Мой гениальный залёт - Ева Ночь

– Кольцо отменяется, – заявляет Пашка, выруливая со стоянки. – У неё сегодня приём у врача. Так что едем ловить твою ненаглядную.

– Едем, – меня наконец-то отпускает напряжение, и я, откинувшись на изголовье сиденья, прикрываю глаза. Вот в клинике она точно нигде не закроется и не спрячется от меня!

Глава 46

Ошеломительная новость

Юля

Розка словно решила вымотать мне все нервы. Машину ведёт медленно, чушь какую-то несёт, ржёт без конца. Какая-то она странная, напряжённая, будто что-то скрывает, но мне настолько всё равно, что не хочется об этом думать, и анализировать её поведение тоже нет сил.

Если бы я не знала, что она беременная, подумала бы, что Розка бахнула стакан вина. Но, возможно, она просто хочет отвлечь меня от тягостных мыслей.

– Тебе надо радоваться, искать положительные эмоции. Шутка ли: двойня растёт внутри! Да ты светиться должна, вон, у тебя уже животик появляется, а ты всякую ерунду придумываешь и накручиваешь себя! – тараторит Розка как заведённая.

Я со страхом посмотрела на свой живот. Вроде бы какой был, но я не объективна. Не то, чтобы я боюсь, что пузо на нос полезет, я же понимаю: оно всё равно вырастет, но как-то не думала ещё об этом. Моя беременность пока что как абстракция – никакой конкретики, кроме сдвигов по фазе, слёз, сонливости и личной унылости.

– И вот скажи мне: чем тебе Егор не такой? Бегает вокруг тебя, ухаживает, подарки носит, оберегает. Вполне адекватный и хороший мужик. Ну подумаешь – их двое оказалось. Мы не знали. А ты и не попыталась даже его выслушать. Может, нужно уже реализм включать, Юль? Жить тем, что есть. Не витать в фантазиях. Он же тебе нравится?

Я неуверенно кивнула.

– Я всё время думала, что он Павлик.

– Ну и что? – фыркает подруга. – Подумаешь. А если уже выдумываешь всякие несуществующие сценарии, то представь, что он просто другим именем представился. Бывает же такое? Соврал немножко. Людям нужно прощать их маленькие слабости и невинные шалости.

– Тот, кто солгал один раз, солжёт ещё раз, – упрямо сжимаю губы.

– А ты? Ты была честна с ним, когда не знакомиться пришла, а просто лечь в постель и обмануть? Получить ребёнка и удрать? Это – честно?

С честностью как-то нехорошо получается, поэтому я молчу.

– Вот с этого нужно начинать – с себя. Ты у нас и умная, и красивая, и везучая, Юль, но иногда – прости – такая дура!

– Ну, спасибо! – тут же обижаюсь я, понимая, что ещё пару минут такого воспитания – и снова меня прорвёт порыдать.

– Ладно, не обижайся. Ты же знаешь, что я тебя люблю и хочу, чтобы у тебя всё было хорошо?

Розка заглядывает мне в глаза. Глаза у неё – карий бархат с нотами корицы.

– Я не сержусь, – вздыхаю тяжело, – сложно всё, понимаешь?

– Конечно, понимаю, – кивает Розка и пальцами по рулю барабанит. У неё – ярко-розовые ногти и цветочки – на безымянных пальцах. Почему в самые острые моменты в глаза всякая хрень лезет и запоминается.

У подруги звонит телефон.

– Да! – рявкает она и расцветает. – Отлично! Я за рулём, меня не отвлекать! – и поясняет мне зачем-то: – Это мой наконец-то девчонкам новые кровати купил.

Я вздыхаю. Эх… а кто купит кроватки для двух моих медвежат?..

У Нинель Акимовны такой взгляд, что я её боюсь. Она как будто меня насквозь видит. Ничего особенного не делает – вопросы задаёт, слушает внимательно, но каждый её жест полон какого-то смысла, а я настолько поглупела, что не могу ни понять, ни разгадать.

– Расслабьтесь, Юлия, – командует она, – ничего плохого с вами не происходит. Вы просто беременны, у нас с вами запланированная встреча. Мы наблюдаем, чтобы ваши малыши родились здоровыми.

Она вроде бы успокаивает, а я никак не могу перестать нервничать. Осмотр стандартный, ничего особенного,. Но мне всё время кажется, что вот сейчас гинеколог скажет что-то ужасное.

– У нас ещё УЗИ, – останавливает она меня. А я готова сорваться и бежать – так накрутила себя. Это ненормально, но волнения, надуманные страхи и не собираются рассасываться.

– А это не вредно? Так часто? – облизываю сухие губы.

Нинель Акимовна улыбается. Глазами. Лицо остаётся строгим, а глаза – добрые, участливые. Снова хочется разреветься.

– Всё хорошо, не переживайте, – кивает она в сторону второй комнаты, где стоит кушетка и аппарат. – Вы на редкость удачливая мамочка. У вас даже токсикоза нет, особенно, если учитывать многоплодную беременность.

Я всё же пытаюсь расслабиться. Мне даже приятно, когда прохладный гель растекается по коже. Уверенные движения Нинель Акимовны успокаивают, и то, как блуждает датчик, не раздражает. Это словно какое-то таинство, но я его не вижу, могу только краем глаза наблюдать за лицом моего строгого доктора.

– Хм, интересно, – бормочет она, и я снова напрягаюсь. От того, как замирает её рука, как она снова и снова водит почти по тем же местам, словно заблудилась и кружит, не в состоянии выйти из «леса».

– Что-то не так? – не выдерживаю я. Мой испуганный голос звучит высоко и ломается. Я напряжённо жду ответа от Нинель Акимовны и не отвожу от неё взгляд.

– Всё так. Всё хорошо, – ещё раз проходится она по моему животу и отрывает взгляд от монитора. – Кажется, у нас не близнецы.

– А кто тогда? – вскрикиваю испуганно и порываюсь встать, но сил у меня почему-то нет.

– Кажется, у нас тройня, – говорит врач и качает головой. – Ну что вы всполошились? Ох и беспокойная вы, Юлия.

– Тройня! – ахаю я, невольно ощупывая живот рукой. А он и правда… выпуклый! Немножко. Совсем чуть-чуть.

– Тройня… – эхом несётся от двери очень знакомый мужской голос.

– А вот и папочка, я так понимаю? – щурит