Девочка из прошлого - Тала Тоцка
— Прикажете рвать, Демид Александрович? — спрашивает Андрей, исподлобья наблюдая, как они объезжают нас по кругу и скрываются за поворотом.
— Рвать, Андрюха, — цежу сквозь зубы. — В хлам.
Глава 30-1
Андрей
Платонов поправил перекосившую запонку и одернул манжет рубашки.
Вечно её перекашивает, походу застежку заклинивает. Надо бы отнести в мастерскую, только когда? Из самолета в самолёт....
Андрей любил рубашки и костюмы, без них он чувствовал себя голым. Это босс и в джинсах рассекать по встречам может, и в шортах. Он бы и в трусах пошел, если бы надо было, его босс глубоко и беззастенчиво чихал на условности.
Андрей искренне восхищался боссом. В его глазах Демид Ольшанский был безусловным авторитетом, лишенным недостатков. Но сам так не умел.
Для Андрея джинсы ассоциировались исключительно с отдыхом, а когда он в последний раз отдыхал, уже и сам не помнил. Что касается повседневного «рабочего» образа — только костюм.
Платонов вышел из самолета и поморщился.
Опять ветер. Каждый раз, как он сюда прилетает, здесь ветрено. Хоть бы раз для разнообразия прилететь в штиль. Но, возможно, его здесь и не бывает.
Сицилия Андрею не нравилась. И главное, если спросить, почему, он и не ответил бы, наверное.
Просто не нравится и всё. Не зашла.
Конечно, Платонов даже в таких сложных погодных условиях умудрялся выглядеть на все сто. И хотя босс утверждал, что это не главное, Андрей был категорически с ним не согласен.
Когда внешне всё безупречно, тогда и в мозгах будет порядок. Это аксиома. А беспорядка в своих мозгах Андрей допустить не мог. Это ощущалось на уровне физиологии.
Визуал с математическим складом ума. Для того, чтобы решить поставленную задачу, Платонов должен был ее «увидеть». Во всей цепочке решения проблемы это было самым сложным.
Это как пазл сложить. В начале работы из входных данных есть только гора разнокалиберной информации, которая между собой никак не стыкуется. Приходится долго и скрупулезно подыскивать нужные фрагменты. Но когда картинка сложена, тогда каким-то образом сразу приходит понимание, как эту проблему решить.
За это его и ценил босс. За умение сложить в голове любой «пазл» задолго до того, как картинка окажется целостной.
Конечно, он ошибался, кто в этой жизни не ошибается? Но ошибки не равно проёбы.
Ошибки Андрей себе прощал. Проёбы — нет. Их были единицы, но каждый из них Платонов помнил и жестко себя прессовал.
Одним из самых крупных проёбов была Арина Покровская. Подчиненный Платонова подбросил в сейф боссу пистолет, шпионил буквально под носом у Андрея, а он все проебал. И то, что его самого подставили, подложили наркоту, продержали в СИЗО пока длилось все это безобразие, вины с Андрея нисколько не снимало.
Сейчас они вновь по уши влезли в дело, связанное с мисс Покровской, и Андрея не покидало ощущение дежавю.
Снова босс с шашкой наголо бросился уничтожать противника. И снова среди действующих персонажей все те же лица — Покровская, Феликс, только теперь он Ди Стефано. Но разве это что-то меняет?
Демид сказал рыть. Андрей начал рыть и нарыл такое, о чем не мог даже мечтать. Но когда они попытались взять за яйца этого сморчка Моретти, неожиданно воспротивились все. Больше всех орал Аверин, которого босс почему-то сквозь зубы именовал «профсоюз».
— Ты охуел, Ольшанский! — бушевал тот. — Какого хера ты его топишь? Это не по плану!
— Меня не ебут ваши планы, — холодно отвечал босс. — Этот гондон должен получить то, что заслужил.
Выяснилось, что Моретти сотрудничает с полицией. Неофициально и не за деньги. Он сливал информацию о наркобизнесе фамильи одному херу в погонах, а тот использовал ее с максимальной выгодой для себя и Моретти. И вдобавок обеспечивал капореджиме безопасность.
На первый взгляд, ничего особенного, но здесь в помощь Демиду вступала омерта — кодекс молчания, нарушение которого карается смертью.
Андрей полностью поддерживал босса. Сальваторе Моретти мерзавец и подонок, его место даже не в тюрьме, а где-то на тихом кладбище в могилке, густо засаженной бархатцами. На крайний случай, на дне какого-нибудь водоема, желательно поглубже.
И во всей этой истории было одно «но».
У Андрея в голове не складывался пазл. Посреди ясной и четкой картинки зияла здоровенная дырища, к которой не подходил ни один из существующих фрагментов.
А так не бывает, это Платонов знал по опыту. Поэтому он и прилетел сюда. На Сицилию, которая ему «не зашла».
Как только они развяжутся с этим делом, ноги его здесь больше не будет. Если, конечно, Демид Александрович не вздумает снова связаться с какой-нибудь фамильей....
Таксист быстро домчал его к месту назначения, успев по пути сжато изложить свою биографию, вкратце описать политическую ситуацию в мире и прокомментировать очередной скачок цен.
Андрей шел по дорожке и думал, почему все таксисты такие болтливые. Наверное туда только такие и идут. Если бы в такси работал, к примеру, босс, это бы был самый молчаливый и хмурый таксист в мире.
Впереди маячил вход в часовню.
— Прошу прощения, синьор, я могу увидеть отца Себастьяно? — спросил Андрей у пробегавшего мимо мужичка в рабочей одежде. Для этого пришлось его поймать на ходу буквально за шиворот.
— Падре там, — махнул работник рукой в сторону входа.
Андрей поправил перекосившуюся запонку — надо, надо срочно к мастеру! Разгладил на пиджаке невидимые складки, окинул взглядом идеально вычищенные лоферы. И вошел в часовню.
Глава 31
Андрей
Платонов с заложенными за спину руками увлеченно рассматривал колонны из египетского гранита и зелёного мрамора с позолоченными коринфскими капителями. Переключился на широкие стрельчатые арки, как тут его окликнули.
— Это вы меня спрашивали? — раздался за спиной мягкий голос.
Платонов обернулся.
Ошибка исключалась, это был тот
