Чайный фургончик Рози - Ребекка Рейсин
Следующие несколько часов я с головой ухожу в готовку. Люблю свое дело. Ко мне заходит Ария с кучей красивых этикеток для чая.
– Спасибо!
– Рада помочь. Я разложу чай по упаковкам, раз ты занята.
– Нет-нет, вот только освободилась. Я заварю нам чай, и займемся этим вместе.
Я ставлю завариваться «Великого Гэтсби» и сажусь рядом с Арией, чтобы помочь ей клеить этикетки.
– Кто звонил? У тебя аж лицо побелело, я даже испугалась, не случилось ли что серьезное.
Я вздыхаю, вспоминая телефонный разговор.
– Олли.
Я пересказываю ей нашу печальную беседу, и свет в глазах Арии медленно потухает.
– Ох, бедняга. Представляю: не успеть попрощаться с близким человеком, когда ты уже так близко…
– Ужасно, да? Мне так стыдно, что я в нем сомневалась. Мне кажется, нам было суждено встретиться. Мы так похожи! Я тоже теряла близких. И, мне кажется, я правда могу ему помочь преодолеть эту боль. Или зря я так думаю?
Ария склоняет голову.
– Я бы сказала, вы пугающе похожи. Иногда Вселенная и правда подкидывает нам человека, в котором мы нуждаемся больше всего. Думаю, твоя поддержка ему очень пригодится.
Я киваю и делаю глоток чая. Тоска по папе пронзает мое сердце. Как жаль, что уже ничего не изменить…
Ария чувствует смену моего настроения и одобряюще хлопает по руке.
– Крепись, моя хорошая. Нам скоро работать, а как будет перерыв, напишешь Олли сообщение. Скажешь, что думаешь о нем.
– Хорошая идея.
Люди заполняют улицу; куда ни брось взгляд – повсюду макушки, смех, музыка и запах луковых бхаджи. Я не могу удержаться от улыбки; воздух пронизан незримой радостью, и ею нельзя не заразиться. Я тоже начинаю распевать греческие песни, к которым даже не знаю слов, и улыбаюсь так широко, что мои щеки болят.
Если это и есть моя новая жизнь, я хочу, чтобы она не заканчивалась. Меня осеняет, что я давным-давно не вспоминала о Каллуме, и даже сейчас, когда я думаю о нем, мне почти не больно. Я чувствую только приглушенный отголосок боли из своей прошлой жизни, той, что совсем не сложилась.
Позднее мы с Арией устраиваемся в ее книжном магазинчике, наливаем себе вино и обсуждаем минувший день. Было весело. Мы наелись до отвала самсой, долмой, аранчини и спринг-роллами с рисом, а потом отполировали это все моими «триумфами Никербокера».
– Я даже пошевелиться не могу, – выдыхаю я.
– Я тоже, – подает голос Ария.
– Почему мы решили, что это разумно – столько съесть?
– Потому что сначала ты ешь-ешь и не насыщаешься, а потом бум – и ты переел. Как это работает?
Я смеюсь. Ария, может, и миниатюрная, но обжора та еще. Похоже, у нее самый быстрый метаболизм в мире или ноги полые. Не люби я ее так сильно, то возненавидела бы. Зато стоит мне хотя бы подумать о еде – и все, новый сантиметр в ляжках мне обеспечен.
Еда – это счастье, праздник, выражение любви и обожания. Что с того, что из-за нее я с формами? Мои ляжки просто показывают любовь, которую я чувствую.
В дверь внезапно стучат, и мы обе подпрыгиваем от неожиданности. Из моего бокала выплескивается вино и стекает по запястью.
– Не открывай! – шиплю я.
– Почему? – хихикает Ария.
– Сейчас десять вечера, а мы спрятались в каком-то богом забытом переулке! Вдруг это маньяк?
– Тогда давай я открою и посмотрю, кто там. Если это убийца, я вырублю его стопкой книг по голове, а ты свяжешь его своим шарфом!
– Что? На мне нет шарфа!
Я не успеваю объяснить подруге, что бить преступника по голове кучей книжек – это плохая идея, так как стук в дверь становится настойчивее.
– Девушки?
Я облегченно перевожу дыхание. Это всего лишь Макс. Книги и правда его бы не вырубили, но, к счастью, нам это и не нужно. Он писал мне недавно, спрашивал, где мы, но на парад-то он уже опоздал. И чего приехал тогда?
Ария открывает дверь и сталкивается с суровым взглядом Макса.
– Что такое?
Он заходит внутрь, а с ним и холодный ночной ветер.
– Рози, это насчет твоего друга Олли.
– Что с ним? Все в порядке?
Разве они знакомы? Глаза Макса мечут молнии; никогда не видела его таким разъяренным.
– Вы уже виделись?
– Еще нет, – не хочу звучать так, будто оправдываюсь, поэтому старательно прячу эти нотки. – Тебе-то что?
Макс открывает рот и вновь его закрывает, не решаясь заговорить.
– Ну? Макс, что с тобой не так? Влетел сюда посреди ночи, а теперь даже…
– Олли не тот, за кого себя выдает, – говорит мужчина. Он краснеет, будто ему стыдно за свои слова.
– Чего? – выдавливаю я.
– Он тебе врет. Я проверил, Рози. На его сайте нет никаких контактов, с ним невозможно связаться. С чего бы фотографу так поступать? Как он получает заказы? А если погуглить его фото, становится ясно, что они украдены. Фото профиля тоже не его.
Меня будто лишили воздуха и опоры под ногами. Мы так и стоим в тишине, пока я не совладала с эмоциями:
– Такого не может быть!
Макс тяжело садится на стул, будто он устал рассказывать.
– Мне очень жаль. Ты стала жертвой кэтфишинга.
– Жертвой чего?
– Это когда люди в интернете выдают себя за кого-то другого, – тихо объясняет Ария.
– Это неправда! Ты все перепутал! Всему есть логичное объяснение. И сайту, и фото… – Я замолкаю, вспоминая наш разговор. Он не мог соврать. Такие эмоции не подделать. – Его мама внезапно умерла, ему сейчас очень плохо. Может, Олли убрал все контакты с сайта, чтобы его не беспокоили.
Я знаю Олли. Я уверена в том, что он мне не лгал, вот только Макс почему-то пытается доказать обратное.
– Она и правда умерла, но уже давно. Тот, кто выдает себя за Олли, гораздо старше тебя.
Я вспоминаю, как странно Олли звучал по телефону, словно был в туннеле. Он пытался скрыть свой настоящий голос? Я сглатываю ком в горле и пытаюсь справиться с нарастающей паникой. Нет, он бы так не поступил!
– Ты знаешь, кто он на самом деле? – спрашивает Ария. Ее лицо бело как снег.
Мужчина кивает. Я не выдерживаю и бросаюсь наружу, отпихнув Макса. Я так не могу! Это все неправда!
Я закрываю Поппи на замок, хотя от подступивших слез почти ничего не вижу. Ария робко зовет меня выйти и разобраться вместе, но я не слушаю ее.
