Елена Вернер - Черный клевер

– Женщина, вы мешаете, – отстранили ее медики.

02.14

Наверное, стена была холодная. Или шершавая, или твердая – Лора этого не чувствовала. Она прислонилась, хотя могла бы просто стоять посреди коридора, или ее можно было подвесить за шиворот на крючок возле пожарного крана – без разницы. Она чувствовала себя… она себя не чувствовала.

Из дверей оперблока выскользнула Катюша. Сейчас это была собранная девушка с острыми глазами, в голубом брючном одеянии ассистирующей медсестры. Лора встрепенулась:

– Как он? Скажи, как он?

– Пока не могу. Идет операция. Травмы очень серьезные. Боятся отека мозга.

– Кто его оперирует? Олег Васильевич?

– Он, – утвердительно кивнула Катя.

К ним подошел Севин друг, тот самый волкодав с бородой и кудрявой гривой, которого Лора припоминала еще по давней стычке на Сретенке. Серега, кажется?

– Сколько ему полных лет? – спросила Катя.

– Двадцать девять, – без промедлений отрапортовал тот. – Группа крови вторая положительная.

– До утра оперировать будут. Если ничего не случится. Поспите. Я позвоню, как закончат, – отрывисто велела Катя. По коридору уже спешили два врача, один из них катил перед собой портативный аппарат УЗИ. Катя пропустила их в операционную и закрыла дверь, не встретившись больше взглядом с Лорой. Это был плохой знак.

– Снова ты, – буркнул Серега.

Лора кивнула. Да, это снова она, как всегда, в гуще человеческой беды, которой снова стала виновницей.

– Как ты узнал… о Севе?

– Мы своих не бросаем.

Это правда. Лора знала, что правда, что она ошибалась, потому что не доверяла единственному человеку в ее жизни, которому стоило бы. Теперь он лежит там, истерзанный, переломанный, истекающий своей второй положительной.

Он просто хотел помочь. Не было в этом никакого подвоха. Как терпелив был Сева с нею, со всем ворохом ее сомнений и проблем. Как неспешно он направлял ее, возвращая к жизни… А она все не верила.

– Как вы с ним познакомились? – спросила Лора Серегу. Ей жизненно важно было сейчас узнать о Севе еще что-то, оживить в своих мыслях его образ, его настоящего, решительного и резковатого, насмешливого и сопереживающего. Чтобы заслонить этим картину крови и разрушения.

– С Севкой-то? Он мне помог. По гроб жизни буду ему благодарен за это. Он мою сестренку нашел. Семь лет назад. Лизка ушла гулять и не вернулась. В полиции, хотя тогда еще милиция была, короче, отказывались брать заявление, что-то у них там переклинило, хотя ведь маленький ребенок! А Севка приехал без вопросов. У них с друзьями была поисковая группа собрана, ну, чтобы людей искать. И нашли ведь! Два раза район с парком прочесали, меньше чем за сутки. Восемнадцать часов, если точно.

– Что… с ней было?

– Упала в канализационный люк. Рука, нога сломаны были, но живая. – Великан улыбнулся, и его лицо засветилось.

– Слава богу.

– Бог тут ни при чем. Это все Севка. Огромной души человек, – Серега покосился на двери оперблока и вздохнул. – Я потом тоже год их городским поисковиком был. Но ушел. Не мог больше. Бывает, ищешь какого-нибудь пацаненка, ищешь, не спамши, не жрамши… Находишь на помойке или еще где, приводишь – а маман его орет как резаная. И на нас, что долго искали, и на него, что сам смылся. Или того хуже, затрещины раздает. Думаешь, редкость? Да на каждом шагу такая реакция. Родных детей своих… они ж чаще всего сами и убегают, семьи-то неблагополучные. В общем, не выдержал, не смог это видеть. А Севка остался. Говорит, что каждый должен делать столько, сколько может, на пределе сил.

– Он… он даже устроился в школу… – Лора запнулась. – Чтобы помочь мне пообщаться с моим сыном. Просто потому, что хотел помочь.

Серега посмотрел на нее озадаченно, а потом присвистнул:

– Во даешь, сеструха. Это все выводы, которые ты можешь сделать? Он делал это явно не просто по доброте душевной. У него на тумбочке рядом с кроватью твоя фотка стоит.

– У него нет моих… – и осеклась. Да, было дело, однажды он сфотографировал ее на телефон, и так и не показал кадр, только подкалывал и похохатывал, чем довел буквально до исступления.

– Любит он тебя. Никогда его таким не видел, как после вашего знакомства. Только и разговоров, что о тебе… А с тобой, как я понимаю, молчал как партизан… Ох, не понимаю я людей, почему нужно молчать-то до последнего? Когда уже все перемкнет – тогда скажут, так уж и быть, а до этого ни-ни. Ни за что ни в чем не признаются, все очкуют… – Серега почесал в затылке. – Да и ты хороша. Прости, конечно, но ты ведь на всю голову больная…

– Я знаю, – всхлипнула Лора, чувствуя, как внутри больно рвется какая-то перепонка, и все заливает горячий тяжелый расплавленный металл, от которого дышать больно и… хорошо. Теперь с этим ей жить дальше.

Значит, вот как все… Неужели это правда? Сева любит ее, ее пропащую, ее проклятую и преступную? Она не заслуживает этого… Неужели правда? Неужели можно убрать заслонки, скинуть доспехи и действительно поверить… Лора зажмурилась, вспоминая, как сегодня Сева ждал ее в лифте, терпеливо предлагая ей самой сделать шаг. Ничего не требуя, но поддерживая, подбадривая и молча любя ее. Переломанный, борясь с наваливающейся тьмой, теряя кровь и сознание, он все же твердил ей о том, что она не должна упустить своего шанса… За все время знакомства с Севой Астанина ни разу не удосужилась взглянуть на него внимательнее, увидеть, что за человек рядом с ней. Навешивала ярлыки, но не видела сути. А кто-то внутри нее видел. И этот кто-то, эта маленькая пугливая сущность, сейчас драгоценными нитями, на живую, сшивает куски ее души воедино.

03.20

Сообщение доставлено.

Телефон звякнул, информируя Лору об этом. Дело сделано, сейчас Ирина Анатольевна узнает, что Лора в курсе ее диагноза. И плевать, что сейчас полчетвертого утра. До рассвета еще далеко.

Давным-давно вскарабкавшаяся на небо луна уселась на пышной, никуда не двигающейся светлой туче. Лора оставила машину там, на набережной, в том самом месте, где еще недавно выбрасывала в воду каштаны и духи. Если бы можно было все исправить, отмотать пленку… Но нет. Сама не заметив того, она отправилась бродить, все думая, думая, пуская заново пластинку своих воспоминаний. И страшась, что телефонный звонок раздастся раньше, чем запланирован конец операции. «Если ничего не случится», – сказала Катя. Всем было ясно, что может случиться…

Во дворе огромного дома совершенно случайно затерялась крохотная церквушка, настолько здесь неуместная, что оставалось лишь диву даваться, как она уцелела среди обступивших ее современных зданий. Лора взошла на крыльцо. Заперто, конечно?