Влипла! или Смотри, не влюбись (СИ) - Тата Кит
— И вы совсем не были против того, чтобы стать Моней? — веселилась Майя, прикусывая нижнюю губу.
— Я был максимально против. Мне долгое время казалось, что это женское имя. Дело доходило даже до драк с малым, но этот Моня так понравился родителям, что в итоге, всё-таки, прижился. Да и я потом сам привык. Моня так Моня.
— Вам идёт. Не всегда правда, — чуть нахмурила она бровки, но улыбку не убрала. — В кафе вы настоящий Демон. Демоня…
— Всё-таки, я когда-нибудь наваляю тебе за этого Демоню.
— Не догоните, — отмахнулась Майя и продолжила. — В кафе вы весь такой Демоня: строгий, требовательный, холодный…. Вот раньше мы могли вытирать со столиков пыль только там, где сидел посетитель, а сейчас с вашим приходом мы вытираем столик полностью не только сверху, но еще и изнутри иногда на всякий случай, потому что знаем, что если придёт Демоня и будет не в духе, то может заглянуть даже туда.
— Не было такого.
— Было. Один раз, правда, но мы все хорошо запомнили тот день, — с нарочитым ужасом и укором в глазах она покачала головой. — Так вот, в кафе вы злой Демоня, но когда возвращаетесь домой и берете Тимку на руки, то мгновенно превращаетесь в Моню. Такого нежного, любящего, заботливо и нисколько не страшного. Вы как ёжик. Да, точно! — едва ли не подпрыгнула Майя на месте, подобрав удачную, на ее взгляд, для меня характеристику. — Он же, вообще-то, хищник. Колючий и опасный. Что-то фырчит, рычит там на своём, на ежином. Но его всё равно хочется потискать и даже подразнить, чтобы ещё пофырчал, потарахтел. И пофиг на иголки. Даже иногда жалко, что таким вас вижу только я и только дома.
— Больше никому это видеть и не нужно. Дома я один, на работе — другой. Разные социальные роли.
— Актёрище! — едва ли не захлопала Майя в ладоши и вдруг, подперев кулачком щечку, сохраняя в уголках губ лёгкую улыбку, начала меня разглядывать. — Вы красивый. Очень.
Слегка опешил и даже растерялся.
— Много же тебе пришлось выпить настойки, чтобы это разглядеть, — наконец, нашёлся я с ответом, разглядывая ее ровно так же, как она меня.
— На вас так свет ложится…
Майя сделал какой-то неясный жест рукой, словно гнала лучи света, исходящие от пламени, прямо мне в лицо.
— И как же?
— Мм… поэтично, — будто соглашаясь сама с собой, кивнула она.
— На тебя тоже, — усмехнулся я. — Сколько настойки ты выпила?
— Я почти не пила. Света обманула — ничего она не как пёрышко.
— Ну, хоть сладкая?
— Даже слишком, — комично поморщилась Майя. — Не знаю, что было хуже: то, что она приторная или то, что сожгла мне на выдохе все волосы в носу.
Как дурачок улыбался с её мимики. Живая и простая, без флёра загадочности и псевдоженственности, хоть и выглядела она в этом халате так, что хотелось прикусить кулак, чтобы успокоиться и перестать её разглядывать, и фантазировать о том, что никогда мне не будет доступно.
Зато Майя не отказывала себе ни в чем. Она спокойно и прямо разглядывала меня и заставила нешуточно напрячься, когда кончики её пальцев упёрлись в уголки моих губ.
— Вам идёт улыбка. Улыбайтесь, пожалуйста, чаще. Очень красиво, — явно задумавшись о чем-то своем, Майя мягко огладила контур моих губ, продолжая смотреть только на них и тем самым ускорять биение моего сердца. — Ам! — вдруг прижала она подушечку большого пальца к моей нижней губе, слегка её оттянув. — А вам палец в рот не клади.
— Кто бы говорил, — мягко обхватил её пальчики и неожиданно для самого себя нежно поцеловал их.
Какого хрена я творю?!
Тот же вопрос отразился в широко распахнувшихся глазах напротив.
Мгновение растерянности на красивом лице, обрамленным слегка взлохмаченными локонами, перетекло в робкое любопытство. Зеленый взгляд плавно кочевал от моих глаз к губам и обратно.
Я понимал, что нужно что-то делать. Пора бы уже хоть как-то разорвать момент неловкости, от которой воздух вокруг нас словно стал гуще и тяжелее. Но я не мог. Как завороженный смотрел в глаза Майи и готов был сытым обласканным котом замурчать в ее руках, когда теплые ладони коснулись моих щёк.
— Колючий, — едва слышно произнесла Майя и чему-то улыбнулась, ласково перебрав пальчиками. — Ёжик.
А я даже в ответ ничего сказать не смог, продолжая как завороженный смотреть в её глаза, блестящие от пламени.
Расстояние между нашими лицами всё сокращалось. Не до конца понимал, чья именно это была инициатива, но сопротивляться этому не хотелось.
Удерживая тонкие запястья, чувствовал дрожь, не зная наверняка, кто именно из нас двоих дрожал: я — от предвкушения или Майя — от моей близости.
В зеленых глазах на секунду застыл вопрос. До касания наших губ остались миллиметры.
Молю, остановись. Я точно уже не в силах этого сделать.
Моя робкая мольба была проигнорирована Майей и абсолютно забыта мной, когда мягкие теплые губы робко прильнули к моим. С судорожным вдохом, словно до этого мгновения и не дышал вовсе, почувствовал, как хрупкая фигурка трепетно прижалась ко мне…
Нет. Это я её прижимал к себе, самозабвенно пробуя на ощупь гладкость халата и шёлк волос. Сердце, только что с силой ударившееся о рёбра, зашлось в бешенном ритме, который я чувствовал и в её груди.
Сладко, трепетно, горячо… Не помню, чтобы хоть один поцелуй мог так лишать рассудка и самообладания.
Я просто хотел её. Всю. Без остатка. Себе.
И молился уже о том, чтобы эта близость не заканчивалась никогда.
Но вдруг Майя остановилась. Уперлась ладонями мне в плечи и, тяжело дыша, смотрела в моё лицо горящими страстью глазами и сейчас они отражали не пламя из камина, а то, от чего сгорал я сам изнутри.
Что-то резко изменилось. В её ярких глазах мелькнуло что-то схожее с испугом. Пламя потухло подобно задутой холодным ветром свече.
— Господи! — отпрянула она и зажала рот
