Разводные процедуры - Лика Ланц
— Вот как. Вот, значит, как, — блеснули слёзы в глазах моей матери. — А мы тебе с отцом предлагали! А ты предпочла к чужому человеку съехать. Из-за него, что ли?
— И из-за него — в том числе, — плюнула я наконец-то на попытки увильнуть.
В конце концов, взрослая я или оправдываюсь перед матерью, как девочка?
— Всё остальное я уже объясняла, надеюсь, повторяться мне не нужно. И вы тогда с отцом меня поддержали.
— Но я не думала, что тут мужчина замешан!
— Мам, ты чего хочешь? Чтобы я была счастлива или одинока? Ты бы предпочла, чтобы я плакала, страдала и ненавидела всех мужчин?
— Но как-то всё очень быстро. И неожиданно, — потеряла она боевой задор, но стояла на своём.
— Это для тебя так. Для меня — в самый раз. Я рада, что Марк всё это время был рядом и ничего не требовал взамен. Помогал мне, носился со мной, слёзы утирал. И вообще.
— Но у него ребёнок! — мать нашла новый аргумент и приободрилась.
— Так и у меня тоже. В твоём понимании ребёнок — это проказа, что ли? Катя — очень хорошая девочка. Они с Андреем дружат, между прочим, в один класс ходят.
— Ну, так-то он мог любить твоего сына. А так у него дочь. Будет ей предпочтение отдавать. А у Андрюши потом душевная травма на всю жизнь.
— Мам, ну не придумывай сейчас на ходу то, чего нет в помине! — взорвалась я. — И глупостей не говори!
— Вот что, дочь, иди-ка ты домой, — обнял меня за плечи папа. — А то гости у тебя, а ты их бросила. Нехорошо это. А мать не слушай. Я с ней поговорю. Хорош мужик твой Марк. Мне понравился. Иди-иди, а то замёрзнешь, холодно тут, дует, а ты одета плохо. Не хватало ещё перед Новым годом свалиться с простудой.
Отец подпихнул меня в сторону лифта, а сам решительно взял мать за локоть и поволок её к подъездной двери, а я, вздохнув с облегчением, поехала домой.
Папа прав: там Марк, Катя, а мы тут с мамой какие-то дурацкие разборки затеяли. Да ещё в подъезде. Бабы Клавы тут, правда, нет, но кто другой мог услышать, как мы ругаемся. Стыдно как-то.
Глава 48
Марк
Марк кипел. Внутри его будто жерло вулкана ворочалось.
Соседи. Друзья. Просто друзья!
Нет, не этого он ждал. Точнее, ничего не ждал, но всё же даже представить не мог, что его Мила так скажет.
Это сродни предательству. Удар под дых, когда не ждёшь. Он хотел уйти сразу же, но решил всё же Милу дождаться.
Марк понимал, почему она так сделала. Испугалась, отступила. Вправе ли он был ждать от неё большего? Да, если у неё есть к нему хоть какие-то чувства. Нет, если она стыдится его или не готова к дальнейшим отношениям.
Он даже немного порадовался, что ничего у них не зашло дальше ухаживаний. Если слово «порадовался» в данной ситуации вообще уместно.
— Пап, ты чего? — спросила его дочь.
Кажется, он невольно вышагивал по кухне, пытаясь справиться с эмоциями.
— Всё хорошо, Катя, — вымучил из себя Марк улыбку.
Катя с Андреем переглянулись. Дети. Переживают. Надо бы получше следить за собой. Им и так досталось от взрослых. А возраст нежный, подростковый, могут нафантазировать чёрт знает что.
В общем целом — не утешалось. Как горело в груди — так и не потухло.
Наверное, он устал быть хорошим… соседом и просто другом. Каким-то бесполым существом, что всегда рядом, всегда поможет, подставит плечо, жилетку. Как ни крути, но всё в этом мире делается не бескорыстно, а с определённой целью.
Марк надеялся на взаимность. Марк мечтал о бурных ночах с этой женщиной. Но Марк давал ей возможность прийти в себя, понять, чего она на самом деле хочет. Не хотел торопить, подталкивать и «благодарить» телом.
Всё его благородство вылилось сегодня вот в это безликое — сосед и друг. Замечательно. Хуже и быть не может. Ну, то есть быть другом и соседом не стыдно, но мало. Он ведь совершенно о другом мечтал. А теперь получается вот так.
Мила вернулась взъерошенная, как после хорошей драки. Глаза блестят, волосы растрёпаны, на щеках — алые пятна.
— Ты уж прости их, ладно? — выпалила она.
— Катя, Андрей, идите в детскую, — попросил он детей, что маячили неподалёку и грели уши.
Марк дождался, когда они скроются, и только потом перевёл взгляд на Милу.
— Мне незачем их прощать. Я их совсем не знаю, твоих маму и папу. Поэтому абсолютно спокойно воспринял некую и нервозность, и переживания, и неприятие твоей матери.
Мила облегчённо выдохнула. Зря. Марк так и не отошёл. Не смог закрыть глаза на то, как сама она обозначила его место в своей жизни.
— И, наверное, не против, что я твой сосед и просто друг, — прорвалась горечь в его голосе. — Но мне казалось, я всё же куда больше для тебя, Милана. Но, наверное, только казалось.
— Марк… — Мила выглядела виновато, и это ещё сильнее ударило в сердце.
— Не надо говорить ничего, Мила, — поднял он вверх руки, — я и так всё понял. Не делай хуже, чем уже есть. Сосед так сосед, друг так друг.
— Но Марк, послушай… Всё не так же!
— Если бы было всё не так, ты бы не металась. Не лезла бы из кожи вон, пытаясь доказать матери, что мы с Катей — просто соседи, друзья, что наш ужин — это так, дружеские посиделки, а на самом деле между нами ничего нет. Прости, но я и так слишком хорошо это прочувствовал. Не желаю навязываться, не хочу жалости. Хорошего вечера, Мила.
Он прошагал мимо и не стал задерживать взгляд на её лице. Слишком горько и больно. И всё труднее держать себя в руках. Не крикнуть, не задать миллион вопросов, почему так? За что? Это неправильно. А Марк всегда старался поступать не сгоряча. Как бы там ни было с её стороны, сам он любил эту женщину и не хотел ни делать больно, ни давить. Лучше уйти и успокоиться, чтобы не наломать дров.
— Катя, пойдём домой, — позвал он дочь.
— Я побуду ещё немного, — смотрела она на него просяще.
Марк только кивнул в ответ. Кате здесь хорошо. И она не обязана поддерживать его решение. В конце концов, соседи же. Друзья. Это тоже много значит. Жаль, что ему этого бесконечно мало.
В
