Пип-шоу (ЛП) - Старлинг Изабелла

Но я не позволила этому ошеломить меня, я просто взялась за работу, и Майлз последовал моему примеру.

Мы работали, казалось, несколько часов, но, должно быть, прошло меньше тридцати минут. Напряжение в комнате было ощутимым, страх и тревога волнами исходили от Майлза. Я остановилась посреди сбора мусора и ярко улыбнулась ему.

— Почему бы нам не включить музыку? — Предложила я, и он кивнул, его глаза нервно шарили по захламленной комнате. — Что тебе нравятся?

— Просто… традиционный олдскульный рок, — сказал Майлз, и я скорчила гримасу, которая заставила его усмехнуться. — Что?

— Ты такой старый, — я показала ему язык. — Сегодня мы слушаем мою музыку.

— Отлично, — сказал он с раздраженным вздохом.

Я нажала на приложение на своем телефоне, и крошечная комната наполнилась звуками бодрящей электронной музыки. Майлз бросил на меня удивленный взгляд, но через несколько минут я поняла, что настроение в комнате поднялось. Мы болтали и препирались, пока убирали комнату, таская мусорный пакет за мусорным пакетом. Затем мы принялись за работу с чистящими средствами, и скребли, чистили и мыли, пока комната не стала напоминать место хранения, которым она должна была быть с самого начала.

Нам потребовалось пять часов, чтобы убрать комнату, несмотря на то, насколько она была маленькой. Я была удивлена количеством оставшейся там грязи, но после того, как прошло столько времени, мы остановились, уставшие, но такие довольные, что улыбнулись друг другу.

— Это выглядит потрясающе, — сказала я Майлзу, и это действительно было так.

Комната была все такой же крошечной, но мы вымыли маленькое зарешеченное окно до блеска, и теперь она была наполнена светом. Пол из твердой древесины все еще был нетронут, а стены нужно было перекрасить, но теперь все было чисто. Я никогда не занималась подобной физической работой, всегда полагаясь на уборщиков, но теперь, глядя на комнату, светилась от гордости.

— Я так горжусь нами, — сказала я Майлзу, но прежде чем я успела договорить фразу до конца, он оказался рядом со мной, притянул меня ближе, его руки были грубыми на мне.

Он поцеловал меня с такой силой, что я сразу поняла, как много это для него значит. Мужчина целовал меня так, словно никогда не собирался отпускать.

— Иди на хрен в гостиную, — прорычал он на меня, и я мяукнула, спотыкаясь, вышла из маленькой комнаты и стянула резиновые перчатки, приближаясь к главной гостиной.

Майлз был рядом со мной, и я почувствовала его свежее мятное дыхание на своей коже, когда он вышел за мной наружу. Мы проветривали гостиную, и окна были широко открыты. Мы находились на шестом этаже, поэтому люди могли легко увидеть нас, если бы подняли голову.

Я повернулась лицом к Майлзу, и он в считанные секунды оказался на мне, торопясь сорвать с меня одежду.

— Майлз, — запротестовала я, но это слово превратилось в жалобный стон, как только его руки коснулись моего тела.

Я отчаянно нуждалась в этом, отчаянно нуждалась в нем. Я нуждалась в нем так сильно, что все мое тело колотилось от желания снова почувствовать его внутри себя. Не хотела ничего другого, кроме как полностью подчиниться ему, сделать все, что он от меня требовал, стоять на коленях, ползать для него.

— Пожалуйста, — умоляла я, пока он яростно срывал с меня одежду. — Майлз, пожалуйста… Не останавливайся, черт возьми.

Майлз издал низкий рык, когда повернул мое тело в положение, которое ему больше нравилось: моя задница прижалась к его промежности, а мои руки дрожали, когда он держал их над моей головой, снимая с меня топ и стягивая мои брюки, пока я не оказалась полностью обнаженной перед ним. Он избавился от моего нижнего белья, практически сорвав его с меня, и я застонала, когда холодный воздух коснулся моей кожи.

Затем Майлз стал рвать на себе одежду, отчаянно желая раздеться и присоединиться ко мне. Я смотрела на него, снова наслаждаясь красотой его тела, которая была почти душераздирающей. Он был чудовищным мужчиной, таким чертовски высоким и сильным, и было больно думать обо всем, через что он прошел в своей жизни. Мне хотелось лично причинить боль тому, кто был ответственен за то дерьмо, с которым ему приходилось сталкиваться ежедневно.

