Черные розы - Саманта Кристи
Она кивает, и я вижу, что она пытается проглотить свои эмоции.
– Я тоже.
Господи. Неужели мы только что сделали то, о чем я подумал? Неужели мы, черт возьми, только что переехали в Нью-Йорк?
Я встаю и протягиваю ей руку.
– Пойдем со мной. – Я киваю на спальню. – Обещаю, что мы не будем делать ничего, к чему ты еще не готова. Но я должен снова тебя увидеть.
Мой взгляд перемещается на ее грудь, все еще скрытую под блузкой.
Ее глаза тревожно мечутся между мной и спальней.
– Посмотри на меня, милая, – умоляю я. – Не отводи взгляда. Все будет хорошо. Все будет идеально.
– Если под «идеально» ты имеешь в виду крушение поезда с многочисленными жертвами, то ты недалек от истины.
У меня падает сердце, но тут я вижу, что в ее глазах загорается улыбка.
– Ты пошутила? Митчелл, ты что, только что пошутила про секс со мной? Ты же знаешь, что это не очень хорошо для моего эго, да?
– У меня такое чувство, что твое эго это как-нибудь переживет, Дикс.
Я со смехом наклоняюсь, беру ее на руки и несу в спальню – она первая и единственная женщина, которая когда-либо пересекала порог этой комнаты.
После того как я зацеловал ее на постели до беспамятства, я раздеваю ее, и ее щеки розовеют в мягком свете, который я намеренно оставил включенным. Когда я стягиваю с нее джинсы, я замечаю у нее на левом бедре родимое пятно. Оно размером с монету, а по форме напоминает штат Техас. Я никогда не видел ничего сексуальнее. Я провожу по родинке языком, не переставая при этом смотреть ей в глаза. Пайпер издает тихие мяукающие звуки, от которых мой и так уже твердый член начинает пульсировать в такт моему сердцебиению.
Я ввожу в нее палец. Потом еще один. Она откидывает голову на подушку. Мои губы отрываются от ее кожи.
– Смотри на меня, милая, – напоминаю я ей. – Я единственный, кто будет прикасаться к тебе там.
Ее тело дрожит, пока мои пальцы работают у нее внутри, сгибаясь и пытаясь найти сокровенную точку – Святой Грааль, – прикосновение к которой доведет ее до безумия.
Я добавляю к пальцам язык, кладу ладони ей на ягодицы и приподнимаю ее бедра в такт моему медленному кружащему ритму. Каждая клеточка моего тела разрывается от желания, когда я пробую ее мускусный вкус и наблюдаю, как она извивается подо мной. Когда я легонько провожу зубами по ее клитору, ее бедра прижимаются к моему рту, а ногти впиваются в мясистую плоть моих плечей. Она превратилась в чистую энергию подо мной, ее ноги обвили мою спину, и вот наконец она замирает и вжимается в меня в такт своему пульсирующему клитору.
Руки, пальцы, губы, язык – непросто делать все, что я хотел бы с ней сделать, сохраняя при этом зрительный контакт. Но черт побери! Это делает каждое прикосновение, каждую ласку, каждую секунду еще более насыщенными.
Ее плотные стенки сжимаются вокруг моих пальцев, а от ее сладострастного стона я чуть не кончаю сам. Ее глаза покрываются поволокой, зеленые радужки прожигают мои глаза, пока она мечется в последнем всплеске удовольствия.
Я ложусь на ее истомленное тело, моя болезненно-твердая эрекция прикасается к ее коже, к ее колену, к ее бедру. Я удерживаюсь над Пайпер на локтях и останавливаюсь у входа. Я протягиваю руку и достаю из прикроватной тумбочки презерватив. Показываю его ей.
Она прикрывает глаза, потом открывает и тяжело вздыхает. Потом медленно кивает.
– Ты уверена, милая? Я не хочу причинить тебе боли.
Ее губы дрожат, когда ее робкие пальцы прикасаются к моему лицу, проводят по мягким волосам у меня на подбородке.
– Да. Я уверена.
Меня охватывает сильное желание, какого я никогда не испытывал раньше, я неистово хочу ее защитить. Я провожу большим пальцем по ее дрожащим губам.
– Со мной ты всегда будешь в безопасности.
Я сажусь на корточки и открываю маленькую квадратную упаковку. Пайпер внимательно наблюдает, как я натягиваю презерватив и снова нависаю над ней. Она чертовски нервничает. У нее дрожат руки. Дыхание у нее учащается, у себя на лице я ощущаю короткие последовательности ее горячих выдохов. Она сглатывает.
Я не могу. Я боюсь, что сломаю ее. Я собираю всю свою силу воли и осторожно отстраняюсь, но она хватает меня за плечи и прижимает к себе.
– Пожалуйста, Мейсон. Я уверена.
Ее нежные, уступчивые глаза противоречат ее напуганным движениям.
Ничего в жизни я не хотел так сильно.
– Милая… – Я наклоняюсь и целую ее, головка моего пульсирующего члена умоляет, чтобы ей разрешили войти, я нахожусь на грани между «пока достаточно» и «я хочу гораздо большего». Я начинаю медленно входить в нее, разрываюсь между тем, чтобы насладиться невероятным ощущением ее тесных стенок и необходимостью держать ее в поле внимания. Защищать ее. Обеспечивать ее безопасность.
Долго я не продержусь. Я вошел всего на пару сантиметров, но уже чувствую, как напряглись яички. Я прикрываю глаза и пытаюсь подумать о чем-нибудь – о чем угодно! – чтобы сдержать свой оргазм, чтобы успеть доставить наслаждение Пайпер.
Но она внезапно начинает лягаться и размахивать руками во все стороны. Воздух разрывает гортанный крик боли, от которого мое сердце проваливается куда-то в глубины моего сжимающегося живота. Я открываю глаза: Пайпер невидящим взглядом смотрит в потолок, глаза ее пусты, как будто за ними нет ничего, кроме бездонного страха.
– Нет, нет, нет, нет… – Ее тихая мольба разрывает меня в клочья, бьет по моему телу, как удар в живот.
Я едва вошел в нее, поэтому я тут же выхожу, скатываюсь с нее и ложусь рядом.
– Пайпер! Милая, это я.
– Нет, нет, нет, нет! – выкрикивает она с каждым быстрым дыханием, ее затянуло в кошмар, виной которому я.
Чувство вины заливает меня, как горячая лава, мой разум бешено хватается за все, что могло бы это исправить. Я делаю глубокий вдох, чтобы преодолеть собственную панику, и сжимаю зубы, окатываемый волной беспомощности. Я легонько потряхиваю ее.
– Пайпер, посмотри на меня, – приказываю я ей. – Это Мейсон. Это я. Все в порядке, милая.
Я повторяю эти слова как мантру снова и снова, до тех пор, пока она их не услышала.
Она удивленно оглядывает комнату, словно ожидая увидеть здесь что-то или кого-то другого. Потом она выходит из транса, осознание
