Моя новая жизнь (СИ) - Девис Лина

— Если бы твой статус был чуть меньше, чем девушка короля, разговор у нас был бы другой, жестче, я не церемонюсь, но надеюсь, что он тебе дорог.

— Я не скажу.

— Понял, иначе Фил бы так просто не ушел.

Урок пронесся перед глазами серым пятном и белым шумом. В мыслях гуляла пурга. Сегодня нужно было еще идти с Надей в клинику на аборт. Её запись подошла.

Страшно было даже в голове это произносить, но… неужели Фил… наркоман?

Нет, нет, нет! Он на него совсем не похож! Даже со своим нестабильным состоянием.

После школы я попросила Александра подвезти меня до клиники, где уже ждала меня Надя.

Она была напугана и постоянно теребила рукав растянутого, потускневшего от множественных стирок, свитера.

— Все будет хорошо, — погладила ее по плечу я. — в этой клинике все делают быстро и почти безболезненно.

— Да знаю я, читала, — севшим голосом отозвалась девушка.

Протягиваю стаканчик с кофе из старбакса. Купила по дороге, чтобы привезти мысли в хотя бы относительный порядок, но так к нему и не притронулась.

— Держи, я не пила, он с карамелью. Говорят, сладкое помогает от стресса.

Она нервно выхватила стаканчик и сделала два больших глотка.

— Мажорка, — едва слышно проворчала. — раньше и растворимое позволить себе не могла.

Люди косились на нас. Клиника относилась к числу элитных, Надя сюда, откровенно говоря, не вписывалась.

Позже поняла, что это не только из-за нее. Я, до сих пор не отошедшая от недавних событий, забыла, что мне стоило маскироваться. На вечере папа представил меня на камеру, перед всеми гостями. Все блогеры уже обмусолили тему неоткуда появившейся дочери известного режиссёра.

— Ты же сдала анализы? — повернулась к ней, вдруг вспомнив.

— Я, по-твоему, дура? Конечно сдала.

Из кабинета вышел мужчина в белом халате и посмотрел на нас, стянув очки на переносицу.

— Артухина кто?

Надя поднялась с диванчика и неуверенно подняла руку.

— Проходите, — он тяжело вздохнул, переводя печальный взгляд с Нади на меня. — вы тоже на аборт?

— Нет, я поддержка.

Тоже встала с диванчика, забрала у Нади уже пустой стаканчик от кофе и сжала вспотевшую от волнения руку.

— Все будет хорошо, всего лишь процедура. Слышишь?

— Да… — глухо отозвалась та.

Она скрылась за дверью вместе с врачом, а я осталась наедине со своими мыслями.

Несколько раз порывалась написать Филу. Даже напечатала большой текст в заметках обо всем, что хотела ему высказать, но, открывая чат с ним, пальцы становились деревянными и не попадали по кнопкам.

Бросила затею и бесцельно уставилась в потолок.

Вдруг дверь резко распахнулась, и Надя выбежала со слезами на глазах, растрепанная.

— Я так не могу… нет… не могу…

Я поднялась с дивана, поднялась на носочки, чтобы достать до нее и крепко обняла девушку.

Она положила голову мне на плечо и заплакала сильнее.

— Ш-ш-ш, все хорошо, ничего страшного не случилось.

— Я не смогла, не смогла убить его…

— Хорошо, что передумала, ты умничка. Сейчас поедем домой, отдохнешь. — гладила ее по спине.

Я вызвала такси, отвезла Надю до дома, успокоила и заверила, что помогу разобраться с положенным ей жильем от государства.

Вышла из подъезда, но до такси дойти не успела.

Меня вдруг схватили и резко прижали к шершавой стене старого дома.

— Что, Нелюбина, не ожидала?

Кровь отлила от лица и внутри все похолодело от страха.

С ужасом посмотрела в горящие яростью глаза. Успела сглотнуть до того, как он сжал руку на моей шее, больно припечатав голову к стене

— Костя… — произнесла одними губами, не замечая, что не произношу не звука.

Предчувствовалась скорейшая боль.

Глава 19

— Ты ахерела!? Телефон сменила, в соцсети заблокировала, ты че, решила меня на *запрещенная цензура* послать? Зазналась, *запрещенная цензура*, забыла все? Тебе напомнить кто твой хозяин, *запрещенная цезура*? — голос был полон гнева. Он готов был меня в нем искупать. А точнее — утопить.

