Ксения Дронова - Силуэт танцующей звезды
— Женя, здравствуй! Это я… Извини, что я так поздно, но нам непременно нужно встретиться. Пожалуйста, скажи, когда и где мы с тобой можем поговорить? Это очень важно!..
Ну конечно, что может быть важнее, чем встретиться с человеком, бросившим ее, в одну секунду перечеркнувшим почти пять лет их замечательной, очень хорошей и — да, она до сих пор так думает! — честной жизни вдвоем. Этот мужчина принадлежал ей целиком и полностью, он был ее, и она столько времени отучала себя от мыслей о нем и его теле, которое знает (знала!) до мельчайших подробностей, и любила, и хотела, и… С силой сжав зубы, Женька мотнула головой из стороны в сторону, потом прижала подбородок к груди и выпрямилась. Отведя мобильник в сторону, она резко выдохнула. Ну что ж, если это так важно, будет ему разговор.
— Думаю, Трофим, мы с тобой можем встретиться завтра в четыре часа дня на Проспекте, знаешь «Стекляшку» на углу, рядом с Крытым? Значит, там. Спокойной ночи.
Нажав отбой, Женька без сил рухнула на табуретку. Такое ощущение, будто она только что вынырнула из омута, и до сих пор ее еще держит тот темный глубинный ужас, который водорослями опутывал ее ноги и тянул на дно… Тщательно вымытая чашка, которую она, оказывается, так и не выпустила из рук на протяжении всего разговора, наконец, выскользнула и, прокатившись по всей кухне, ударилась о холодильник и разбилась на две ровные половинки.
Устало, поднявшись, Женька подобрала осколки с пола и грустно улыбнулась. Это была ее любимая чашка, кремовая с голубыми цветами… Что ж, говорят, посуда бьется на счастье!.. Решительно швырнув осколки в мусорное ведро, Женька вышла из кухни. Ей куда ближе другая поговорка — разбитую чашку не склеить!
Глава 10
В субботу Женька проснулась довольно рано, и до двух часов дня просидела за ноутбуком — вчера она не успела обработать все тесты и часть взяла на дом. Однако на этот раз посвятить все выходные работе не удастся — к семи часам она приглашена к Венере на день рождения, а еще нужно купить ей подарок и встретиться с Трофимом.
Под утро Женьке приснился ужасно неприятный сон, как будто она собралась в какой-то круиз и уже почти что забралась по трапу на борт изумительно красивого белого парохода, но тут ее схватили сзади за локти и скинули на землю, и прямо перед ее носом, смеясь ярко накрашенным ртом, прошла Лада в широкой соломенной шляпе. Во сне Женька кричала и билась в истерике, но ничего поделать не могла, потому что на пароходе появился Трофим, загорелый и веселый, и протянул руки навстречу Ладе, и та, шурша белым платьем, величественно взошла на пароход и прижалась к мужчине всем телом. А Женька, лежа на грязной земле, чувствовала себя растоптанной и униженной, и когда пароход уплыл без нее, она застонала от обиды… и проснулась. Повернув голову к будильнику, убедилась, что еще слишком рано, только половина пятого, и снова заснула, на этот раз, слава богу, без сновидений.
Но такие сны надолго лишают покоя. И дело даже не в том, что перед Женькиными глазами снова возникла эта парочка: за прошедшие со вторника дни и ночи она кое-как уже примирилась с мыслью о двойном предательстве, по крайней мере, перестала удивляться происшедшему. Но во сне она имела полное право прокатиться на белом пароходе, у нее был билет, и она желала эту поездку, а ее так бессовестно лишили радости и сбросили с трапа!
Женька хмыкнула и закрыла файлы, на сегодня закончив свою работу. Нет уж, она никому не позволит так с собой обращаться. Это раньше она была наивной, а сейчас она другая, она очень изменилась!.. Пусть себе эти двое едут на белоснежном пароходе куда хотят, лишь бы — подальше от нее, туда, где Женькин взгляд больше никогда их не коснется! А ей без них будет и здесь неплохо.
— Ты очень изменилась, — Трофим сосредоточенно поболтал ложечкой в чашке, разбрызгивая свой кофе по блюдцу. Женьке показалось, что он ищет любой повод, чтобы не смотреть ей в лицо… Звякнув, ложка неловко выскочила из длинных трофимовских пальцев и, проскакав через весь стол, упала на пол. Вздохнув, Трофим, наконец, оторвал взгляд от чашки и задумчиво глянул на Женю.
Это странное свидание, едва начавшись, уже успело раздосадовать ее и вызвать раздражение. Пятнадцать минут назад, когда она вошла в Стекляшку, Трофим поднялся ей навстречу из-за углового столика и, улыбнувшись, попытался поцеловать в щеку, потом сам испугался своего порыва, однако довел начатое до конца… Женьке этот поцелуй не понравился. Конечно, это просто приятельский жест, не более, она все понимает. Их многое связывает и трудно представить, что они будут приветствовать друг друга сухим кивком, но целоваться ей не хочется. Может быть, не так. Когда-то она замирала от одного прикосновения этого мужчины, и он, улыбаясь, часто целовал ее в уголок рта или в скулу, и так легко пробегал по щеке, щекоча ее кожу губами, и она таяла и смеялась, шутливо пытаясь увернуться от этой ласки… А теперь она едва сдержалась, чтобы не отшатнуться от Трофима, с трудом натянула на лицо милую улыбку… Зря она согласилась на эту встречу.
Потом Трофим купил заварные пирожные к кофе и долго уговаривал Женьку съесть хотя бы одно, и ей пришлось сперва терпеливо, потом — раздраженно — объяснять ему, что она в жизни никогда не ела выпечку с масляным кремом. Даже в те времена, когда… Продолжать не хотелось, кофе остыл и покрылся несимпатичной пленочкой, Трофим с каждой минутой становился все более чужим и неинтересным, она не узнавала его — вот его ладонь как-то по-другому взлетела к волосам и пригладила их, и это выражение его лица ей неизвестно, и кудри свои он состриг. Не может быть, чтобы она настолько отвыкла от него, нет, просто не только она изменилась, но и он стал другим!
— Я тебя сначала даже не узнал, а вот твою курточку издалека заметил. Помнишь, как мы с тобой ее покупали? — Трофим улыбнулся ей и протянул руку через весь стол, но в тот момент, когда его пальцы коснулись Женькиного запястья, она решительно вывернулась и поправила манжеты свитера. Может быть, она ведет себя неправильно, наверное, она обижает Трофима, избегая его прикосновений, но… пусть обижается.
— Я все помню, и эту куртку, и… и все на свете. Прости, у меня не так много времени, я иду к подруге на день рождения. Поэтому если тебе есть что сказать, говори, я тебя слушаю, — «Зачем-то ведь ты позвал меня, правда? Что-то же не дает тебе покоя!». Усмехнувшись про себя, Женька нащупала под столом пакет с подарком для Венеры и подтянула его к себе. В конце концов, это не она желала этой встречи, это была идея ее бывшего парня, поэтому она даже пальцем не шевельнет, чтобы помочь ему. Ей нечего ему сказать… больше нечего.