Мой Грех (СИ) - Мамедова Сабина

— Нам нужно поговорить, — тихим голосом слова слетают с моих губ.

— Кара, я помню обо всём. Но прежде я хочу поцеловать тебя, — хриплым голосом произносит.

А затем двумя руками берёт моё лицо в свои ладони, и впивается в мои губы. Начинаю дрожать. Не хватает сил терпеть эту пытку. Нет во мне ничего. Вся эта игра в любовь сводит меня с ума. Винс продолжает целовать меня, но я не могу насладиться этим моментов. Чем сильнее он пытается получить ко мне доступ, тем больше я завожусь. Становится очень противно от мысли, что он мог буквально недавно также целовать и её. Прижимать к себе. И не отпускать. Начинает тошнить. Голова раскалывается от этих мыслей. И я делаю единственное, что ещё могу. Я отталкиваю его от себя.

— Не прикасайся ко мне, — кричу в голос, заглушая тишину вокруг себя.

Не хочу чувствовать ту же слабость. Быть на вторых ролях не входит в мои планы. Либо он мой, либо пошёл к чёрту. Делиться я не умею и не буду.

— Что происходит? — мужчина ошарашено смотрит на меня. А я просто пячусь назад. Пытаюсь найти место, чтобы удержаться на ногах и не упасть.

— Хватит уже этой лжи.

— Ты можешь объяснить, что произошло? — обеспокоенно спрашивает Винсент.

Облизываю свои пересохшие губы. Всё горит. Словно внутри пылает адский котёл. Всё тело находится в шоковом состоянии. Страх и злость сейчас стали моими единственными чувствами. Ненависть внутри разъедает. Эти глаза, что сводили меня с ума, давали возможность дышать, сегодня убивают меня. Чувствую себя живым мертвецом. Своим предательством он похоронил меня заживо, не оставляя шанса на спасение.

— Как можно объяснить предательство любимого мужчины? — с выдохом врезаюсь в стену.

Сейчас я чувствую себя полуживым существом. Винс молчит, и меня этот убивает. Каждая минута словно удар под дых.

— О чём ты говоришь, малышка? — оказывается рядом со мной. Его глаза начинают бегать по моему лицу. Словно он пытается что-то понять. Уловить смысл моих слов.

— Я доверяла тебе во всём. И в итоге узнаю горькую правду.

— Какую на хрен правду? — он обескураженно смотрит на меня, а затем подходит вплотную и берёт за плечи. — Ты можешь мне нормально всё объяснить.

— Отпусти меня. Не прикасайся, — пытаюсь вырваться, но мужчина только сильнее сжимает мои плечи.

— Кара, твою мать, какая муха тебя укусила? Ты можешь объяснить, в чём твоя проблема? Или ты испытываешь моё терпение, — пристально изучает меня взглядом.

Моё тело предательски реагирует на его взгляд и голос. Смотрю на его губы. Безумно хочется ощутить их вновь. Забыть обо всём. О его предательстве. Хочется просто быть счастливой. И, наконец, рассказать ему о нашем малыше. Но он ни капли не заслужил того, чтобы теперь быть рядом с нами.

— Моя проблема в том, что ты провёл две недели с другой девушкой. И подозреваю, что прошлое твоё исчезновение тоже связано с ней. Как тебе такая правда, Гордон? — произношу с сарказмом, пытаясь не расплакаться. Каждое произнесённое слово даётся с трудом и ранит глубже предыдущего. Невыносимо самой говорить это и видеть, как его глаза меняются от злости к страху. Он опускает свой взгляд и мне этого достаточно, чтобы понять, Саид оказался прав. Каждое его слово было правдой. А моя вера в Винсента проиграла.

— Я не понимаю, о чём ты говоришь, малышка, — печально произносит он, но я вижу правду в его глаза. Он всё понял.

Не могу больше терпеть это притворство. Достаю из сумки разорванный конверт с фотографиями и бросаю его в Гордона. Он еле успевает словить их. А затем принимается изучать содержимое.

— Где ты это взяла? — интересуется он, внимательно просматривая каждое фото.

— Разве это имеет значение?

— Дай угадаю, это тебе вручил Саид, — зло ухмыляется мужчина.

— Очевидно, он не такой ублюдок, как ты.

— Ты не знаешь всей правды, — грубый голос заставляет вздрогнуть всем телом.

— Неужели? — начинаю смеяться, как сумасшедшая. Но предательские слёзы всё же застилают глаза.

