Слишком борзая! (СИ) - Савельева Алина

— Ти-му-у-р! — выгнулась дугой Милена, вздрогнув, словно кончик моего языка шарахнул током её сладкую вершинку.

Конечно, я помнил, насколько отзывчива была моя девочка, но сейчас её чувствительность, кажется, возросла в сто крат. Хорошая моя! Моя девочка! Моя любимая!

Час назад в мои планы входило немного помариновать рыжую ведьму, но стоило коснуться Милены, услышать своё имя, сорвавшееся с губ красавицы, питание мозга отключилось. Если я хоть минуту ещё Милену «промариную», то сам заброжу, как забытая в тепле брага.

Как последняя сволочь, без подготовки, без прелюдии и предварительных ласк, я подхватил её за бёдра, раздвигая их и насаживая на свой член Малышку.

С коротким звуком «пиу» в башке погасла последняя лампа. Крышесносное ощущение. До чёрных расплывающихся пятен перед глазами.

— Прости! Потерпи, Малышка. Накопилось… — принимаюсь покрывать поцелуями бархатную кожу, медленно выходя из тугой горячей вагины.

Облизывая соски, чувствую, как она вздрагивает подо мной всем телом, и эта дрожь отзывается во мне. В каждой клеточке. Сжимая все внутренности, перекручивая все мышцы. Адская смесь острого возбуждения и измученных разлукой чувств хлещет по позвонкам, бурлит в крови, раздувая вены в переплетающиеся канаты на моих руках.

Двигаясь медленно, бережно, я старался как можно больше растянуть удовольствие, но эта ведьма бешеная больно вонзила мне ногти в спину. Выгнулась навстречу, крепче сжимая вокруг меня ноги. И добила жарким «Ах». Мои инстинкты такой дерзкой атаки не выдержали, требуя взять эту наглую самку.

Сжав её бедра сильнее, перехватил удобнее, становясь на колени, и резко насадил на себя, до тихого вскрика и сверкнувших влагой серых глаз. Чувствуя каждый сантиметр бархатной плоти, влажный жар моего личного рая. Шизея от того, как она течёт от меня. Какая она мокрая и готовая только для меня!

— Малышка… сладкая моя, — шаря одурманенным взглядом по румяному лицу, хриплю я, начиная вбиваться быстрее.

Уже не вспоминая о том, что собирался быть нежнее с моей девочкой, вколачивал её в диван, как сбрендивший отбойный молоток. С ума сходил без неё, так, что теперь сил не было держаться.

Звуки влажных шлепков ускорялись, стоны и вскрики становились громче. А мне было мало. Словно что-то очень тёмное и порочное проснулось глубоко внутри, я наращивал ритм, входя жёстко, быстро на всю длину, каждый раз выходя полностью и снова врезаясь в нежную плоть.

Протяжный стон Милены и забившая её тело крупная дрожь стали как загоревшийся зелёный свет для моего собственного оргазма. Продержаться ещё хотя бы несколько секунд я не смог, сделав пару последних глубоких толчков, вышвырнулся в нирвану следом за Малышкой.

Рухнул рядом с ней на диван и словно оглох на время, не слышал ни единого звука. Как в космосе. Мерцающем и тихом. Завис в невесомости, медленно моргая и разглядывая серебристые звёзды двух одинаковых вселенных напротив.

Умопомрачительные ощущения. Будто впервые «царь-пушку» расчехлил. Освободил «царь-колокола» до пустого перезвона.

Милена прикрыла глаза, но через секунду густые ресницы, немного подрагивая, взметнулись вверх, и я снова поплыл от невероятно пронзительного взгляда серых глаз. Магия. Каждый раз, когда наши взгляды пересекаются, я чувствую, что земля уходит из под ног. Хотя, сейчас это даже ощутимее, потому что, чтобы не свалиться, мне приходиться очень крепко держаться булками за воздух. Зато моей Малышке удобно полулежать на мне, задумчиво навинчивая на пальчик подшёрсток Лохматой Горы.

— Мы не предохранялись. Снова, — тихо произносит Милена, кажется, взглядом перетряхивая мои размякшие извилины.

Не девочка, а рентген. С сиськами. С очень шикарными…

— А? — торможу я, не желая выбираться из нашего с ней уютного мира. Никогда. — У меня нет презервативов. С тех пор как ты уехала из Лондона, эта деталь моего гардероба утратила свою актуальность.

Вместе с промелькнувшей улыбкой на лице Милены отчётливо читалось волнение. Мне сложно разобраться в этих бабских заморочках, поэтому я перестал пытаться.

