Договорились - Ирина Воробей
– На этом все, – огласил, наконец, Жерар. – Всем большое спасибо за дискуссию! Кто хочет поддержать наш проект, может скинуть по этому номеру пожертвование.
Он выложил лист А4 с крупными жирными цифрами – номер карты для приема переводов. Карина быстро оформила небольшой донат.
Пользуясь моментом, пока толпа расходится, а ведущий ждет, Надя подошла к нему. Карина слышала только обрывки предложений. Но с виду это был стандартный обмен любезностями, какой могли себе позволить преподаватель и студентка, лектор и слушатель, опытный мужчина и юная девушка. Надя подключила весь женский арсенал, которым обладала, особенно напирая на декольте. Жерар смотрел вниз и волей-неволей видел пышный бюст под собой, настолько близко она встала. Ухмылка хорошо передавала его мысли.
«Как дешево», – подумала про себя Карина и двинулась в толпе к выходу. Так было даже лучше. Соблазнить его после Нади, чтобы соперница чувствовала себя обманутой. Жерар все равно провожал ее взглядом.
«А Зайкин так и не пришел, – словно одинокий фонарь на полуночной улице, появилась мысль в голове, когда она выходила из метро. – Может, правда, не так уж я ему и нужна?». Вопрос остался открытым. Додумать помешал звонок сестренки.
– Как свобода? – спросила она с ходу.
Карина улыбнулась и с воодушевлением ответила.
– Прекрасно! Прихожу домой, когда захочу, хожу, в чем хочу, делаю, что хочу, и никто не ворчит.
Полина захихикала.
– Аж завидно.
Девушка сразу нахмурилась. Сердце стянулось. Сестренку тоже хотелось спасти из-под родительского гнета, но пока на это не хватало сил, ни собственных, ни Полины.
– Ты же помнишь, что у меня в субботу дискотека, и мне нужно платье? – в голосе уже звучала претензия, как предвкушение нерадивой забывчивости, но Карина все помнила.
– Конечно, в субботу все купим.
– Отлично. А то Рома, гордый подонок, не особо стремится проявлять знаки внимания. И к Машке клеился вчера. Но в субботу он не должен устоять, – сестренка звучала по-сериальному пафосно и оттого смешно. – Зато Шустриков активизировался.
– Тот, который стремный? – старшая пыталась вспомнить, что об этой фамилии ей сообщала Полина, помнила плохо, но усвоила, что этот поклонник чем-то не нравился.
– Даа, – протянула сестренка. – Весь в прыщах, заросший, усатый уже, одевается отстойно. Редкостный урод. В прямом смысле. Я с таким даже под страхом смерти бы не замутила.
Карина представила, как девчонка корчит брезгливое личико.
– На что рассчитывает, дурак? – на этот вопрос можно было не отвечать, а следующий ее смутил. – Неужели я выгляжу настолько лохушкой?
– Причем здесь это? – недоумевала девушка. – Ты просто красивая, всем нравишься.
– Ну, он же почему-то решил, что заслуживает меня, – фыркнула Полина спесиво. – Я читала в одном журнале, что мы влюбляемся подсознательно в тех, кого считаем себе равными. То ли у него слишком завышенная самооценка, то ли я не так себя подаю, что он считает меня легкодоступной.
Карина не выдержала и рассмеялась. Девчонка часто делилась «мудростью» из девчачьих журналов, которые любила читать, особенно все, что в них касалось психологии. Она полагала, что так становится ближе к этой науке и учится разбираться в людях.
– Че ты смеешься? В этом есть здравое зерно, – оправдывалась сестренка.
– Кто спорит, – старшая еще посмеивалась, а через секунду добавила обратное. – Это бред, Поль.
Собственный опыт с Труновым убеждал бесповоротно – любовь как раз притупляет разность и неравенство.
– Такие лузеры всегда ищут легкую добычу, – голос сестренки продавливал мысль. – Вот Зайкин твой. То же самое ведь. Ты своими откровенными нарядами дала понять, что несложно устроена.
Фраза считалась Кариной как оскорбление. В груди образовался комок обиды, пока небольшой, но готовый раздуться.
– Думаю, за год он сумел сообразить, что это не так.
– Ну, изначально он ведь поэтому влюбился. А дальше просто по инерции двигается. Стереотипы так и работают.
– Ой, все, – девушка устала спорить, да и возразить было нечего.
После разговорного клуба мысли едва шевелились в уставшем сознании. Полина победоносно хмыкнула, попрощалась и бросила трубку.
Карина вошла в квартиру и несколько минут простояла на коврике в темноте, перекручивая сегодняшний день. Все металось и мельтешило. Мысли обрывались на середине, разносились эхом, утопали в бездне подсознания. Накопленная за день информация только теперь начала перевариваться.
Отойдя, она отправилась в ванную, готовиться к стриму, хотя настроения улыбаться после разговора с сестрой не осталось совсем.
Во время трансляции все прошло, как обычно. Модель танцевала и игралась с силиконовыми членами, изображая такой экстаз, который в жизни никогда не испытывала. Ей мечталось делать шоу, как у Райны, а приходилось сосать в позе собачки под попсовую музыку и похабные комментарии. Публику эстетика совсем не волновала. Наоборот, они требовали грязи и пошлости. И она им давала, уже по привычке, на автомате.
Глава 8. Спасение, которое не нужно
Толпа вокруг Зайкина хохотала. Он гримасничал, изображая то ли предсмертные конвульсии, то ли танец обкуренного шамана, то ли брачные игры специфических шимпанзе, причем весьма специфических.
Карина быстро прошла через другой ряд, пустой, к своему месту, стараясь не смотреть на компанию.
– Блин, я такой тупости давно не видел, – сам посмеивался парень. – Настена еще час после ржала, наверное. Даже поперхнулась за ужином. А это ужастик!
– Зай, если у них актерская игра на твоем уровне, то я не удивляюсь, – усмехнулась Игнатьева, вжимаясь в объятия Гоги, который вдавился в стул под ней.
– Да я в разы талантливее! – возмутился Зайкин.
– Погоди, ты с Настеной ходил? – нахмурился Варданян.
Тот посмотрел на друга невинными глазами и пожал плечами.
– Ну, да, мы после вашего матча как раз по пути в киношку зашли.
Варданян ничего не ответил, только взглянул на последнюю парту и наткнулся на претензионный взгляд Карины. Она щурилась, вспомнив, что Настена ей вчера звонила во время стрима в веб-студии. Пропущенный увидела лишь поздно ночью и перезванивать не стала. Написала короткое: «Еще не спишь?» в мессенджере, но подруга до сих пор не прочитала. Девушка догадалась, что-то произошло, только что и как оставалось загадкой. А Настена по обыкновению опаздывала. Варданян быстро отвел глаза.
– Но блин самое тупое, что там сцена после титров есть, где убитый зомби восстает из мертвых, – Зайкин раскрыл рот в немом крике, тряся руками у лица, и вознес голову к небу. – И они еще надеются, что люди пойдут на сиквел.
– Ну, ты, по-любому, пойдешь. Трэш – твоя стихия, – заметил Гога, которого еле было
