Начало нас - Лайла Джеймс
У нее вкус клементинов и греха. Боль и горе.
— Тебе не следовало этого делать, — шепчет она, задыхаясь от собственных слов. — Мы не должны были этого делать.
Ах, вот и сожаление.
Несколько минут назад она капала мне на пальцы, а теперь понимает, что только что позволила врагу прикоснуться к своей жадной киске.
Я закатываю глаза и тоже поднимаюсь на ноги. Мой член все еще твердый, болезненно упирается в молнию джинсов. Она получила освобождение. Я не получил свое. Кажется, Маленький цветок в долгу передо мной.
— Итак, теперь ты сожалеешь об этом? — Я лениво тяну.
Она отчаянно трясет головой и сглатывает. У нее перехватывает дыхание, а грудь быстро вздымается. По сравнению с тем, как она была раньше в моих объятиях, спокойно и тяжело дыша от оргазма — прямо сейчас ее грудь трясется от беспокойства.
Что, черт возьми, с ней не так? Это был просто чертов оргазм, ничего страшного.
Райли обвиняюще тычет пальцем мне в грудь.
— Тебе нужно держаться от меня подальше.
Моя рука вытягивается наружу, я хватаю ее за запястье и притягиваю к себе.
— Это ты натерла свою киску моими пальцами и использовала меня для ее освобождения. Почему ты вдруг стала скромной?
— Отпусти меня, Колтон. — Райли смотрит на меня стеклянными карими глазами. В этих глазах паника и ужас. Она делает глубокий прерывистый вдох. — Тебе следовало держаться от меня подальше. Ты сказал, что наши пути больше никогда не пересекутся, но ты намеренно продолжаешь возвращаться в мою жизнь. Во-первых, этого никогда не должно было случиться. Хватит своих игр, Колтон. Пожалуйста.
— Ты ведешь себя как девственница, которая только что впервые в жизни испытала оргазм, — говорю я ей, хмурясь от ее слов. — Что за истерия?
Ее лицо краснеет в лунном свете, а взгляд отводит от меня. В смущении и смятении.
Подождите чертову минуту.
Я медленно склоняю голову набок, внимательно изучая ее и ее реакцию. Усмехнувшись, я издал сухой смешок.
— Сейчас, сейчас. Не говори мне, что я только что украл твой первый оргазм.
Ее губы раздвигаются в тихом, возмущенном вздохе. Бинго. Я понял тебя, Немезида.
Я откидываю голову назад, мой смех пронзает воздух.
— Ох, черт, это не входило в план на сегодняшний вечер, но в итоге у меня получилось что-то гораздо более интересное. — Я снова дергаю ее за запястье, и она спотыкается, мягко приземляясь мне на грудь. Я наклоняю голову вниз, приближая наши лица. Мое дыхание обрушивается на ее опухшие, хорошо зацелованные губы. — Мне не удалось украсть твой первый поцелуй или шанс лишить тебя девственности. Но, черт возьми, я получил лучшее из трех. Джаспер действительно был неудачником; он не был мужчиной.
Мои губы касаются ее покрасневшей щеки.
— Ты можешь сколько угодно отрицать это, мое прикосновение имеет большую власть над твоей моралью. Ты думаешь, что это неправильно, но ты с такой жадностью облизываешь мои пальцы, и это говорит мне, что мое прикосновение тебе понравилось.
— Колтон, — жалобно хнычет она, — просто… остановись. Перестань разговаривать. Стоп.
Все ее тело все еще трясется. Больше не от оргазма или слез. И дело даже не в промозглом октябрьском ветерке.
Она… ошеломлена. Но это нечто большее.
Райли приближается к истерике.
Я отпускаю ее запястье, отталкиваясь от нее. Устанавливая дистанцию между нами, как она и просила.
— Я не понимаю, в чем твоя проблема.
— В этом-то и проблема, Колтон. — Она смеется невесёло, но это звучит натянуто. Безубыточно. — Ты никогда меня не поймешь. Для тебя все — развлечение, но ты не осознаешь, какое влияние оказывают твои слова. Как они влияют на кого-то. Ты не останавливаешься и не думаешь, потому что для тебя все — игра! — С каждым словом ее голос повышается, сквозь него просачиваются гнев и разочарование. И боль.
Я вижу это в каждой видимой линии ее тела.
Я вижу это в ее глазах; Я чувствую это.
Хаос, который живет во мне, содрогается от ее боли. Ее разочарование питает горечь, которая живет в моих костях. И ее ярость… она проникает в мою плоть, смешиваясь с ненавистью, которая живет у меня под кожей.
Я чума, а Райли не лекарство.
Мы оба увядаем от яда, который запятнал наши души.
— Знаешь, что ты мне напоминаешь? — шипит она мне в лицо, и слова мне знакомы. Я вспомнил. Это те же слова, которые я сказал ей, когда она была в реабилитационном центре. — Избалованный мальчик, который, вероятно, всегда добивается своего, преуспевает за счет репутации и денег своего отца. Ты эгоцентричный и поверхностный идиот, Колтон Беннетт.
Избалованный мальчик…
Райли понятия не имеет, о чем говорит. Она меня не знает. Она меня не понимает. И она никогда, черт возьми, этого не сделает. Потому что мы вода и огонь. Мы никогда не будем смешиваться.
— Так что держись от меня подальше, — говорит Райли, акцентируя каждое слово, как угрозу. — Ранее я совершила ошибку и не позволю этому повториться. Никогда больше не прикасайся ко мне, Беннетт.
Не знаю, почему я так зол, но это так. Что-то в ее словах меня сбивает с толку, и я не раздумываю, прежде чем сделать шаг в ее сторону.
В ярости я приближаюсь к ней, пока между нашими телами не остается всего лишь волосок. Ее вздымающаяся грудь касается моей. Я возвышаюсь над ее меньшим телом. Когда я говорю, мой голос едва узнаваем для моих собственных ушей.
— И ты думаешь, я хочу прикоснуться к неряшливым остаткам Джаспера? Я не занимаюсь объедками, Райли. Считай, что оргазм, который ты получила, - это благотворительность.
В тот момент, когда эти слова слетают с моих уст, я понимаю, что сказал что-то неправильное. Меня мгновенно охватывает раскаяние. Но уже слишком поздно.
Блядь!
Райли отдергивается, как будто я только что ударил ее. Ее глаза расширяются, и она издает сдавленный звук в глубине горла. Это похоже на раненое животное: сломанное и больное.
Она делает два шага назад, неуверенно стоя на ногах. Выражение ее лица, такого я никогда раньше не видел. Это не гнев или разочарование.
Это разрушительная уязвимость.
Мое сердце замирает в груди при виде этого. Хрупкий взгляд ее глаз и то, как ее тело сгорбилось, как будто она испытывает физическую боль.
Райли тяжело сглатывает.
— Все кончено, Колтон. Эта твоя игра. Все кончено. Хватит. Просто н-не подходи ко мне больше. Ради нашего здравомыслия, держись подальше.
Она разворачивается на пятках и убегает в ночь.
Мои легкие сжимаются, и я не могу дышать.
ГЛАВА 21
Грейсон - 17 лет
Я не могу отказать тёте.
Это проблема.
Когда сегодня днём пришла Оклинн и рассказала тете Навее, что она хотела бы пойти в дом с привидениями, но только если я приду, моя тетя испытующе взглянула
