Эмили Лоринг - Когда сводит судьба
Лорель была так весела по дороге в Прествик, что в машине то и дело слышался смех. Не было ни минуты для того, чтобы предаться унынию. Макс, ведя машину, то и дело подначивал американку, вызывая ее на очередную шутку. Гомер благодушно смотрел на жену и радовался ее веселью. Поездка окончилась неожиданно быстро. Они еще несколько минут посидели в машине, прежде чем въехать на территорию аэропорта.
— Все. Дальше провожать не надо, — взмолилась тетя Лорель. — Не хочу, чтобы вы видели, как мы улетаем.
— Ваш приезд доставил нам столько радости, — проговорила Франциска. — Надеюсь, скоро мы снова будем принимать вас у себя.
Внимание Гомера в этот момент было отвлечено: он стоял у окошка регистрации. Краем уха услышав слова Франциски, он обронил:
— Конечно. Нам тоже понравилось твое гостеприимство, Франциска. И спасибо Максу за то, что подвез. Без него мы бы утонули в проблемах…
— Когда вы к нам приедете? — вскоре спросила Лорель. — Твой отец почти пообещал мне это. — Она помолчала и добавила: — Впрочем, мы обсудим это позже.
В своем веселье Лорель стала немного переигрывать. Поза ее стала какой-то напряженной. Она рассеянно наблюдала за носильщиком, который занялся их багажом. Гомер вытаскивал из багажника чемоданы и сумки, а Макс помогал ему.
Лорель вновь заглянула в окошко машины, где сидела Франциска.
— Я люблю тебя, Франциска. Не забывай об этом, хорошо?
— Никогда не забуду, — ответила девушка, с трудом сдерживая волнение.
Лорель с какой-то невыразимой тоской заглянула в ее лицо. Темные глаза американки лихорадочно блестели на ее бледном лице, выражение которого поразило Франциску и испугало.
Не сказав больше ни слова, Лорель выпрямилась и отошла от машины. Гомер подошел к жене и обнял ее за талию.
Макс попрощался с ними и завел машину.
— Едем? — не глядя на Франциску, спросил он.
— Д-да…
Перед мысленным взором Франциски проплыло бледное лицо Лорель.
— Может, следовало дождаться их вылета? — неуверенно сказала девушка.
— Нет, — возразил Макс. — Они этого не хотели.
Обратная дорога в Вестморленд оказалась длиннее, чем путь в Прествик. Только сейчас Франциска поняла, как далек путь домой. Она обрадовалась, когда машина наконец остановилась. Девушка сразу же вышла из автомобиля и направилась к дому, а Макс повел машину к гаражу.
Франциска прошла в дом и стала искать отца.
— Устали? — с сочувствием проговорил доктор. За проведенные в одиночестве часы он, казалось, сумел восстановить душевное равновесие. — Ну как, все прошло нормально?
— Да, вроде… — Франциска увидела на столе приготовленную еду и вспомнила о том, что Макс, должно быть, очень проголодался. — Пап, знаешь… Не знаю, как это назвать и объяснить… Выражение лица тетушки… Я думаю, оно всегда будет преследовать меня. Что-то преобразилось в ней… Мне так кажется…
Доктор молча смотрел на золу в холодном камине.
— Да, пожалуй, — бесстрастно проговорил он.
— Я была поражена, — произнесла Франциска и повернулась к двери, в которой показался Макс. — Ты тоже обратил на это внимание, да?
Макс кивнул. Они оба выжидающе уставились на доктора.
Он вздохнул.
— Лорель вынуждена вернуться домой раньше, чем планировалось. У нее была очень сложная операция, и врачи надеялись, что эта поездка укрепит ее. Однако… этого не случилось. Она не хотела, чтобы ты узнала об этом до ее отъезда. Через несколько дней ей предстоит перенести еще одну операцию, результат которой расставит все точки над «i». Думаю, что это все объясняет, ты согласна?
Франциска вздрогнула, благодаря Бога за то, что она узнала обо всем этом только сейчас. У нее не было ни выдержки, ни мужества, которыми отличалась Лорель. До самой последней минуты тетушка была внешне бодра и весела. Чего ей это стоило? Теперь, когда Франциска узнала главное, в ее сознании постепенно стала проясняться вся картина. Мрачность Гомера… Их разрушенные планы… Операция… Лорель поехала домой умирать.
Франциска молча вышла из комнаты, не вытирая слез, которые текли у нее по щекам.
Макс вышел за ней следом.
— Не грусти, она прожила хорошую жизнь. Она любит тебя, Франциска, — пытаясь успокоить девушку, тихо говорил он.
— «Езжай вперед и не тормози из-за меня», — проговорила еле слышно Франциска. — В сущности мы очень одиноки, правда? Мы важны только друг другу в этом мире, и никому больше. Жизнь будет продолжаться, независимо от того, что с нами случится. Страшная мысль, ужасная… Остается только помогать друг другу по возможности… Я совсем запуталась. О, я так несчастна, Макс!
Он кивнул, проникаясь ее настроением.
— Но ты рада, что она приезжала? Ты рада, что она провела у вас летние дни? Ведь ты видела ее в детстве…
— О да! Я всегда буду благодарить за это Бога, — проговорила Франциска, и ее внимание внезапно было захвачено этой неожиданной мыслью.
— Если сердцем понимаешь другого человека, все остальное не так уж важно. Все, что нам кажется важным, на самом деле несущественно. Важно только то, что мы вступаем в отношения с окружающим миром, с другими людьми. Лорель будет продолжать жить в наших сердцах, она это заслужила. На самом деле не стоит предаваться печали. Это мужественная женщина, которая прекрасно прожила свою жизнь. К тому же ей предстоит еще одна операция, которая, будем надеяться, продлит ее жизнь.
Они долгое время молчали, вспоминая длинные и знойные летние дни. То, что раньше казалось непонятным в поведении Лорель, теперь легко объяснялось.
— Все-таки все в мире предопределено, — сказала печально Франциска. — Давай помнить об этом всегда, Макс… И тогда у нас тоже появится право на наше счастье.
Солнце медленно садилось, звезды четко виднелись на фоне темнеющего неба. Сумерки были прекрасны, воздух мягкий и теплый.
— Иди сюда, Франциска, смотри, потом будешь жалеть, что упустила, — позвал Макс жену.
Она подошла к нему. Взявшись за руки, молодожены вышли из гостиницы и вступили на серебристую полоску пляжа. Свадьба казалась какой-то волшебно нереальной, волнующей тенью…
— Тебе здесь нравится? — обнимая Франциску за талию, тихо спросил Макс. — Я не хотел ехать ни в один из этих огромных отелей.
— Мне нравится здесь так же, как и тебе. Я просто… счастлива.
— И я. Только прошу об одном: никаких купаний! Опыт показывает, что нам это слишком дорого обходится, — смеясь, проговорил он.
— У нас было своего рода «мокрое» знакомство, правда? Ты рад, что тогда спас меня?
— А ты как думаешь? — Макс склонил свою темноволосую голову к голове Франциски. — Милая, прости, если я являлся одно время причиной твоего несчастья. Я был эгоистом, но и жизнь моя была адом. У меня не было веры в то, что однажды все выправится. Когда всем плевать на человека, ему легко сойти с пути истинного…
