Приручить донжуана. Кристина - Софи Пилар
Крис перевела телефон на беззвучный режим, быстро приняла душ и с упоением забралась в кровать. По обыкновению, ей предстояло встать рано утром, чтобы покормить малыша. Как и для всех начинающих мам, сон стал самой большой ценностью для Крис на ближайшее время.
Писк малыша разбудил Крис, и она, взглянув на часы, сползла с кровати и накинула халат. Каждый день Филипп просыпался еще чуть-чуть позже, давая маме поспать чуть-чуть подольше. Еще пару дней назад приходилось подниматься в шесть утра, сегодня уже полседьмого. «Скоро я буду вставать не раньше, чем приходилось просыпаться на работу», радостно думала Крис. Сытый малыш задремал снова, и Крис осторожно выскользнула из детской, прикрыв за собой дверь. Умывшись и почистив зубы, она размышляла, стоит прилечь еще на пару часов сейчас или разделить с Филиппом его дневной сон. В задумчивости смотря на кофе-машину, Крис услышала негромкий стук в дверь, что само по себе было странно, ведь в дом попасть можно было только через охрану, а в квартиру, позвонив в видеодомофон. Крис заглянула в глазок, и сердце ее бешено застучало. Она и ждала, и боялась этого. Крис прислонилась лбом к двери и стояла так, не решаясь открыть. Ведь открыть дверь, означало, снова впустить Марка в свою жизнь.
— Крис, родная, — заговорил он, стоя в такой же позе, как и она, по ту сторону двери. — Впусти меня. Я все знаю. Крис, маленькая моя. Прости меня, прошу, поверь мне. Я знаю, как много я прошу у тебя. Но разреши мне войти, и я буду рядом, я теперь всегда буду рядом с тобой и с малышом. Только впусти меня! Если ты еще любишь меня… Ты слышишь? — он говорил негромко, но с таким отчаянием и страстью в голосе, что Крис снова потянуло к нему. — Я чувствую, ты здесь, рядом. Чувствую тебя, как и всегда, где бы ты ни была. Крис, открой!!! Я умоляю тебя! — Марк уже готов был перейти на крик.
Крис открыла дверь. Марк стоял перед ней, его внешний вид говорил о том, что ночь он провел в пути, волосы на голове взъерошены, покрасневшие глаза горели лихорадочным блеском. Он зашел в квартиру и молча смотрел на нее. Крис бросилась к нему в объятия, уткнувшись лицом в его плечо и давая волю рыданиям. В этих рыданиях было все — и боль, и отчаяние, и страх одиночества, и неразделенная радость от рождения их сына, и все, что она пережила и с ним, и без него. В этих рыданиях, сотрясающих ее тело, была и надежда, что теперь она не одна, что все ее страхи и боль позади. Она поверила ему безрассудно, она готова была вновь впустить его в свою жизнь, доверяя ему свое сердце, свое счастье, доверяя ему самое ценное, что теперь у нее есть — их ребенка. Марк крепко прижимал ее к себе, зарываясь губами в ее волосы, гладя ее спину, потом чуть отстранился, обхватив ее лицо ладонями, и сказал, глядя ей прямо в глаза:
— Крис. Я люблю тебя. И люблю нашего малыша. Ты веришь мне?
— Да, — просто ответила она. Он прильнул к ее лицу губами, осушая слезы, целуя ее лоб, глаза, щеки, скользя к губам. Крис задрожала всем телом. Она жадно приняла его поцелуй, стремительно проникая языком в его рот, обхватив руками шею. Через секунду он отстранил ее от себя, задыхаясь от желания.
— Крис… — сказал он, переводя дыхание. — Прежде чем я сорву с тебя одежду, прошу тебя. Покажи мне его, пожалуйста. Я очень хочу увидеть нашего сына.
Она ласково улыбнулась и пошла в сторону детской, кивком приглашая его идти за ней.
Бесшумно открыв дверь, они подошли к кроватке, где сладко сопел Филипп. Марк замер, склонившись над ребенком и вглядываясь в ангельское личико спящего малыша. Не в силах оторваться, он вцепился в поручень кроватки и смотрел на сына. Крис заметила, как к его переносице скатилась слеза. У Крис тоже подступили к глазам слезы. Вот оно истинное счастье материнства, разделять со своим любимым эту безграничную радость. Марк поднял глаза на Крис, и в них была такая нежность и такая любовь, что у Крис перехватило дыхание. Еще раз взглянув на Филиппа, он осторожно вышел из детской, а Крис последовала за ним, тихо закрывая дверь в комнату.
Марк стоял в гостиной, заложив руки в карманы брюк, и смотрел в окно. Кристина прильнула к нему сзади, обхватив его торс и положив голову на плечо. Он судорожно выдохнул, поворачивая к ней лицо.
— Кристина. Это самое чудесное, что я когда-либо видел и испытывал. Он такой красивый, и такой чистый. Дети оказывают магическое действие на нас, взрослых. Рядом с их невинностью так остро чувствуешь свои грехи и так хочешь стать лучше. Крис, — сказал он, поворачиваясь к ней, взяв ее руку в свою и поднося к губам. — Я так виноват перед тобой. Но я наказан. Наказан этими годами в метании и поиске того, что всегда было прямо под носом. Я не был с тобой эти девять месяцев, не видел, как растет твой животик, пропустил первое узи, не холил тебя, не лелеял, маму моего будущего малыша. Не приносил тебе апельсины среди ночи и все, что ты бы только не захотела. Я пропустил рождение нашего ребенка, не принял его на руки первым! Пропустил целых полтора месяца его жизни, и это не восполнить теперь…
Марк говорил, лаская ее руку, скользя губами по запястью, гладя лицо, скулы, волосы, любуясь ею. Крис с трудом улавливала смысл его слов, комната плыла перед глазами, и ноги подгибались. Когда ей казалось, что она упадет, он обнял ее и крепко прижал к себе, заглядывая в глаза.
— Но теперь, Крис, я никуда не уйду. Если ты еще любишь меня,
