София Катенина - Счастье будет!
Из трубки донеслось нечленораздельное мычание, из которого мне удалось понять, что: а) Нина готовит закрытый пирог кальцоне; б) Нине нечего надеть; в) если бы и было что, она бы не пошла, потому что Андрюша вот-вот приедет вместе с мамой и папой; г) мы можем заезжать на кальцоне и прихватить с собой модель, пока та не откинула коньки от анорексии.
– Засосало мещанское болото, – вздохнула я. – Расскажу, чем закончилось...
– Катя, приветик! – Приятно, когда дозваниваешься с первого раза. – Я собираюсь в «Soho».
– Ну и я туда собираюсь, значит, – мрачно протянула подруга. – Мы поругались с Веней, и мне надо выпить.
– Совсем? – с ужасом вымолвила я. – Совсем поругались?
– Ну что ты! Плановая еженедельная грызня перед визитом маман.
– Знакомить не хочет?
– Сама познакомлюсь. Ну да собирайся, обсудим.
Через несколько часов мы уже тосковали на заднем сиденье Лилиного «Cayenne», стоящего в огромной пробке на Саввинской набережной. На Лиле было платье глубокого синего цвета, оттенявшее ее естественный островной загар. Катя надела высокие сапоги на шпильке cо шнуровкой по всей длине; активную, даже агрессивную обувь дополняли платье из джерси с открытым плечом и кокетливый клатч. Основную же часть моего наряда составляли туфли. Открытые босоножки с розой и шипом на каблуке, визитной карточкой дома Roger Vivier, – игривые и беззаботные, как мое настроение. Короткая золотая юбка и невесомая туника, доходящая почти до границ юбки, а также волосы, которые я уложила волнами, позволяли мне без преувеличения сказать – ба, да я красотка! Муки в спортзале не прошли бесследно, я, кажется, была в отличной форме.
– У тебя ноги какие-то... бесконечные, – недовольно буркнула Лиля. – В спортзале вроде покороче были. Если увидишь Ашота, не забывай, он мой.
Наша блестящая тройка профланировала мимо охранников и влилась в стройные ряды тусующихся. Едва осмотревшись, я поняла, что легко затерялась бы в толпе, даже если бы оказалась тут голой. Залы клуба были полны великолепными девушками, похожими друг на друга, как одна красивая рыба похожа на другую красивую рыбу; они плавали, поднимая и опуская нежные руки в клубящемся дыму дорогих сигар, открывали рты, говоря что-то неслышное в звуках музыки, ослепляя блеском дешевых стразов, дорогих бриллиантов, ярких глаз, идеальной кожи, обнаженных ног, шей, животов и спин. Мужчины не так бросались в глаза; в этом волшебном аквариуме они скорее сидели в засаде – некоторые как тяжелые, медлительные сомы или сонные налимы, а другие – как хищные окуни или барракуды, с острыми белыми зубцами накрахмаленных воротничков, уверенным, пресыщенным взглядом, ароматами дорогих духов, власти и опасности, пота, виски, водки, злости, надежды, отчаяния, безразличия... Здесь, на танцполе, в баре, в ресторане наверху, заканчивался долгий московский день, впадая в блестящую и беспокойную ночь. И мне было не до сна.
– Дорогая! – Лиля уже давно примкнула к одной из подвижных компаний клуба и элегантно махнула мне с колен молодого, очень хорошо одетого мужчины в белоснежной рубашке. – Познакомься, это Ашот.
Через час и бутылку шампанского Катя уже зажигала на танцполе, на радость окружающим; я же расслабленно вслушивалась в нетрезвые речи какого-то пухлого мужчины, о котором не знала абсолютно ничего, кроме того, что его зовут Олегом.
– Понимаешь, они все как в романе «Телки». – Олег обвел зал осоловевшим взглядом. – Разврат, наркотики, вседосту... вседаду... вседоступность. А хочется настоящего. Рыбалки. Детей.
Олегу хотелось на рыбалку, а моему официанту хотелось, чтобы я напилась. И он быстро поменял мой бокал на новый.
– Чтобы... выходишь на Волгу, как в детстве... А ты хочешь на Волгу?
На Волгу не хотелось.
– Да о чем я! Поехали? Тут недалеко, – пьяно улыбнулся Олег. Видимо, он уже выпил достаточно, чтобы ухаживать за дамами.
– Неа, – устало протянула я.
– Да ладно тебе ломаться! – Олег схватил меня за запястье и потянул к себе.
– Девушка сказала «нет», – раздался знакомый голос.
Я испуганно подняла голову. Сергей. Он стоял, положив обе руки на стол, и смотрел в упор на моего пьяного собеседника. «Кольцо так и не научился носить», – машинально отметила я. Рука Олега тем временем ослабела и выпустила мою;
я начала растирать покрасневшее место на саднящем запястье.
– Ну нет – так нет, тоже мне... фифа. Делов-то на минуту. Мы культурно разобрались, – буркнул Олег, оглядывая меня неприязненным взглядом. – То-то я думаю, я ее тут раньше не видел.
– Потанцуем? – Сергей все еще был бледен, как смерть.
Я допила бокал:
– Потанцуем.
И почему-то все стало так легко... так просто. Запах его выглаженной рубашки и уверенные объятия... и его губы так близко... жар моего тела, движения танца, толпа вокруг, и вот я еле касаюсь его... Он так хорошо танцует. Он ничего не говорит, просто обнимает меня – высокий, и я не вижу его глаз... и это тоже хорошо.
– Поцелуй меня, – шепчет он. Или мне кажется... Может быть, это мой собственный шепот. Или мысли, розовые и радужные мысли, вырастая, как бабочки, рвутся вверх... и они слышны ему... и мне... а вот и поцелуй, долгий, как ночь. Поцелуй или танец, мне сложно понять, но я целую в ответ. Или это музыка, теплая ночь целует меня, прикосновение прохладной кожи, мы целуемся, это он, я узнаю, это невозможно, но я не могу сопротивляться. Все так, как должно быть... – Ты... только ты... я сходил с ума, мечтая о тебе, моя королева... – Мы целуемся, я уже едва стою на ногах, он придерживает меня... или вовсе держит – мне не понять. Мы выходим из зала, и он опять целует меня – теперь уже в такси.
– Я должна уйти... Где Катя? – шепчу я, губы не слушаются, мне хочется спать, мне хочется целовать его, хочется шампанского, его руки так хорошо знают меня. Или мне кажется, что я говорю это? Мысли путаются, я совсем не волнуюсь, хотя должна волноваться, мне не нужно было пить...
Лифт, огни, воздух, тишина комнаты с открытым окном. Прохладные простыни, такие свежие... и он, мой сон, демон, его прикосновения... Ночь, темнота вокруг, его слова: «милая», «дорогая», «моя королева»... Все так, как должно быть? Он везде, как темнота, его слова звучат внутри меня, в моей голове, они, как рыбы, медленно плавают во мне, целуют меня губами. Где-то на середине круга я остаюсь без сил, падаю и продолжаю падать, комната кружится надо мной, шелестят занавески, ночь... ночь полна слов.
– Моя королева... моя... ты моя.... Тихая, глубокая, словно омут, ночь.
Глава тридцать пятая, или «Кудрявая, что ж ты не рада?»
– Слушай, я тебя вчера потеряла. – Голос Кати в телефонной трубке лился и звенел бодро, как звонок будильника, словно она только что вынырнула из ванны с кофе. – Извини! Даже искать было некогда, – продолжала болтать подруга. – Ну надеюсь, ты нормально добралась. До облавы досидела?
