Мой (не)выносимый сосед (СИ) - Сакру Ана

Вставший член потирается о мое бедро и низ живота, и я отвожу ногу, чтобы почувствовать его между. Сашка вслепую находит на полочке блестящий квадратик презерватива, рвет зубами упаковку, быстро раскатывает по всей длине, приподнимает одну мою ногу под коленкой и входит один плавным толчком. За прикрытыми веками взрываются фейерверки.

– Кайф, да? – хрипло шепчет Сашка мне в губы, перехватывая меня за ягодицы и сразу быстро и глубоко насаживая на себя.

– Мхм, – мычу, упираясь лбом ему между плечом и шеей.

Ноги дрожат от напряжения. Я вся дрожу, ритмично и жестко растягиваемая изнутри. Становится душно, нервно, невыносимо. Пытаюсь то ли выгнуться навстречу, то ли наоборот вывернуться из его рук, но Сашка так крепко держит, так быстро двигается, что все немеет. И только болезненное удовольствие стремительно закручивается внутри.

Он обычно нежнее…Но я чувствую, как Саша выплескивает так свое раздражение, использует меня, и это невероятно заводит тоже.

– Ты внутри просто охуенная…охуенная… – неразборчиво шепчет над моей головой, наваливается всем телом, вдавливая в кафель, тянет мои бедра на себя, так что я едва стою на носочках.

Часто шумно дышит, почти перекрывая звуки влажных шлепков сталкивающихся тел. Уносит. Просовываю между нами руку, тру клитор, кусая его плечо, чтобы не сильно кричать. Его пальцы опять давят на колечко ануса, растирают. Проникает внутрь, насаживая на себя с двух сторон. Взрывает от этого ощущения. Кончаю, дергаясь и пытаясь вывернуться. Волнами топит.

Не дает, долбит дальше и со стоном затихает через пару секунд. Выдыхаем. Тело – желе. Прикрываю глаза, еле стоя на ногах. Безразлично воспринимаю тот факт, что Сашка, отдышавшись и выкинув использованную резинку, начинает деловито меня намывать, словно свою машину. А заодно и себя. В пустой голове лениво, не до конца оформляясь, ворочается только одна неприятная мысль – как удобно у него по дому раскиданы презервативы…

*** Когда возвращаемся на кухню, Сашка первым делом подходит к усатому мужчине лет сорока, грозно прикрикивающему на всех остальных.

– Так, ну что, Гарик? Как дела? Чем помочь?

– Да как, Сань, – хмыкает тот с акцентом, заламывая на макушке поварской колпак, – На кухне получше. Все бухают, одни закуски им подавай. Алмаз пришел, на шашлыки встал. Уже хорошо. Девчонки только вымотались таскать подносы. Да и Олег там один на баре. Так что смотри сам.

– А у тебя, значит, под контролем все?

– У меня-то да.

– Ок, пойдем, Лиз, – и Сашка тянет меня в зал.

– Ну что, может все-таки попробуешь себя в роли официантки? – подмигивает мне, обернувшись через плечо, – До десяти тут побудем, потом к маме сходим, посидим с ними полчаса, а после все уже будут в такое гавно, но что и на закуски забьют. Я на баре помогу Олегу, а ты можешь просто отдыхать.

22

– Лиз, за столом у окна убери, – кивает Света в нужном направлении.

Ей приходится почти орать на меня, чтобы перебить басы из стоящей рядом колонки.

– Ок, – устало вытираю руки о выданный мне темный передник.

У официанток, оказывается, адская работа. Я это четко усвоила теперь, выполняя одну четвертую из всех обязательных функций. Зеленоволосая Света здесь главная и полноценную работу она мне не доверяет. Я не принимаю заказы, не отдаю их кухне и не забираю очереди, зато вполне гожусь на то, чтобы убрать гору грязной посуды и протереть стол. Ну и иногда подбежать и спросить, что еще клиент хочет дозаказать, если Света или Алена не видят поднятую вверх руку или просто не успевают.

Ноги начинают характерно гудеть уже через полчаса, зато время летит стремительно. Громкая музыка и полумрак, расцвеченный вспышками стробоскопа, дезориентируют. Душная пьяная толпа окутывает облаком хмеля, и ты будто погружаешься в похожее состояние. Молодые, счастливые, танцующие ребята вокруг создают эффект причастности к их веселью.

