Пленница - Ольга Вечная
- Ну и духота! - говорю я нейтрально.
Снаружи, через стеклянные стены, видно, как жара размазывает горизонт. Люди снуют туда-сюда с пакетами, дети капризничают, а в кондиционированном кафе кажется чуть прохладнее, чем в аду.
- Нас мама отправила погулять, пока сама в салоне, - рассказывает Пава. - В Испании ее окрашивание стоит ужасно дорого, да и хорошего мастера найти сложно. Там, кстати, тоже ужасно жарко.
- Я все еще не верю своим глазам! - разглядываю сестричек.
Те хихикают.
- Мы только вчера прилетели, но мама уже везде записалась. Я тоже завтра пойду на маникюр. Кстати, а ты не хочешь сделать? - она бросает взгляд на мои ногти, и я тут же пожимаю пальцы.
Какой там маникюр! Я еще в первую неделю заключения спилила свой отросший гель-лак. Адаму все равно какого цвета у меня ногти, и мне было просто не до этого.
- Да, как-нибудь — с удовольствием. Вы вчетвером прилетели?
- Папа остался в Испании. Он после ринопластики все никак не отойдет, а его возрасте такие операции опасны. Давление скачет, - запросто делится Пава, отпивая свой молочный коктейль. - А у меня репетиторы. Я в этом году в девятый класс иду, нужно заниматься.
- Да и надоело нам в Испании, - поддакивает Нина. - Это - дорого, туда — нельзя. Никто не говорит ни на русском, ни на английском.
- Ты сама не говоришь на английском! - звонко хохочет Пава, и Нина делает строгое лицо.
Мы неплохо ладим, но видимо из-за небольшой, в два года, разницы в возрасте постоянно соревнуемся в достижениях.
- Я тоже плохо понимаю английский, - быстро смягчаю. - Но погоди. Папа сделал рино? Серьезно?!
- Да. Исправил горбинку на носу, - болтает Пава. - Ты не знала? Блин, - она зажимает рот. - Папа же сказал никому не говорить. Я подумала, - она смотрит на сестру, - что Рада в курсе. Гадство!
- Я знаю, что он лежал в больнице. Просто... сейчас немного в шоке. Вы в курсе, что он должен денег людям?
Они переглядываются и пожимают плечами.
- Без понятия. А ты как поживаешь?
- Я? - вздыхаю и... улыбаюсь. В их глазах столько детской беззаботности, что и не нахожу в себе сил ее развеять. - Нормально. Оставила учебу, теперь буду работать инструктором по йоге, - киваю на пакет с инвентарем.
- Ничего себе!
Мой мобильный вибрирует, я принимаю вызов и быстро объясняю Адаму, где нахожусь. Спустя минуту он заходит в кафе, и атмосфера при этом резко меняется.
Мы находимся в крупном городе-курорте, и я не могу сказать, что здесь его знает каждая собака. Отнюдь. Но тем не менее все, абсолютно все поворачивают головы. Потому что выглядит он крайне запоминающееся.
Высокий, идеально сложенный и безукоризненно одетый мужчина. Волосы стильно собраны на затылке. И... разумеется, его безобразный дефект. Мне кажется, или в кафе становится тише? А потом намного громче?
Я опускаю глаза и думаю, что всем этим людям будет, что рассказать друзьям вечером.
Адам выглядит приветливо, здоровается с администратором и идет в мою сторону.
- Алтай, какой ужас, - шепчут сестры, испуганно вжимают головы в плечи. Девчонки краснеют до кончиков ушей и хватаются за телефоны.
Пялятся. Боже. Все на него тут пялятся. Официантка, засмотревшись, запинается и чуть не падает. Он ловко ее ловит и помогает не уронить поднос. Мой пульс частит. Она ретируется, не поблагодарив.
Да пофигу.
Быстро поднимаюсь и иду навстречу. Я привыкла к нему в отеле. Теперь нужно привыкнуть к реакции на него в обществе.
Хочу обнять за шею, но он не особенно настроен на публичные обнимашки, и я просто кладу ладони на его грудь, заглядываю в глаза.
- Привет. Представляешь сестры и Лизавета вернулись.
- Да, я слышал.
Он кивает им, и девчонки тут же отворачиваются. Черт.
- Думаю, ты слышал не все. Про папу есть новости, ты будешь в шоке.
- Что-то сомневаюсь, что Филат все еще в состоянии меня шокировать, - подкалывает он.
- А вот и зря. Я заплачу и можем ехать, - говорю поспешно.
- Давай я заплачу, ты пока прощайся.
- Все те пакеты — наши. Заберешь?
- Хорошо.
Адам подходит к стойке, достает карту. Нина и Пава пялятся так, будто у меня мгновенно выпали все волосы.
- Он оказался классным парнем, - сообщаю я с улыбкой. - Может быть, вас довести до салона мамы? Там жара под сорок градусов. Или вы здесь подождете?
Они нерешительно переглядываются.
Мы высаживаем сестер через два квартала, после чего я не выдерживаю, и обнимаю Адама за шею и целую в щеку.
- Соскучилась. Как твои дела?
- Гребаная архитектура. Почему не может быть такой ситуации, что я сообщаю, в чем проблема, и они исправляют. Почему мы должны пройти между первым и вторым пунктом стадии — моего раздражения, созвона с начальством, ругани. Ладно, проехали. Ты голодная? Здесь есть хороший ресторан по пути.
- Да, давай пообедаем, я с удовольствием. Ты же дома сегодня ночуешь? Или опять куда-то надо ехать.
- Дома.
- Ура! Ура!
Он смеется.
- Как у тебя дела? Исса раскололся насчет подружки?
- Нет! Молчит, как партизан. Я уже их обоих в гости пригласила, дескать, выпьем вина, покурим кальян... Он: я приеду один. И без вариантов!
Мы болтаем, пока едем до ресторана.
Внутри и правда очень красиво — современно, уютно. Время обеденное, посадка почти полная. Стол нам находят, причем один из лучших, но пока мы к нему идем, все снова провожают Адама глазами. Перешептываются. Кивают друг другу. Я замечаю это и думаю, что привыкнуть к такому внимания невозможно. Нам приносят салаты, воду, горячий кофе. Адам делает глоток, берет вилку. Я замечаю, как на нас смотрит маленький ребенок, и его мама поспешно отворачивает коляску. Качаю головой и нейтрально произношу:
- Слушай. Ты не думал сделать пластику?
Он, уже было взяв вилку, застывает на целое мгновение. И я понимаю — зря. Черт, не тот момент. Не та ситуация. И куча людей вокруг.
—
