Жесткий отказ - Сара Ней
Я сокращаю расстояние, чтобы поцеловать его в кончик носа.
Тошнотворно сладко, я знаю.
— Не буду лгать, — говорит он через некоторое время. — С презервативом было всё равно, что заниматься сексом в мокром спортивном носке, — надувает он губы.
— Не говори «мокрый».
Он делает паузу.
— Влажный.
Мы смеёмся, исчезаем под одеялом и не возвращаемся, пока оба снова не удовлетворены.
18
НОЙ
— Знаешь что? — Миранда тихо смеётся, голая под моими одеялами, сонная после нашего сна. — Когда — я имею в виду «если», извини, — у нас будут серьёзные отношения, то мы можем заниматься сексом без презерватива.
О? Это меня приободряет.
— Как долго люди должны встречаться, прежде чем сочтут отношения серьёзными?
Она смотрит в потолок.
— Не знаю… не думаю, что есть какие-то правила.
Перекатываюсь к ней и приподнимаюсь на локте.
— Я не планирую встречаться ни с кем другим, а ты?
Её взгляд перемещается на моё лицо.
— Нет.
— Означает ли это, что мы связаны обязательствами?
— Нет, но думаю, это означает, что мы моногамны?
Я замолкаю, сбитый с толку.
— Разве это не одно и то же?
— Да? Или нет? Чёрт, я не знаю. Думаю, что обязательства означают, что мы хотим быть вместе надолго. Моногамия просто означает… что мы спим только друг с другом до тех пор, пока не выясним, хотим ли обязательств.
— Итак… — Я обдумываю это. — Мы можем трахаться без защиты, когда будем готовы?
Миранда открывает свой прелестный ротик, чтобы ответить, но слова, готовые сорваться с её языка, замирают, когда дверь моей спальни с грохотом распахивается, за ней следует Базз Уоллес, крича:
— Эй, придурок, вы, ребята, здесь?
С испуганным вздохом Миранда исчезает под одеялом.
— О, боже, скажи мне, что это не тот, о ком я думаю.
— Это Уоллес.
— Как? Почему он такой?
Потому что парень ничего не может с собой поделать. Он хуже всех.
— Какого хрена, чувак, ты когда-нибудь слышал о стуке?
Уоллес пожимает широкими плечами.
— Дверь была не заперта.
Почему я вообще дал этому чуваку код доступа к воротам, выше моего понимания. Теперь я ненавижу себя.
— Уоллес, ты не можешь просто врываться. Ты разве не видел машину Миранды снаружи? — Он не только видел машину снаружи, но и является тем, кто послал её на стадион ко мне!
А теперь посмотрите на этого ублюдка, ковыряющего ноготь и игнорирующего моё презрение.
— Видел. И что? Я подумал, что мы втроём могли бы повеселиться.
Повеселиться? Ни единого грёбаного шанса.
— Тебе нечем заняться, кроме как ходить за мной по пятам? Я думал, ты со своим братом или идёшь к маме, или ещё какая-нибудь чушь.
— Ой. Точно. Я действительно так сказал. — Он подходит к мягкому креслу в углу моей комнаты и плюхается, положив ноги на пуфик перед собой. Мебель выбирал не я — это сделал декоратор, — и теперь желаю, чтобы там не было набора кресел, на которых он мог бы удобно устроиться, пока мы с Мирандой находимся в плену на кровати.
— Не устраивайся поудобнее, придурок! Убирайся!
Под одеялом я слышу хихиканье — предатель в моей постели думает, что это забавно? Я разберусь с этим позже.
— А ты чем занят? Решил вздремнуть? — Он зевает. — Я надеялся, что ты будешь заниматься сексом.
Слишком поздно, я уже делал это — три раза.
— Чего ты хочешь?
— Я же сказал: мне было скучно, поэтому я пришёл сюда.
— Ты совсем не улавливаешь мой сарказм.
Он грызёт ноготь и выплёвывает на мой ковёр. Чёрт!
— Всё я улавливаю. Ты просто не знаешь, что хорошо для тебя, а я знаю.
— Каким образом то, что ты врываешься в мою комнату, когда мы голые, хорошо для меня?
Это, кажется, заинтересовывает его.
— Ты там голый? Могу я присоединиться?
Наконец, Миранда реагирует, садясь на кровати, волосы всклокоченные, глаза дикие.
— Не смей! Нет. — Она придерживает одеяло, прикрывая грудь. — Прекрати пялиться, ты, извращенец!
— Мы можем пойти поужинать? — Базз откидывает голову на подушку позади себя. — Я умираю с голоду.
Рядом со мной Миранда тихо хмыкает.
— Вообще-то, я бы поела.
Господи Иисусе, эти двое сведут меня в могилу.
— Последнее, что я хочу делать, это проводить с тобой больше времени. — Я не могу убежать от этого чувака. — Работа, встречи — теперь ты врываешься в мой дом.
— Я знаю. Здорово, правда?
Это НЕ здорово. На секунду я задумываюсь, смогу ли когда-нибудь привыкнуть к тому, что у меня есть лучший друг, который так… чертовски раздражает. Никто из моих друзей из места, где я вырос, так себя не ведёт. Как, чёрт возьми, я застрял с самым большим плейбоем в команде? Мы полярные противоположности!
Базз обращает своё внимание на Миранду.
— Ты довольно уютно устроилась. Собираешься сюда переезжать?
— Нет! — практически кричит Миранда. — Мы только начали встречаться.
Базза это не останавливает.
— Ну, если бы ты переехала, то привезла бы остальную часть своей коллекции бейсбольных карточек, да?
Чёрт бы его побрал!
У Миранды отвисает челюсть. Она опускает голову немного ниже, прикрываясь.
— Мы не… я…
Уоллес кладёт ноги в белых носках не первой свежести на мой пуфик
— Ну, раз уж я здесь, может быть, смогу стать посредником в сделке между вами двумя на оставшиеся карточки, а? Это меньшее, что я могу сделать.
О, чёрт возьми.
— Господи, Уоллес, сейчас не время!
Миранда тычет пальцем мне в бедро под одеялом.