— Я…

— Ты у нас теперь звезда, и в телеке, и в мобиле у каждого. Папочкина радость, мать твою! Забыла из какой дыры он тебя забрал?

— Нет…

— Забыла кто я такой?!

— Нет…

Он сильнее сдавил шею у самой челюсти, слегка приподнимая руку вместе с моим телом.

Я бы обязательно закричала, если бы у меня была такая возможность, и, если бы так сильно не боялась своего мучителя. Он бы только сильнее разозлился.

Тут я ощутила его руку у меня на груди, постепенно опускающуюся к низу. Внутри все похолодело. Я замерла в ужасе, сильно зажмурив глаза.

Я не здесь. Это все мой кошмар. Я давно так не живу.

— Все такая же доска, но сука, какая тонкая талия, всегда по ней тащился.

— Прости… прости меня, но мне срочно нужно домой, папа меня ждет, он строгий, если не вернусь к положенному времени, он найдет меня по GPS. — врала я, держась за последнюю надежду, как утопающий за тонкую соломинку. Я знала, что это нисколько не вызовет в нем сочувствия, но в состоянии страха ничего придумать лучше не смогла. Может его напугает мой папа.

— О, не переживай, малышка, — как я ненавидела это пошлое прозвище. — я тебя спасу. Всего-то нужно вырубить мобилу.

Он залез в карман моей белой кожаной куртки и вынул устройство.

— Что за аппарат! Еще не видел такую модель в живую. — он вынул из телефона сим-карту, бросил на асфальт и растоптал. Выключил его и убрал к себе в карман. — Хоть какая-то от тебя будет польза. Бабки мне сейчас нужны. Есть еще что-то?

На блокировке у меня стоит фэйс айди. Почему-то об этом я думала, когда он убирал телефон в карман своих спортивных штанов. Он заблокируется, если в него попробует зайти кто-нибудь другой.

Но это сейчас не имеет никакого значения. Он найдет кому сбыть.

Он прищурился, заметив сережки из дорогого лунного камня. Папа подарил их мне перед церемонией в воскресенье. Как не хотела, но все же была тронута этим его жестом. Хотя и понимала, что он снова замещает близость деньгами и плюсом пытается загладить вину за свои слова.

— Хорошо, что у тебя такой папашка, плевать какой он там, если так щедро тебя одаривает. В следующий раз нал принесешь, поняла?

Меня снова схватили за шею, но я поспешила кивнуть до того, как он сжал ее, снова лишая кислорода.

Его рука потянулась к моему уху, и я уже с горечью представляла, как буду объяснять пропажу папе, как вдруг послушались шаги и грозный, властный голос с глубоким тоном, слегка хрипловатый, спокойный, но пугающий, будто бы подавляющий волю:

— Что же ты, Костя, так разозлить меня стараешься? Аль забыл мою суровость?

Я увидела, как побледнело его лицо и ощутила мелкую дрожь в руках. Он отстранился от меня и оглянулся.

— Волк… чувак, я собирался к тебе на днях, — впервые слышала его надломленный от страха голос. Он еще пытался храбриться, но получалось плохо, тело подводило. — сегодня бы я и зашел…

Я тоже смотрела на источник голоса и легче мне от увиденного не становилось. Это не то, что может защитить, скорее — сделать хуже.

Говорящий стоял, опершись спиной о столб, держа руки в карманах. Очень уверено стоял, он чувствовал себя хозяином положения.

На нем была черная мантия и глубокий капюшон, скрывающий лицо. Этому помогала завязанная до самого носа маска в виде черного платка с белым узором, скрывающая его от любопытных взглядов. Свободные джинсы дырявые на коленях также дополняли его темный образ своим черным цветом.

Широкоплечий и высокий, вероятно, хорошего атлетического телосложения. Лица разглядеть невозможно, но я уловила безумный блеск черных глаз, на миг проглянувших сквозь глубину капюшона. Эти глаза меня напугали. В них была пронзительная жестокость, безжалостная острота и… опасная веселость.

Неподалеку стояли трое бугаев. Здоровые шкафы, которые, казалось, одним ударом могут помять железо. У одного из них была бита, стоящий рядом перебирал кастет в руке, но инстинкты подсказывали, что они и близко не так опасны, как тот мужчина в черном.