Бог Разрушения (ЛП) - Рина Кент
Глаза Николая сужаются в угрожающие щелки, но вскоре его лицо возвращается к своему обычному сварливому выражению, когда он хватает меня за плечи.
— Мне не нравится скрытность в том, чем ты занимаешься в последнее время.
— Все в порядке, — я глажу его по руке, как делала мама, когда он слишком сильно погружался в свои мысли. — Поверь мне.
Он снова щурит глаза. К счастью, я мельком увидела Майю, которая, должно быть, до смерти наскучила Киллу, учитывая его почти убийственное выражение лица.
Я машу им рукой.
Как только они оказываются в пределах досягаемости, я прыгаю на спину Киллиана и зажимаю ему голову в не слишком дружелюбном приветствии.
Он отталкивает меня локтем, а когда я снова оказываюсь на земле, ерошит мне волосы. Не хочу хвастаться, но я, наверное, его любимая Соколова, может быть, даже больше, чем Нико.
— Мы разговаривали, Мия, — Майя смотрит на меня, стучит каблуком по полу и кладет руку на бедро. Она делала так с тех пор, как мы были маленькими, и это никогда не менялось.
— О незначительных модных темах, которые могут привести к чьему-то случайному самоубийству, — говорит Киллиан.
— Это грубо, — она смотрит на него.
— Что еще более грубо, так это то, что ты снисходительно относишься к этим поверхностным темам, из-за которых выглядишь легкомысленной.
— Эй, — показываю я ему.
Майю никогда особо не волновало мнение Киллиана (или кого-либо еще) о ней. Она дива и носит это как знак чести, показывая всем средний палец.
И все же ее лицо краснеет.
— Я не легкомысленная.
— Тогда развивай в себе больше интересов, которые не ограничиваются каким-то скучным показом на парижском подиуме, — он делает паузу. — Учитывая наше кровное родство, твое явное стремление быть стереотипной безмозглой блондинкой плохо отражается на моем идеальном имидже.
Все психи — высокомерные придурки, которые думают, что мир вращается вокруг их раздутого эго.
Однако я никогда не чувствовала обиды на Киллиана. Конечно, он никогда не причинял вреда мне или моим братьям и сестрам. Даже сейчас он не проявляет к Майе злобы. Он просто пытается спровоцировать ее.
— Старайся сильнее, Килл, — она перекидывает волосы. — Раньше твое высокомерие могло соперничать с моим, но сейчас я смотрю на тебя только через зеркало заднего вида. Это плохо отразится на моем имидже Богини.
— Прекрати пускать слюни. Твое дерьмо забрызгивает мои туфли за пятьдесят тысяч.
— Скорее, твое дерьмо загрязняет воздух вокруг моего платья из специального выпуска LV.
Я встаю между ними и смотрю на Нико, чтобы он помог прекратить словесную перепалку.
Моя челюсть едва не падает на пол, когда я вижу, что он растянулся на нижней ступеньке лестницы с закрытыми глазами. Я даже не заметила его ухода.
По правде говоря, Николай никогда не был хорош в таких ситуациях. Не то чтобы он не умел разнимать драки, но если дело не касается его кулаков, то он теряет всякий интерес к ним.
К счастью, заходит Гарет, и, сразу понимая, что происходит, присоединяется ко мне, чтобы разнять двух самых нестабильно-самовлюбленных кузенов.
— Ты официально занесен в черный список моей следующей вечеринки по случаю дня рождения, — говорит Майя Киллиану.
— Скоро вернусь. Я собираюсь поплакать в подушку.
Мы с Гаретом успеваем отвести каждого из них в столовую. Потом я возвращаюсь, чтобы разбудить Николая, чтобы он присоединился к нам.
Он все еще странно смотрит на меня, и я почему-то не могу подавить страх за безопасность Брэна. Может быть, мне стоит предупредить его на всякий случай?
Проблема с Нико в том, что он кажется отстраненным и заинтересованным только в насилии, но на самом деле он может быть скрытным и его невозможно прочесть, если он этого не захочет.
Мы впятером садимся ужинать, Майя и Киллиан все еще ссорятся, как дети.
— А где Джереми? — спрашивает она, когда подается еда, и указывает вилкой на Киллиана, который занимает обычное место Джереми во главе стола. — Я определенно пришла не ради твоего лица.
— Отчаяние тебе не к лицу, — он ухмыляется. — К тому же, блондиночка, ты действительно спрашиваешь о Джереми?
— А-а о ком еще я могу спросить?
Все мы, кроме занятого едой Нико, смотрим на нее.
— Что? — говорит она шепотом.
— Ты просто заикаешься, — насмехается Киллиан. — Я бы поклялся, что ты не знаешь, как это делается.
— Я не…
— Боюсь, что ты заикаешься, — говорит Гарет.
— Видишь? Даже потерянный сын Матери Терезы согласен, — отвечает Киллиан и делает вид, что мажет кусок мяса кровью.
Майя, вегетарианка, морщит ему нос, а затем сосредотачивается на Гарете.
— Джереми?
— Он сказал, что у него есть дела.
— Без меня? — Николай наконец вступает в разговор.
— Кто знает? — Гарет пожимает плечами. — Не пробовал проверить телефон?
Николай делает именно это, и его глаза загораются.
— Я ухожу.
— Куда? — я показываю.
— Не о чем беспокоиться.
— Я думала, ты настоял на том, чтобы мы поужинали вместе.
— Ужин окончен, — он проглатывает свой стакан пива и целует меня в макушку. — Держись от этого подальше, Мия.
Он также целует голову Майи.
— Не создавай никаких проблем.
Киллиан тоже встает, и я встречаю его вопросительный взгляд.
Он слегка улыбается.
— Это не твои проблемы, малышка Соколова.
А потом они выходят за дверь, оставляя нас троих одних.
— Тебя оставили в стороне, Гарет? — спрашивает Майя удрученным тоном, снова и снова прокалывая салат.
— Я отказался. У меня скоро экзамены, — он неторопливо жует, даже не удосуживаясь проверить телефон.
У меня плохое предчувствие.
Мы включаем любимый фильм Майи «Бестолковые», но я почти не обращаю на него внимания. Я подумываю пойти в дом с привидениями, но Лэн, вероятно, развлекает свою группу шикарной Элиты.
Подождите. Какого черта?
С каких это пор я стала называть его Лэном?
Все так безнадежно тревожно.
К моменту окончания фильма Майя уже крепко спит на диване. Гарет предлагает отнести ее в одну из гостевых комнат, но я качаю головой.
Она проснется, и ей будет трудно снова заснуть.
Поэтому я накрываю ее, сажусь на пол и продолжаю смотреть на свой телефон.
Если я что-то и поняла о Лэне, так это то, что он не умеет принимать отказы. Это
