стать женщиной. Его… Потому что с ним женщина не ассоциируется у меня со слабым существом, которым пользуются мужчины, удовлетворяя себя. С Максом у меня появилось новое ощущение — я под защитой. Это оказывается чертовски сексуально и делает меня сильнее.
Мои пальцы опускаются до резинки его боксеров. Дыхание Макса становится чаще, отрывистее. А я скольжу ладонями к крепким плечам, сжимаю их, слегка массируя. Марьянин закатывает глаза и смотрит на меня сквозь ресницы.
Я тоже выдыхаю и решаюсь снять с себя футболку, обнажаясь перед ним полностью. Нижнее белье в нашем случае уже не имеет значения. Мы оголены гораздо глубже.
— Черт, — тихо ругается Макс. Беру его руку и кладу на свою грудь.
Закрываю глаза, дышу даже не через раз. Реже. А он плавно ласкает небольшие упругие полушария, пропуская между пальцем и сжимая затвердевшие соски.
— Моя детка, — отпустив грудь, Макс удерживает меня за ягодицы и резко садится.
Соски теперь трутся о его грудь, а горячий даже через трусы член упирается мне в живот. Его губы жадно целуют мои, а руки блуждают по спине, вдавливая пальцы в кожу.
— Детка, я адски тебя хочу, — хрипло признается Макс. — Только если ты готова, — кусает мои губы, сжимая ладонями ягодицы. — Готова?
Глава 47.