— Я так по тебе соскучился, Малышка… боюсь, что я разорюсь, если куплю резинки на тот ассортимент всего, что я с тобой хочу сделать.

— Хочешь наверстать упущенное? — расплылись зацелованные губы в хитрой улыбке.

Я прощён? Или будут ещё пытки?

— Мне бы не упустить навёрстанное, — прохрипел я, затягивая на себя обнажённую прелестницу.

Усевшись на меня сверху, Милена встряхнула рыжими локонами, и они водопадом рассыпались по её плечам. Когда-нибудь меня точно хватит удар только от того, что мне повезло увидеть эту шикарную наездницу. Сминаю нежную кожу бёдер, подтаскивая её выше, скольжу по… немного странно округлившемуся животу, додумать я не успеваю, потому что мои лапы уже подобрались к шикарным сиськам.

Милена качнула бёдрами, обещая нижнему Царёву жаркий, влажный приём.

— Ещё одно движение, и меня хватит инфаркт или инсульт. Я планировал кончать иначе, — хрипло говорю я, облизываясь на упругие округлые мячики.

Младший «Тимошка» на такой призыв отреагировал незамедлительно, и я был готов на второй раунд. Но в этой стране без сбоя работает только один закон — Закон Подлости!

Где-то в ворохе нашей одежды раздался незнакомый мне рингтон, и Милена перепрыгнула через Лохматую гору, как через лысую кочку. Только щиколотки перед глазами мелькнули.

— Слушаю… Привет... Уже подъехал? — метнувшись к окну, рыжая чуть сдвинула занавеску, выглядывая.

Разумеется, я уже торчу над взлохмаченным рыжим гнездом. На улице, прямо перед дорожкой ко входу в мой дом, выстроился кортеж из четырех машин. Да таких, чьи ценники лучше без предварительной подготовки не видеть. Чёрные, блестящие словно воронье крыло, наглухо тонированные, с тяжёлыми литыми дисками и очевидно бешеными табунами лошадей под капотами. Немного завис, гадая, что за необходимость ездить в караване из четырёх машин.

— Мне пора! — быстро чмокнув меня в щёку, Милена уже полностью одетая, направлялась к двери. — До завтра, босс!

— Эта женщина когда-нибудь будет ручной? — печально поинтересовался я у маявшейся на южной части меня головы.

Снова выглянув в окно, я едва из него не сиганул прямо в чём Адам по саду щеголял.

Из одной машины выскочил типичный мордоворот и с резвостью китайской сортировщицы открыл заднюю дверь. Из неё, навстречу моей Малышке, вышел какой-то тип, чья рожа, вероятно, отлично смотрится в журнале «Форбс», в разделе самых богатых молокососов.

Приложившись своими губёшками к лицу моей Милены, этот московский хлыщ о чём-то с ней заговорил.

Схватив со стола свой смартфон, я быстро навёл камеру на лощеную рожу этого фраера. Фото получилось не слишком чётким, но я был уверен, что для Арса это не станет проблемой.

Проводив тяжёлым взглядом кортеж, увозящий мою Милену, набрал помощнику.

— Я только что скинул тебе фото одного крутого перца. Ездит с охраной, вереница его сопровождения всё движение перекрыла. Узнай, кто он такой.

— А какое отношение это распоряжение имеет к клубу? — забухтел Арс, но, судя по удаляющемуся голосу, уже полез смотреть.

— Непосредственное! Он за моей женщиной ухлёстывает! Я должен знать, что он ей может предложить.

Арс без смущения громко хмыкнул, затем заливисто присвистнул и наконец-то огорчил меня:

— Этот? Боюсь, что этот ей может предложить хоть собственный космический корабль с личным водилой… или кто у них там? Пилот? Хотя нет, вру! Скорее собственную космическую станцию! Да, станция с парком кораблей, это уже ближе к его возможностям.

— Что за фрукт этот «Этот»? — прерываю я хвалебную чушь.

— Алекс Браун. Пожалуй, самый завидный холостяк, и не только на Руси. Забудь, Тимур, эта Гранитная Скала Лохматой Горе не по зубам, — посоветовал Арс.

Зря я ему рассказал про Гору. Ржать теперь будет до китайской пасхи.

— Это мы ещё посмотрим! — прорычал я. — Найди мне крутую яхту в аренду в каком-нибудь яхт-клубе. И билеты на «Нотр-Дам» поменяй на завтра.