— Я собирался тебе всё рассказать, если бы не устраивала глупых истерик, — улавливаю в его голосе яростные нотки.

— Собирался рассказать мне про свою девушку или невесту, или кем она там тебе приходится? — перехожу на крик.

— Ты можешь хоть на минуту закрыть свой рот и послушать, что тебе говорят другие!

— И не подумаю, лживый ты ублюдок!

— Конечно. Я же не Саид, чтобы меня слушать, — он тоже переходит на крик, отбрасывая проклятые фотографии в сторону. — Его ты ведь слушала, когда получила это. И было плевать, что он тебя чуть не изнасиловал. Может, тебе только такое поведение и нравится?

Не могу слышать подобные слова от него. Срываюсь с места и со всей силы даю ему пощёчину. Гордон на мгновение теряется, явно не ожидал от меня подобного. А потом я вижу, как его глаза застилает пелена ярости. Но я не боюсь его. Он разбил моё сердце и растоптал душу. Что ещё может сделать мне этот человек?

— Глупая дрянь, думаешь он сделал это по доброте душевной? Он просто хочет мне отомстить.

— Не всё крутится вокруг тебя, Гордон, — выплёвываю ему в лицо. — Поверить не могу, что могла быть такой глупой и позволила тебе забраться ко мне в голову. Но это больше неважно. Теперь я вижу, какой ты настоящий, и мне не нужен такой человек. Мы с малышом как-нибудь обойдёмся сами, — и только после этих слов я понимаю, что совершила ужасную ошибку. Нельзя было говорить ему про ребёнка.

— Что ты только что сказала? — смотрит на меня шокированным взглядом.

— Это тебя не касается.

— Думаю, всё же касается, — на его губах расцветает ехидная ухмылка. — Если, конечно, это мой ребёнок.

Не могу поверить, что он может предполагать подобное. Эти слова действуют на меня, словно ледяной душ. И следующие слова вырываются из меня сами собой.

— Не имеет значения, чей он, — смотрю прямо в глаза, хочу причинить ему боль. — Его всё равно скоро не станет.

— Что ты, блядь, несёшь? — в несколько шагов преодолевает расстояние между нами и обхватывает мою шею руками. — Хочешь избавиться от него, сука?

— Думаешь, мне нужен чей-то отпрыск, когда я вернусь домой? Между прочим, меня там ждёт жених. Так что можешь валить к своей невинной девочке и любить её сколько пожелаешь.

Не успеваю договорить последние слова, как его хватка на моей шее усиливается. Становится трудно дышать. Пытаюсь отцепить его руку, но он намного сильнее. Кислород постепенно покидает мои лёгкие.

— Ты делаешь мне больно, — еле удаётся произнести мне. — Винс, пожалуйста.

— Ты пожалеешь о каждом грёбаном слове, тварь, — каждое его слово пропитано ненавистью. В чертах его лица я больше не узнаю прежнего Винсента Гордона. Это абсолютно другой человек. И он ужасно меня пугает. — Я заставлю тебя пожалеть о подобных мыслях. Будешь молить меня о пощаде, но никто тебя не спасёт, — ядовитым голосом обещает мужчина, но всё же убирает руку с моей шеи. Начинаю хватать ртом спасительный воздух.

— Ты ничего не сможешь сделать мне, — тихо произношу я, когда удаётся восстановить дыхание. — Совсем скоро я уеду отсюда, и ты никогда меня не увидишь.

Мои слова его только веселят. Гордон вновь нависает надо мной, заставляя всем телом прижаться к стенке, но на этот раз не касается.

— Глупая маленькая девочка, — открыто издевается надо мной. — Думаешь, так хорошо знаешь меня. Вовсе нет. Я обещал тебе, что ты будешь моей до конца наших дней. Так оно и будет.

— Ты спятил. Я принадлежу другому.

— Мне! Ты принадлежишь мне! — во всё горло орёт он, отчего моя кожа покрывается мурашками от страха. Ещё никогда в жизни я не видела его таким. — И когда вернёшься домой, ты тоже будешь принадлежать мне. Хотела правду? Вот она. Ты станешь моей женой и будешь выполнять всё, что я пожелаю. А за то, что ты хотела убить моего ребёнка, я превращу твою жизнь в ад, сука. Тебе никогда не избавиться от меня. Малик Амрани всегда держит своё слово.

— Что ты такое говоришь? — я не могу поверить в его слова. — Нет, нет, нет. Это неправда, — слёзы начинают с новой силой катиться по моим щекам. — Я не верю тебе. Не верю. Это неправда.