Диана Чемберлен - Тайная жизнь

– Как ты там оказался? – мягко спросил Сэм. Бен представил пациента у брата в кабинете. Он сидит в кресле напротив и думает, что врач разговаривает с каким-нибудь больным, его соратником по несчастью.

– Это не телефонный разговор. Когда ты сможешь приехать сюда?

– У меня еще один пациент. Примерно полседьмого, – Сэм тщательно подбирал слова, но не нашел никакого окольного пути задать вопрос. – А сколько мне нужно взять с собой?

– Тысячу, – Бен закрыл глаза. Для Сэма это были не деньги, но от этого его просьба не звучала менее унизительно, – я все тебе верну завтра же, как только смогу съездить в банк.

– Нет проблем. Увидимся позже.

Бен сидел на заднем сиденье в «мерседесе» Сэма и наблюдал, как мелькают за окном огни магазинов и разноцветных реклам. Шел дождь со снегом, Бен сказал брату, что домой ему нельзя и попросился переночевать у него. Но не объяснил, почему. Его предупредили: «Если вы захотите остаться дома, девочку придется отправить в приемник-распределитель». Выбора не было.

Бен с ужасом подумал, что рано или поздно Сэм узнает правду. Сэм затормозил на красный свет и повернулся к брату.

– Ну, давай, выкладывай, что там у тебя. Глаза их встретились.

– Они думают, что я соблазнил Блисс. Сэм от удивления даже раскрыл рот.

– О, господи!

– Я не делал этого!

– Конечно, не делал. Неужели кто-то считает тебя виновным? Не могу поверить.

– Даже Шарон. Сэм кивнул:

– Это ее право, ужасного в этом нет, она – мать, которая готова всем пожертвовать ради своего ребенка, она пойдет на все, чтобы оградить дочь от опасностей. У них есть улики?

– Сыпь. Но дело обстоит гораздо хуже – Блисс сама сказала, что это сделал я.

– Что? – В зеленых глазах Сэма мелькнула тень сомнения, и Бен сразу это заметил.

– Я не-де-лал этого, Сэм, – он сжал зубы, готовый расплакаться.

Сэм покачал головой.

– Она всегда казалась таким беспечным, веселым ребенком.

– Раньше. Она изменилась. Мы с Шарон заметили это, но не придавали значения до сегодняшнего дня, когда все и всплыло на поверхность.

– Она прекрасно выглядела в прошлые выходные, когда оставалась у нас. Единственной проблемой остается то, что общение с Блисс очень расстраивает Джен, она так хочет ребенка.

– А как обстоит дело с усыновлением? – Джен и Сэм превратили свою жизнь в тщательное обследование, за ними наблюдали, выясняя, годятся ли эти двое быть родителями, можно ли им доверить жизнь маленького существа. А теперь они должны будут взять еще и его под свою ответственность.

Сэм вздохнул.

– Ждать еще год или два. Ты представляешь, когда у нас родится ребенок, мне будет уже сорок лет. Сорок!

– Думаю, что случившееся не сыграет тебе на руку. Я подлил масла в огонь. Если комитет по усыновлению узнает, что твой брат…

– Бен, заткнись, а? Первым делом, когда приедем, мы позвоним одному моему другу юристу. Вот увидишь, мы еще выберемся совсем сухими из воды.

Даже Джен ему верила. По крайней мере до того, как съездила к нему домой забрать приготовленные Шарон вещи. Вернулась она совершенно спокойная. Несколько раз он ловил на себе ее внимательный взгляд.

Перед тем, как лечь спать, она взяла его за руку:

– Бен, мне с трудом верится, что ты на такое способен. Но если ты даже виноват, мы поможем. У Сэма много знакомых, которые могут помочь. Мы не оставим тебя, что бы ни случилось.

Он отвернулся от Джен и упрямо повторил:

– Я не делал этого, Джен.

Он провел эту ночь в гостиной, первую из множества долгих ночей, которые ему еще предстояло провести в одиночестве.

ГЛАВА 29

Когда Иден добралась до его тесной комнатки, было уже почти темно. Мгла висела над лесом, в воздухе не было слышно ни скрипа, ни шороха. Стояла леденящая кровь тишина. Иден стало жутковато. Она повесила корзину с провиантом на руку и постучала в дверь.

Никто не открыл и она постучала снова. Грузовик Бена стоял неподалеку, значит, он дома. Иден вспомнила про валиум в ванной и взялась за ручку, та повернулась, дверь оказалась открытой.

Бен окинул ее безразличным взглядом, будто не был ни рад, ни удивлен ее приходу. На нем была все та же тенниска, что и раньше.

– Можно войти? – Он встал, Иден уловила слабый, специфический запах виски. В комнате было темно, слабый свет шел лишь из приоткрытой двери. У Бена было совершенно каменное выражение лица, так хорошо знакомое ей самой.

– Я волновалась за тебя, – сказала она.

– Но я не нуждаюсь в твоем сочувствии.

– Кайл и Лу не считают тебя виновным.

– Замечательно, – со злостью процедил он.

– Бен, – начала Иден, взяв в руку откупоренную бутылку виски, но не закончила, – мне нужно в ванную, можно?

– Пожалуйста.

Валиум был не тронут. Она пересчитала пилюли. Двадцать. Ровно столько, сколько было.

– Я принесла с собой кое-что из еды. Ты наверняка еще ничего не ел.

Он взял бутылку и сел, прислонившись к стене.

– Чего ты пришла? – спросил он.

Иден отняла у него бутылку, заткнула пробкой и поставила на столик:

– Я хочу выслушать твою точку зрения.

– Какое право ты имеешь приходить сюда, запрещать мне пить, копаться в моей душе? Сделай это, сделай то, Бен! Принесешь мне аленький цветочек, тогда поверю!!

Иден спокойно ответила.

– Мне необходимо поверить тебе. Я доверяю тебе. Я дала волю своим чувствам, когда встретила тебя, ты разбудил во мне что-то такое, понимаешь? Вот уже долгое время я никому не позволяла этого.

– А я-то надеялся на чудо, – Бен теребил бело-голубое одеяло, – думал ты скажешь мне: «Бен, я знаю, ты не мог этого сделать, ты не способен».

Иден присела на край кровати:

– Пожалуйста, расскажи мне все по порядку, Бен. Докажи мне, что ты не виноват!

Бен зло усмехнулся.

– Я не смог убедить в этом даже моего адвоката.

– Но у меня больше оснований верить тебе, чем у твоего адвоката. Слуги закона призваны все подвергать сомнению.

– У Шарон, как ни у кого другого, были основания поверить мне, но даже она…, – Бен покачал головой.

– И она тоже?

Бен закрыл лицо руками.

– Я никогда не мог понять Шарон. Я жалел ее. Я знаю, она любила меня и в глубине души, наверное, верила в мою невиновность. В качестве свидетеля на суде она говорила обо мне только хорошее. Но все это пресекалось и выворачивалось наизнанку «знатоками». В общем, они добились того, чтобы сделать из меня последнего извращенца. Улики были слишком очевидны. Я сам уже наполовину согласился (какой у меня еще был выбор?). Так что Шарон нельзя ни в чем винить, не она подвела меня под виселицу.

«А ведь он был действительно счастлив в браке», – подумала Иден. Он до сих пор говорил о ней с любовью.