Терпеть тебя не могу - Мария Бокарева
А вот наш сценарий уже расписан по шагам на несколько лет вперёд, но все это только в голове у одного слишком уверенного в себе человека. Не могу сказать, что мне не нравились его планы, скорее, они были слишком стремительны и нереальны для двух школьников, у которых на носу висели важные в жизни экзамены. Но, как говорил Артём: «Когде есть цель, не существует препятствий». И я ему верила. Не могла не верить, потому что теперь я знала, что Шолохов ничего не говорит просто так. И если его надежное плечо всегда будет рядом, то я ни на секунду не усомнюсь в том, что у нас все получится.
Сегодня был последний день в лагере, и этот вечер для всех был с легким налетом грусти, а для меня в особенности. Я так привыкла просыпаться в одной комнате с девчонками, идти на завтрак и пить вкусный кофе, которое мне ежедневно приносил Артём.
И знаете, что я скажу.
У этого кофе был особенный вкус. Вкус его заботы. Наверное, именно поэтому он казался мне таким отвратительным тогда, когда я ходила за ним сама.
Не представляю, как я буду без всего этого. Как я пойду в свою прежнюю школу после недельных каникул? Как я буду там? Без Леры. Без Белочки. Без его…
Если уже час разлуки кажется чем-то невыносимым. Его отсутствие рядом чувствуется почти физически, именно поэтому мои глаза уже с легкой паникой носились по залу в поисках знакомой фигуры.
Где он? Почему до сих пор меня не нашел?
И только я успела об этом подумать, как музыка в зале прекратилась. Все удивились и с возмущёнными возгласами громко принялись нападать на диджея, который уже не первый раз сегодня прерывал музыку ради своих безответных признаний, но в этот раз виновником паузы был не он.
— Раз… Раз… — послышался хрипловатый голос из колонок, и сердце забилось чаще. Даже внутри все встрепенулось, сбивая дыхание, когда я поняла, что этот голос принадлежал Артёму.
На сцену ещё не успели перевести луч свата, который помог бы мне лучше разглядеть в темноте его образ, но мне было достаточно услышать этот голос с легкой хрипотцой, чтобы тело дало мгновенную реакцию. Меня с первой нашей встречи удивляет собственная реакция на его появление, но теперь я к этому даже привыкла, поэтому замерла и молча ждала продолжение, которое оказалось слегка неожиданным.
— Я, конечно, дико извиняюсь за то, что мне пришлось прервать ваше веселье, но тут дело жизни и чести. Моей чести, — Артём сделал короткую паузу и все стянулись поближе к сцене, внимательно навострив уши, чтобы не пропустить ничего интересного. — Алиса… — обратился ко мне и каким-то образом нашёл в этих бликах мои глаза, впившись в них тёплым взглядом. — Помнишь, я тебе говорил, что должен тебе признаться в чем-то очень важном? Честно, боялся этого, как пятиклассник, — усмехнулся с досадой и глубоко вздохнул, переводя дыхание.
Я напряглась. Внутри все сжалось от волнения и ожидания, которое резко придавило своим тяжелым грузом. Я так боялась услышать сейчас что-то, что способно причинить мне боль, что из глаз непроизвольно покатились слёзы. Я верила ему и доверяла, но где-то внутри ползал этот маленький червячок, который путал мои мысли и готовил к тому, что сейчас прозвучит что-то похожее на то, что все это была игра. Или глупая шутка, которая вызовет у всех смех, а я… А я просто этого не выдержу. Не смогу с этим справиться. Теперь, когда растворилась в нем полностью. Когда полностью доверилась и утонула в нем по самую макушку.
— Помнишь наш первый танец? Здесь. В этом зале. Я тогда думал сойду с ума. Не мог до конца поверить, что у меня получилось. Что ты не оттолкнула и не отказала, но наш танец прервали, не дав даже начаться второму куплету, а потом ты спросила про спор… И я не смог тебе соврать. Ты права, спор был…
В зале все ахнули и обернулись на меня, а я, кажется, перестала существовать. Сердце провалилось куда-то в пропасть, а кровь хлынула в голову чудовищным водопадом, от которого шум в ушах доходил до звона.
— Именно поэтому я стою сейчас здесь и все это говорю, потому что я его проиграл, — все снова переключили все внимание на сцену, а я тяжело сглотнула, не веря своим ушам и всему этому ужасу. — Прости меня, Алиса! Прости, что думал, что смогу легко от тебя отказаться. Я не смог. Не смог от тебя отключиться даже тогда, когда сам этого безумно хотел. Даже тогда, когда думал, что ты предпочла мне другого. В общем, наворотил я дел… — с грустной усмешкой провёл рукой по волосам, а у меня такой булыжник с плеч упал, что слёзы из глаз полились градом, а губы задрожали, растягиваясь в нелепой улыбке. — И, проиграв это тупой и глупый спор, сейчас я должен сказать, что Алиса Леденцова мне не безразлична, но я скажу другое…
В зале образовалась тишина. Тяжелая, невыносимая, которую никто не хотел нарушать, и только мое неугомонное сердце с мучительным грохотом билось о рёбра, пока наши взгляды вели