— Прикоснись ко мне, — умоляла я его, и он в считанные секунды оказался на мне, прижимая меня к стене, мое тело было беспомощно перед его прихотями.

Майлз снова поднял мои руки над головой, прижимая их надо мной, а его рот впился в мое горло, всасываясь в него, как будто он пытался высосать мою чертову душу. Его свободная рука была между моих ног, его толстые пальцы грубо толкались в мою киску, подготавливая ее. Я была мокрой и готовой, мой рот выплевывал слова в исступлении, так отчаянно хотела, чтобы он причинил мне еще больше боли.

— Еще, — сказала я ему жадно. — Еще, я хочу еще.

А потом Майлз подтащил меня к окну, и я оказалась прижатой к нему, мое обнаженное тело было выставлено на всеобщее обозрение для всех, кто находился внизу на улице. Это напомнило мне о том, как я впервые увидела его, и я поймала себя на том, что злорадствую, зная, что заняла место предыдущей девушки.

— Ты уверена? — грубо спросил Майлз, и я кивала снова и снова, отчаянно желая его, отчаянно желая получить каждый кусочек жестокости, которую он мог предложить.

— Сделай мне больно, — умоляла я его. — Трахни меня жестко и сделай мне чертовски больно.

В считанные секунды он оттащил меня к следующему окну. Оно было открыто, и ветерок холодил мою кожу. Я попыталась вскрикнуть, но Майлз зажал мне рот ладонью, крепко удерживая меня на месте.

— Не кричи, — приказал Майлз мне, и я проглотила свой страх, когда он вытащил меня из окна, одной рукой зажав мне рот, другой вцепившись в волосы.

Улица была так далеко подо мной, но я не чувствовала страха. Я позволила ему полностью овладеть собой, отдала все последние остатки контроля, упаковала все красиво, обернула бантом и передала на его попечение.

Мои глаза расширились, когда я окинула взглядом улицу, мои сиськи тяжело нависали над ней. Это было оно. Это был момент безумия, которого я так долго ждала.

Я почувствовала, как его член входит в меня, чистое удовольствие заставило меня кричать о нем. Мои бедра ударились о подоконник, когда он начал трахать меня, безжалостно и не проявляя абсолютно никакого милосердия к моему бедному извивающемуся телу.

Кончать не было решением, не было возможности отказаться от этого. Он трахал меня так сильно, что я забрызгала на его член за считанные секунды, пропитывая его своими соками и беспомощно умоляя о большем, когда он откинул мои волосы назад, заставляя меня смотреть на улицу, на мою собственную квартиру напротив, на все, что я была готова отпустить, чтобы иметь моего Майлза.

Его член наказывал меня, вонзаясь так жестоко, что я завывала от боли и удовольствия одновременно. Он трахал меня так, словно я была его собственностью, и мне это чертовски нравилось.

Я надеялась, что Майлз никогда не остановится. Его грубые пальцы тянули мои волосы так сильно, что у меня на глаза навернулись слезы, покалывая, жаля и причиняя мне боль, когда он снова и снова входил в мою п*зду. И я не могла насытиться. Подсела на это чувство, на ощущения, подсела на то, как я чувствовала, как каждая жилка на его члене пульсирует на стенках моей киски, когда он брал то, что хотел.

Моя кожа покрылась мурашками, отчасти от страха, отчасти от того, что я высунулась из окна, но мне было наплевать. Я почти ничего не заметила. Все, что имело значение, — это момент, когда я полностью принадлежала ему и когда возлагала все надежды на его руки, позволяя ему делать со мной — телом, разумом и душой — все, что он захочет.

И прямо сейчас он решил трахать. Трахать, пока я не закричала о пощаде, но продолжала кончать на его члене, как дерзкая шлюха, слишком далеко зашедшая, чтобы остановиться, и слишком опьяненная своей любовью к нему, чтобы даже попытаться. Я была наркоманкой, и он давал мне именно то, чего я хотела, в чем нуждалась. Мне никогда не будет достаточно его, этого.