Тайная семья моего мужа - Амелия Борн
- Да кому ты веришь, Марин?! Она сама трясла передо мной своей задницей!
- Что ты несешь, Тема, побойся бога! Ты же ее изнасиловал! Изнасиловал! Прямо на лестничной клетке!
В голосе мамы звучал такой ужас, что ему самому стало еще страшнее. Все шло неправильно. Не по привычному сценарию…
- Убирайся, - наконец прохрипела она. Голос ее срывался. - Убирайся отсюда!
- Это мой дом!
- Тогда уйдем мы!
Дверь в комнату открылась так внезапно, что он не успел отскочить. Мама резко схватила его за руку, без слов потащила прочь…
Онемев, он позволил одеть себя, как куклу, вывести на улицу…
Шел снег. Злой ветер кидал ледяные иглы прямо в лицо, а они шли сквозь взбесившуюся пургу… и куда - он даже не понимал. А спросить - боялся…
Но вдруг мамины ноги подкосились, она упала прямо на дорогу, на жесткий, скрипучий снег… плечи ее затряслись.
Он испуганно потянулся к ней, увидел, как мама плачет и как слезы блестящими льдинками застывают на ее лице, придавая ему безжизненно-прекрасный вид…
Он не знал, что сказать ей. Как помочь. Он просто хотел домой. Хотел, чтобы все было так, как прежде…
Просто, понятно, предсказуемо…
Беспомощно дернув мать за рукав, он проговорил то, что просилось сейчас наружу:
- Я никогда не буду таким, как он…
Мамины ресницы, облепленные снегом, дрогнули. Она взглянула на него, с трудом улыбнулась и, притянув к себе, крепко обняла…
- Я знаю, родной. Я знаю…
Сделав над собой усилие, она поднялась. Взяла его за руку, повела прочь…
Домой они больше так и не вернулись.
И ничего уже не было так, как раньше.
В тот день он пообещал себе, что у него будет все иначе. Что его дети никогда не останутся без отца…
Годы спустя он так и не простил.
Не простил мать за то, что ушла и забрала его. За то, что не простила отца.
Не простил отца за то, что бросил. За то, что больше так и не вспомнил о нем…
Все, что ему осталось от него - это квартира, из которой они ушли той страшной ночью. И в которую он спустя много лет вернулся, чтобы выстроить свою жизнь по плану, который определил для себя давно.
Но вышло все в итоге не так…
И теперь он не мог простить еще одного человека…
Себя самого.
Глава 55
В ушах шумело, в голове все смешалось.
Он едва отдавал себе отчет в том, что делал. Смотрел пустыми глазами на дорогу - так, как это уже было однажды; смотрел и ощущал, что словно бы перестает сам себе принадлежать…
Оставались только инстинкты. Жестокие, порой бессмысленные, они захватывали его, толкали на дикие поступки…
Он ехал в последнее место, где ему еще остался приют. Ехал и понимал: вероятно, даже Агния ему больше не рада.
А ведь у него было, казалось, все. И было уже тогда, когда он женился на Лиде. Уже в то время он имел больше, чем заслуживал, но ему этого показалось мало…
Образ Агнии встал перед его глазами. Прежде желанная, недостижимая, теперь она приобрела отвратительные, отталкивающие черты, которые дорисовывали ей его горечь, боль потери и разочарование в себе самом…
Он не хотел ее больше. Но его мечущаяся душа, бесконечно раненая, которую не сумели залечить ни годы, ни безграничная любовь двух женщин, жаждала утешения, требовала хоть чего-то, что способно было залатать, заклеить, заткнуть эту чудовищную пустую дыру в ней…
Он автоматически поднялся в квартиру, открыл своим ключом дверь, и, прикрыв глаза, замер на пороге, ожидая ее легких шагов…
Нет, не ее. Другие шаги он хотел сейчас расслышать - почти невесомые, но всегда радостно спешащие ему навстречу, но сознавал, что этого никогда больше не будет…
- Как все прошло?
Агния оказалась рядом незаметно. Он распахнул глаза, вгляделся в красивое лицо и ощутил только… ненависть.
Он шагнул ей навстречу, надвигаясь до тех пор, пока не прижал к стене, вцепился взглядом в ее глаза и ответил:
- Так, как ты хотела. У меня больше нет жены, нет семьи… ничего нет.
- Я не…
Он грубо запечатал ей рот ладонью, хрипло выдохнул:
- Ты ведь тоже хочешь, чтобы я ушел…
Ее испуганные, растерянные глаза, сказали ему абсолютно все.
- А говорила - любишь…
Из груди вырвался жуткий, горько-едкий хохоток. Он смеялся не над ней - над собой самим. Над тем, как не увидел главного, как самозабвенно, безотчетно, бился лбом о те грабли, на которые поклялся себе никогда не наступать…
- Люблю, - ответила она после паузы. - Но понимаю, что тебе эта любовь не нужна. И что дальше так… просто нельзя. Артем стал нервный, дерганый, он тебя боится… Если бы речь шла только обо мне - я стерпела бы ради тебя все. Но я не хочу, чтобы сын видел все это…
Она говорила, говорила, говорила. Возможно, это даже были разумные вещи, но он не понимал слов. Он смотрел на нее и внутри него все сильнее разгорался адский пожар…
Он потерял из-за нее семью, а в итоге стал вообще ей не нужен. Пусть она говорила обратное - он не верил. Или не хотел верить?.. Потому что хотел ненавидеть, хотел найти виноватого во всем том, что с ним произошло, в том, что жизнь потеряла всякий смысл…
Он годами винил родителей, потом жену, теперь - Агнию. Лишь бы не сойти с ума от ненависти и отвращения к себе самому…
Но пришло время платить за все содеянное. И он заплатит. Заплатит сам… и заставит платить ее.
- Я уйду, - проговорил, оборвав ее речь.
- Или
