Ночь падающих звезд. Три женщины - Яннауш Дорис

— Поместье унаследовано от родителей Ларса. Когда виллу построили, она еще была за пределами Мюнхена. Хотя Ларс и неплохо зарабатывает, но не настолько, чтобы мы особенно занимались домом. А теперь пойдем, я все тебе покажу.

Ирина обняла ее за плечи и начала обход дома.

Странное дело: слыша смех, восторженные восклицания Тины, она вдруг почувствовала, как снова входит жизнь в холодные стены наследия Мартуссена, и этот большой и порой ненавистный ей дом вдруг стал вызывать восхищение.

…Ирина услышала все это уже на лестнице. В квартире Бекеров стоял шум и гам. Двое отпрысков ревели, словно соревнуясь друг с другом, а отец безуспешно пытался их перекричать.

— Если сейчас же не прекратите, то… черт возьми! Да заткнитесь же вы наконец!

На пару секунд действительно наступила тишина, потом все повторилось с удвоенной силой.

Ирина, смущаясь, нажала кнопку звонка. Она все еще не была уверена, что их план может осуществиться.

А может, прийти сюда в другой раз?… Сбежать, пока не поздно…

Никто не подходил к двери. Ирина снова потянулась к звонку, несколько секунд держала руку на кнопке, а затем снова нажала — на этот раз более твердо и решительно. Не отступать же! Тем более что там ждала Герда, — ее соучастница.

Ирина хотела было позвонить в третий раз, как дверь вдруг резко распахнулась. Мужчина, который предстал перед ней, был темный блондин среднего роста, где-то за сорок. По его свирепому виду было ясно, что это и есть сам Бернд Бекер.

— В чем дело?

— Меня зовут Ирина Мартуссен, няня из управления социальных услуг для многодетных, перегруженных домашними заботами матерей. Ваша жена ждет меня.

— Для «перегруженных домашними заботами»? — Бернд саркастически усмехнулся. — Да моя жена уже три дня валяется в постели. А до этого была десять дней в больнице! Если здесь кто-то и перегружен, так только я, дорогая леди!

— Ну что же, я могу уйти, если вы в одиночку предпочитаете мучиться с вашими детьми!

И Ирина повернулась к выходу. Но едва ступила па лестницу, как услышала:

— Стойте! Да подождите же.

— Да?

— Войдите! Я совсем не то имел в виду.

— Так все говорят. Я имею в виду мужчин, которые бьют своих жен и детей или наносят им душевные травмы. — Бернд открыл было рот, чтобы возразить, но Ирина не дала ему и слова сказать. — В будущем, если вы что-то хотите сказать, господин Бекер, то сначала обдумайте, что именно вы хотите сказать!

Собственно, Гердин спутник сам напросился на столь резкую отповедь. Позже она не могла даже понять, как осмелилась на это. Но совершенно ясно, что с этим ворчуном нужно обходиться именно так.

Бернд отошел в сторону и пропустил Ирину в квартиру. И тут она впервые увидела всех троих.

Они строем стояли в прихожей. Старший, засунув руки в джинсы, взирал на нее с веселой задиристостью. Средний, очевидно, только что отревелся, вытер рукавом нос и тоже погрузил руки в карманы… Лишь малыш, казалось, был начисто лишен комплекса недоверия и руководствовался лишь голосом своего маленького сердечка. Мгновение он рассматривал гостью испытующим взглядом, затем затопал к ней, протягивая ручонки.

Ирина присела на корточки и тут же почувствовала прижавшееся к ее щеке влажненькое личико и две обнявшие ее ручонки… Словом, Симон сразу же признал ее своей «второй мамой».

Это был потрясающий момент в жизни Ирины!

И начало зарождения в ней нового чувства любви.

ГЛАВА 4

— Всем, что тебе здесь понравится и подойдет, можешь распоряжаться. — И Ирина, прежде чем поехать к Герде, продемонстрировала Тине свои наряды — целую стопку всевозможных брюк, платьев, кофт, пуловеров и прочей одежды.

Тина все развесила в «своей» комнате и, забравшись на кровать, стала рассматривать это богатство как художественную выставку. Затем принялась примерять. Сначала подобрала брюки, блузки и пуловеры. Платья подходили не столь хорошо, выбрала лишь одно — прилегающее, вязанное из мохера, и пару костюмов. Кроме того, несколько великолепных сорочек, поясов, шалей и сумок.

