Татьяна Веденская - Искра для соломенной вдовы
– Да, это аргумент. И что, ты теперь круглосуточно примешься работать. И у нас будут отношения из серии «трахать будешь – не буди»?
– Да почему?
– Да потому что я знаю, какой ценой даются большие деньги! – Так мы препирались три раза в неделю. Эти сцены нам чуть ли не заменяли саму любовь. Я не понимала, что мне делать. Когда в ответ на предложение поехать и развеяться, я услышала в очередной раз, что развеиваюсь я только на работе, я поехала домой. Я нечасто приезжала домой так рано в последнее время. Либо работа, либо Руслан. Девочки видели меня по выходным. Они, конечно, возражали, но в одном Руслан был безусловно прав. Большой бизнес затягивает без остатка. Не оставляет места ни детям, ни жизни.
– Скажи мне, мама. Оно мне надо? – спросила я у матери, которая молча подсовывала пьяной мне закуски и излучала недовольство.
– Что надо?
– Деньги?
– А у нас что, есть деньги?
– Есть. – Пьяно кивнула я и принялась рыдать.
– А почему тогда мы по-прежнему живем тут? – поинтересовалась логичная Шурка.
– Мне надо выплатить кредит. Но я думаю, что до конца года мы вернемся домой, – заявила я и сама себе поразилась. Неужели действительно мы сможем вернуться на Покровку? И что делать, если мне хочется вернуться на Усиевича, на Сокол?
– Что у вас с Русланом стряслось? – мама присела рядом и принялась за любимое дело – допрос.
– Все отлично.
– Я вижу. Ты от радости глушишь…Что ты глушишь?
– Кампари. С тоником.
– Вот. От счастья, не иначе.
– Мама, мамуля! Ты понимаешь, у нас конфликт интересов. Ты хочешь на Покровку, я хочу машину новую, черную и красивую. А Руслан хочет, чтобы я сидела и ждала его с работы.
– И что? Это нормальная мужская позиция.
– А я в гробу видала их нормальную мужскую реакцию. Почему он не хочет понять, что я работаю столько – сколько нужно?
– А сколько ты работаешь? По-моему, ты работаешь все время.
– У меня договор с новостройками.
– Знаешь, дочка, ты полная дура.
– Думаешь? – заинтересовалась я ее выводом. – Совсем полная?
– Ага. У тебя в кои-то веки появился достойный мужчина. Да ты должна от радости плясать, что он хочет сделать тебя хозяйкой своего дома.
– И что же, по-твоему, мне делать?
– Бросай этот договор свои и начинай печь Руслану пироги.
– ПИРОГИ? – расхохоталась я. – Я – пироги? Опять? А ты представляешь, с какими долгами и проблемами меня может оставить господин Пригорин, если даже бездарность Серый поставил на пятьдесят штук. И так ни разу и не объявился. Выкинул и меня, и девчонок, как полный мусор. Нет уж, я сохраню этот договор любой ценой. И даже ценой потери Руслана Пригорина, если он такой дурак, что не может таких простых вещей понять. – Я стукнула стаканом по столу и отправилась спать. Но даже импортная вкусная анестезия не помешала мне рыдать всю ночь.
Как-то так получается, что все мои вехи этих лет прошиты ниточками алкоголя. Наверное, надо бы окончательно завязать, но… Как известно, человек слаб. Я квасила и от великой радости и от великого горя. Мне тридцать три года, у меня двое детей, престарелая вредная мамаша и долг уже в ….Так, сколько? Пятнадцать тысяч. Всего-то! Это для меня-то? Я по-прежнему много работала, по прежнему любила Руслана. Потеряв отблеск новизны, наши отношения вошли в стадию сонной стабильности.
– Ольга Николаевна, вы просили показать проспекты квартир для показов новостройки до того, как их повезут….
– Да-да, на типографию. Давайте, Светочка. И сделайте мне, пожалуйста, кофе.
– Сейчас. Что-то еще?
– Нет, спасибо.
– Вам звонил Алексей Борисович.
– Во сколько он будет, не сказал?
– Через час.
– Отлично, – порадовалась я. Алекс был неизменно рядом. А вот Руслан?
– А больше никто не звонил?
– Нет.
– Принесите отчет о продажах за август, Света. – Я не прогадала, выбрав договор. Руслан – это хорошо, но ненадежно. Да и потом, никуда он особо не делся. По-прежнему, не реже раза в неделю мы созваниваемся, а практически каждые выходные проводим вместе. Только вот какой-то огонек в нем потух. Да и во мне, чего скрывать. То безобразие, которое мы творили на полу в залитой мыльной дрянью ванны, мы вряд ли были способны сейчас повторить.
– Олька, как дела?
– Отлично. Алекс, мне удалось договориться с ДСК-1. Они включают нас в план.
– На каких условиях, – оживился он.
– На стандартных.
– У-у-у.
– Что у-каешь? Зато цены дилерские по самые не балуйся. И есть возможность предложить откат встречным поставщикам.
– Не врубаюсь, – потребовал объяснений он.
– Смотри. Мы работаем от генерального строителя, так?
– Ну.
– А они, на самом деле строят только на месте. То есть, собирают домик, как детки конструктор ЛЕГО.
– И что?
– А то, что материалы им везут другие подрядчики. Песок – одни, бетон – другие.
– Щебенку – третьи, – договорил он за меня.
– Точно. Ты понял. И с ними тоже расплачиваются квартирами. И базу их квартир нам тоже дадут, как официальным партнерам.
– Ну конечно. Чтобы мы могли продавать весь объем.
– Именно. И там мы и предложим наш фирменный мегаоткат лицу на местах. Если ты отдаешь квартирки в продажу только нам, то мы тебе – тебе, Ивану Петровичу, генеральному прорабу…
– Лично, а не фирме.
– Да. Лично полкомиссии подгоним. Тысячи по три с объекта, мы не жадные.
– Хорошо бы так все и было.
– Алекс, ты что, перестал мне верить? – с подозрением посмотрела я.
– Что ты! – испугался он.
– Тогда знай, что одних я уже нашла. Сервстройтресткорп.
– Язык не сломала? – захохотал он.
– Смейся. А тебе придется ехать и отрабатывать схемы. Я не поеду. Я ленюсь.
– Готов! – усмехнулся он и, подхватив папку с бумагами, пошел к выходу. Алекс всегда был готов воплотить мои идеи в жизнь. Он верил в них, в отличие от Руслана, которому на мои идеи было наплевать. А ведь к концу августа я заработала уже пятьдесят тысяч. И это было начало, так как все основные доходы ушли на рекламу дома. На рекламу квартир и создания имиджа району. А теперь, когда нам звонили по этому дому и по соседним, которые строились другими фирмами, мы принялись продавать весь район. То есть в сезон, в наш риэлтерский сезон, начинавшийся сентябрем, мы входили на просто обалденных показателях.
Глава 6
Повествующая о вреде скромности
Да, для меня действительно стыки лет, разделенные разметкой декабря судьбоносны. Ну не могу я совершить какой-нибудь жизненный переворот, скажем, в апреле. Это не катит. Мне надо все забацать непременно в декабре. Чтобы муж уходил в пургу, чтобы с работы выгоняли на мороз. Красть деньги у меня получалось тоже под завывание ледяного ветра. Такова моя планида. Но этот декабрь! Этот декабрь! Слов нет. Весь сезон, с самого сентября нам сыпали манну небесную, да так, чтобы мы и продохнуть не могли.