Все это кружит голову, как и чувственное тянущее ощущение между ног, которое после душа с Сашкой никак меня не отпускает. И, если бы не обязанность немного помочь зашивающимся Алене и Свете, я бы уже давно танцевала в центре зала в самой гуще толпы, отдавая музыке остатки блуждающего по телу удовольствия.

Пока иду к нужному столику, голову как магнитом поворачивает в сторону бара. Я ищу Сашку взглядом каждую минуту и ничего с этим не могу поделать. Затухающее возбуждение разбегается мурашками по коже, и один его вид запускает все процессы в организме вновь.

Длинная барная стойка щедро подсвечена гирляндой из крафтовых лампочек. Сашкин белый хвостик на макушке как главный ориентир – взгляд тут же намертво цепляется за него, перетекая на притягательное лицо, а потом ниже на широкие плечи, обтянутые белой футболкой, развитую грудную клетку и рельефные руки и проступающими венами ближе к ладоням.

Сашка нахально криво улыбается, не глядя смешивая какой-то коктейль и с интересом смотрит…не на меня. Сердце в сотый раз за вечер неприятно колет. Да, я понимаю, что он сейчас просто бармен, что он дежурно улыбается клиентке, но она в ответ так пялится на него. Как мартовская кошка на соседского кошака.

И он не может этого не замечать!

И совершенно необязательно ему сейчас наклоняться к ней, упирая руки в стол и вкрадчиво говорить что-то! Вижу, как она протягивает руку за бокалом с чем-то похожим на мохито и специально накрывает Сашкины пальцы своими. У нее даже маникюр какой-то хищный…. Меня бросает в жар.

Секунда, после которой Лютик отдергивает руку, кажется мне вечностью. Сашка быстро поднимает взгляд и натыкается на меня. Улыбается, смотря пристально. На лице написано, что думает, заметила я или нет. А меня в ответ буквально трясет. Даже не от того, что заметила, а того, что это уже сотый раз за этот вечер!

Кажется, любая свободная девчонка здесь считает своей святой обязанностью попробовать затащить его в постель!

Он в этом виноват?

А я не знаю!!!

Уже не понимаю ничего, меня просто штормит от ревности и невозможности что-то с этим сделать.

Что я могу? Закатить скандал? Запретить Сашке улыбаться? Что?!

В любом случае, я представляю, что он мне ответит. Что он просто вежлив, а я ревнивая дура.

Отворачиваюсь от Сашки, яростно кусая губы и начиная убирать со стола.

– Девушка, можно нам еще четыре пива повторить, – приятный мужской голос вырывает меня из варева собственных мыслей.

Поднимаю на его обладателя рассеянный взгляд. Мне улыбается молодой мужчина, черноволосый, симпатичный, с ухоженной щетиной под скульптурными скулами. Черные глаза с интересом обследуют мое лицо, спускаются на грудь, обтянутую укороченным топом с длинными рукавами, замирают на полоске голой кожи на талии над повязанным передником и снова устремляется наверх. В его взгляде мелькает теперь что-то такое, от чего я невольно краснею.

– Да, конечно, я принесу, – мнусь, пытаясь, побыстрее собрать всю грязную посуду.

Вчетвером сидят, одни мужчины, без девушек. И все пялятся на меня…

– Спасибо, солнце. Как тебя зовут? – брюнет с ухоженной щетиной подается ко мне, подчеркнуто дружелюбно улыбаясь.

– Лиза, – растягиваю губы в ответ.

– Лиза, ты очень красивая, – сообщает мне тоном заговорщика.

Остальные смеются и дружно подхватывают, что согласны с ним. Я смущаюсь окончательно, но мне и до жути приятно, да.

– Спасибо, – пячусь от них с полным подносом грязной посуды.

– А я – Женя и, кажется, я влюбился в тебя, Лиза, – щурится, вздыхая, темноволосый и становится похожим на чеширского кота.

– Вам кажется, – фыркаю, искренне расхохотавшись от такого заявления.

– Может…Надо проверять…Ты же подойдешь к нам еще, Лиза, да? От другой пиво не приму!

Это примитивный грубый подкат, но на фоне улыбающегося всем подряд за барной стойкой Сашки, он мне внезапно заходит.