Еще подошли черные «лыжные» брючки из ангорки, примерно такие, какие видела на Ирине. Тина долго вертелась в них перед зеркалом на внутренней дверце шкафа, при этом по-разному складывала губы — изображая то «женщину-вамп», то наивную, застенчивую девчонку. Затем засмеялась своему отражению.

— Эй ты! Может, тебе и впрямь попался выигрышный билет. Может, в том обществе, в которое теперь вступишь, встретится тебе сказочный принц. С роскошными белыми локонами, с широкими плечами… И, конечно же, с солидной чековой книжкой!

Она еще громче захохотала и в этот момент, словно в сказке, услышала мужской голос. Хотя спрашивали не ее, а Ирину, она поспешила спуститься вниз.

Это оказался сам хозяин дома. Он сначала с удивлением взглянул на нее, а затем, видимо, сообразил.

— А-а… Я знаю, вы — Тина из сгоревшей квартиры.

— Вот именно! — Она подала ему руку. — Хороший был полет?

— Да, все нормально. Спасибо. А где моя жена?

— О-о! Она… У нее какое-то общественное задание… Она, знаете, взяла на себя заботу о детях одной заболевшей многодетной матери.

— И давно? — изумился Ларс.

— С сегодняшнего дня. — Для непринужденности Тина сложила на груди руки. — Кажется, вам это не очень нравится?

— Если быть честным, то да.

— Но эта работа может ее захватить, компенсировать несбывшееся желание иметь детей. — Тина снова обрела нить разговора. — В любом случае есть опасность, что без этого у нее могут возникнуть комплексы, наступить депрессия. — Тина картинно откинулась на спинку дивана, элегантным движением поправила волосы.

— Как профессионал, я могу дать вам добрый совет. Я, собственно, изучаю психологию, — пояснила она. — Итак, если вы хотите, чтобы ваша жена была довольна и уравновешенна, то поддержите ее!

— Ага! — отозвался Ларс тоном, в котором сквозило что-то среднее между удивлением и легкой насмешкой, — Ну, если мне рекомендует такая профессиональная девушка-психолог…

Он подошел к домашнему бару.

— Хотите выпить со мной мартини?

— Охотно!

Тина изменила позу и, вполне довольная собой, мысленно рассмеялась.

Новая жизнь по программе взлет — посадка — взлет, эти коктейли и бары, как видно, соответствовали ее ожиданиям. Она взяла бокал, протянутый ей, подняла его и одарила Ларса очаровательной улыбкой.

— За все лучшее. Кстати, вы можете называть меня просто Тиной.

— Да? Тогда взаимно. Называйте меня просто Ларсом.

Они выпили и тут же услышали шум подъезжающей машины. Через несколько минут вошла Ирина, уставшая, но странно довольная.

— О, оказывается, уже оба на месте. Познакомились?

— Мы только что договорились называть друг друга по имени. На «ты», наверное, перейдем в следующий раз, — сказала Тина и, выйдя вслед за Ириной на кухню, тихо спросила:

— Ну, как там было у Бекеров?

Ирина разложила покупки по шкафам и ящикам, продолжая рассказывать:

— Сначала господин Бекер принял меня не очень-то приветливо, но я последовала твоему совету и тут же показала ему зубки. Подействовало. После этого с ним стало легче. Да! А еще меня сразу же обнял маленький Симон, так прижался, будто мы век с ним знакомы. Это было… было, словом, так трогательно! — Ирина прямо-таки светилась, с губ не сходила мягкая, задумчивая улыбка.

— Ну а дальше? Дальше? Как отнесся Бернд к «терапии»? — тормошила Тина.

— Сначала был категорически против. Как будто речь шла о враче-психиатре: его жена, мол, в таком не нуждается! Тогда я ему объявила, что, если не согласен, я тут же ухожу. Мы, мол, намерены заботиться о детях, пока их мать будет проходить курс групповой терапии, так как наша главная цель — восстановить и сохранить хорошее психическое и физическое состояние матери, чтобы после этого курса она в полную силу могла заботиться о своей семье.

— Здорово! А потом?

— Потом он заявил, что мы поднимаем волну из-за всего лишь небольшого нервного срыва.