Неродственные связи - Лина Манило
– Ну, я пыталась, видит бог. Сколько раз я ему звонила? Раз десять, Костику звонила, на работу. Но Сергей всё это время тусил с какой-то девицей в своём кабинете, а потом взял и укатил с ней в туман. Наверное, голову потерял, случается такое с мужчинами около сорока.
– Да не верю я в это хоть убей меня.
– Твоё право, – фыркаю и убираю с лица волосы, заправляю их за уши. Чай почти допит, но я растягиваю удовольствие, потому что иначе мне будет не на что отвлекаться. – Я Сергея ещё знать не знала, только по рассказам Маши и Костика, но уже была в курсе, что он падок на молодых девиц. А я что? Мне давно уже не двадцать, да и о любви мы никогда с ним не говорили. Он свободный мужчина, пусть делает, что хочет.
– Ты не будешь ничего слушать, да?
– Нет, Марго, не буду. Во всяком случае, сейчас я на это не способна. Вообще. Завтра пойду в поликлинику и сделаю аборт.
Сама пугаюсь этой мысли. Во мне говорит обида, а подсознательно я ведь жду, что Сергей включит телефон, позвонит мне. Обманет, навешает лапши на уши, как-то оправдается. Но позвонит.
Наверное, преступление Самохина и по мне здорово шарахнуло, но я не верю уже даже самой себе.
Молодая девушка, вместе уехали… неужели он мог со мной так… оставить одну в ресторане?
– Давай ещё раз ему позвоним, – не унимается Марго, а я отрицательно качаю головой. – Если не хочешь, я могу.
– Нет уж! Даже не думай об этом, это вообще не твоё дело. И не смей никому о моей беременности говорить, и с Катьки слово возьму.
Марго странно поводит плечами, но кивает.
– Может, завтра успокоишься, и всё станет не так, как кажется?
– Давай лучше ещё чаю выпьем. И поедим. У тебя есть мясо?
Глава 33 Сергей
До свидания с Алисой ещё целый час, и я откладываю в сторону маркер, потягиваюсь и растираю ладонями лицо. Устал, причём дико, но текущий проект почти согласован, остались последние штрихи. Тороплюсь, потому что дал себе слово: дальше только в отпуск. С Алисой. Пусть только попробует сотню дел себе придумать, из-за которых не сможет со мной поехать, покусаю.
В дверь моего кабинета кто-то скребётся, а после несмело тянет на себя. Рабочий день давно окончен, но ещё все сотрудники на месте – иногда приходится напрячься, чтобы потом с чистой совестью отдохнуть. Только никто из персонала не бывает таким скромным.
– Маша? – удивляюсь, потому что вот её точно не ожидал увидеть на своём пороге. – Не думал, что ты знаешь, где моё бюро находится.
Честное слово, мне не понять, что девочка делает здесь вечером, но она смотрит куда угодно только не на меня и шмыгает носом. Тёмно-зелёная парка наглухо застёгнута, капюшон сбился набок, а белая шапка натянута почти до глаз. Маша даже варежки не сняла и сейчас ей наверняка жарко – отопительная система в офисе работает нынче в полную силу.
– Маш, всё хорошо? – настораживаюсь, потому что девчонка явно не в своей тарелке. – Ты какими судьбами вообще здесь?
Маша всхлипывает и трёт нос, а он уже красный, что тот помидор. Щёки румяные после мороза, а глаза мокрые – печальное зрелище. Я знаю, что она ходит к психологу, и её визит ко мне, да ещё в таком состоянии, совсем не внушает оптимизма. А ну как нервный срыв у барышни?
– Эй, Мышка, ты чего?
Я встаю с места, подхожу к Маше, а она закрывает лицо руками. Не люблю женские слёзы – какой мужик от них в восторге бывает? – но тут что-то прямо серьёзное, если Маша ко мне пришла. Мы с ней так себе друзья, и для задушевных бесед у неё есть подружки, мать или Костик. И психолог. Я мало вписываюсь в эту компанию, хоть и очень хорошо отношусь к Мышке.
Она любит моего сына. Что мне ещё нужно для спокойствия?
– Сергей Владимирович, я не знаю… я шла, шла, потом увидела вашу контору, в окне вас увидела и зашла. Нельзя было?
Она так жалостливо смотрит на меня, так растерянно, словно маленький котёнок, выброшенный под дождь. Стягивает шапку, а светлые волосы пушатся и торчат.
– Нет, конечно, можно было. Чего ты? Не плачь.
Никогда ещё не чувствовал себя таким бесполезным, как в этот момент. Тоскливо смотрю по сторонам, на часы, и понимаю, что выгнать Машу не могу. Не в таком состоянии.
– Сергей Владимирович, только не говорите маме, что я сюда пришла. Она расстроится, а я не хочу. Мама и так много перенесла, не надо, чтобы ещё сильнее волновалась.
Маша протягивает ко мне руку, будто бы за свитер ухватить хочет, но замирает, так и не решившись.
– Можно мне воды? Или кофе?
Смотрю на наручные часы: успею. И хоть телефон мой разрядился в ноль, а адаптер остался дома на тумбочке, уверен, что всё будет нормально. Маша же не будет тут до рассвета сидеть, верно?
– Да, конечно. Присаживайся, – указываю рукой на стул и подталкиваю Машу к нему. – Сейчас кофе принесут.
– Спасибо, я… правда, не хотела вам мешать. Просто не знала, к кому пойти.
– Правильно сделала, что ко мне пришла. Чем смогу, обязательно помогу. Куртку, может, снимешь? Тут жарко.
Маша удивлённо смотрит на свои варежки, которые так и надеты на её ладошки, на белую шапку и всё-таки избавляется от верхней одежды. Я вешаю её на крючок и возвращаюсь к Мышке.
– У тебя что-то стряслось? – спрашиваю, когда секретарь ставит на мой стол поднос с кофейными чашками, сахарницей и упаковкой немецких сливок. – С Костиком поругалась?
– Нет, что вы? – взмахивает рукой и тянется за чашкой. Сопит, что-то бормочет про себя, а я выдыхаю с облегчением.
Почему-то больше всего боялся, что у них с Костиком произошёл разлад, и сейчас придётся выслушивать тонны романтической ерунды и обид. Но при упоминании имени
