Спаси меня - Мэннинг Сарра

– Ого! Тут пятью минутами не обойдешься, – вздохнула сестра, и на ее лице отразилась глубокая задумчивость. – Значит, ты уверен, что у вас с Марго ничего не получится, особенно семья?

Странно было вести такой серьезный разговор, стоя под запертым магазином.

– Дело не в Марго. Она будет прекрасной матерью, правда, слишком беспокойной. Она ответственна и хочет, чтобы у всех была самая лучшая жизнь, – начал объяснять Уилл, ведь именно этого хотела Марго для Флоры, и никто не скажет, что Флора не получает все самое лучшее. Кроме самой Флоры, которая наверняка считает, что ей нужно значительно больше сосисок и почесушек.

– Гм… Вопрос на миллион долларов. А ты хочешь иметь детей?

– Помнишь, когда у тебя родились близнецы, и ты говорила, что боишься не справиться? А вдруг, когда у меня появятся дети, я превращусь в Питера? Или просто пойму, что не способен быть хорошим отцом? Что он был прав, и я никчемный. Ни на что не гожусь.

– Ты совсем не никчемный, – пылко произнесла Роуэн, ведь сестрам положено защищать своих братьев. – Послушай, идем к нам, поужинаешь, – предложила она.

В это мгновение у него в кармане настырно запищал телефон, который молчал целый день, потому что Уилл никому не нужен.

Сообщение от Сейдж.

«Эй, ты где? Ты должен был прийти на ужин полчаса назад. Мама говорила тебе утром. Срочное дело. Немедленно поднимай свою задницу и чеши к нам».

– Придется отложить, – сказал он Роуэн. – У Сейдж очередной экзистенциальный кризис, требующий моего присутствия.

– Слава богу, что не моего, – передернулась Роуэн. – Жду завтра полного отчета.

Они пошли по двору.

Десять минут спустя он обнаружил Сейдж, Мэри и Яна в кухне. Последний задумчиво уставился на стол, где на старой газете лежали запчасти от велосипеда. На солнечном пятачке за открытой дверью черного хода валялась в позе пьяной коровы, задрав кверху все четыре лапы, Флора. Семейство возбужденно спорило, стоит ли ужинать на свежем воздухе.

Уилл почувствовал, что умирает с голоду.

– Что на ужин?

– Лосось, глазированный медом и соевым соусом, молодой картофель и салат, – сообщила Мэри, доставая из ящика нож для овощей. – Если хочешь помочь, порежь огурцы и помидоры.

Сейдж, начисто забыв о своем экзистенциальном кризисе, пялилась в телефон.

– Несправедливо, – заявила она. – Когда я фотографируюсь в венке, то получаю несколько сотен лайков и, может быть, пару заказов. А когда мы с Флорой в одинаковых венках, эта фигня взрывает интернет. Смотри!

Флора в венке из кремового душистого горошка и розовых пионов выглядела так мило, что Уилл удивился бы, если бы она не взорвала интернет. Тем не менее…

– Надеюсь, ты не используешь Флору, чтобы получить больше лайков, – строго сказал он.

– Должна же она отрабатывать кормежку, – заявила Сейдж и пустилась в разглагольствования о том, как весь день работала с дизайнером над новым логотипом фирмы «Блум и семья».

– Нам нравится логотип. Ар-деко тридцатых годов сейчас опять в тренде, но его нужно немного осовременить, как думаешь, мам?

– Если на новом логотипе будет Флора в венке, я буду рада, – сказала Мэри. – И надо, чтобы он классно смотрелся в Инсте.

– Естессно!

Уилл остановился перед холодильником и бросил подозрительный взгляд на сестру и мать. С каких пор Мэри начала называть Инстаграм Инстой и непринужденно болтать с Сейдж о соцсетях, инфлюенсерах и создании индивидуального опыта для каждого заказчика посредством флористики?

– Незабываемые воспоминания с помощью незабудок, – выдала Сейдж, упорно не замечая закатившего глаза Уилла. – Короче, ма, Инстаграм выведет нас на новый уровень.

– У нас ведь есть страница на Фейсбуке, – заметил Ян.

Теперь закатила глаза Сейдж.

– Фейсбуком уже никто не пользуется, кроме дряхлых стариков, папа. При всем уважении.

– Не заметил я что-то уважения, – сказал Ян, легонько шлепнув дочь по голове промасленной тряпочкой, которой протирал велосипедные детали.

– Дело в том, что мы действительно должны использовать весь потенциал социальных сетей, – заявила Мэри. – У нас меньше семисот подписчиков, а у Сейдж… Сколько у тебя подписчиков, Сейдж?

– Тьма-тьмущая, – подсказал Уилл, который уже понял, зачем так срочно понадобился. – Больше десяти тысяч.

Он отложил огурец и нож и развернулся.

– Я так понимаю, что разговор не о социальных сетях, а о том, что Сейдж передумала идти в университет.

– Интересное наблюдение, – подняла глаза от картошки Мэри. – А ты заметил, как выросло число просмотров, с тех пор как Сейдж начала проводить мастер-классы для инфлюенсеров? Или загляни в свои бухгалтерские книги и подсчитай, сколько дополнительной прибыли приносит Сейдж, завоевывая рынок миллениалов.

– Сейдж пойдет в университет, и точка.

Уилл надеялся, что это прозвучало твердо и решительно.

– Нет, не точка, – не менее решительно произнесла Сейдж, которой не приходилось в годы становления личности осторожничать, и она не боялась спорить. – Ты не заставишь меня учиться в университете, если я не хочу. Лучше успокойся и примирись с моим выбором, тебе же лучше будет.

Уилл покачал головой.

– Ты ведь твердо решила стать юристом.

– В шестнадцать лет! Все лето после выпускных экзаменов я смотрела «Форс-мажоры». Нельзя принимать решение о будущей профессии, основываясь на сериале.

Сейдж бросила умоляющий взгляд на Яна, который беспомощно пожал плечами. Он разрывался между тремя главными любовями своей жизни: женой, дочерью и запчастями от велосипеда, которые в данный момент требовали безотлагательного внимания.

– В конце концов, это решать Сейдж, – не поднимая головы, сказал наконец он.

– Кроме того, я сэкономлю девять тысяч в год, не считая расходов на проживание, – продолжала Сейдж, уперев руки в боки и мотая головой. Родные и друзья знали, что в такие моменты с ней бесполезно спорить.

– Это правда, – подхватил Ян. – Учеба в университете – дорогое удовольствие, и мы не хотим, чтобы Сейдж залезла в долги на много лет.

Уиллу все это надоело.

– Разумеется, я оплачу твое обучение и расходы на жизнь, – сказал он, чуть не выдавив сок из оранжевого сладкого перца. – Я начал откладывать средства на твой счет в день, когда ты появилась на свет.

– Ты не обязан был этого делать, Уилл, – покраснела Мэри.

– Я сделал это, потому что у меня хорошая работа… была, – продолжал Уилл, отложив в сторону нож, чтобы не порезаться. – Когда выучишься, у тебя тоже будет хорошая работа, и ты будешь зарабатывать много денег. Понимаешь, что это значит?

– Нет, что? – поникнув, отозвалась Сейдж.

– Финансовая независимость, – сдавленным голосом, чуть не плача, произнес Уилл. – Тебе не надо будет полагаться на чьи-то деньги. Оставаться с человеком, с которым ты несчастна, или, хуже того, который делает тебе больно, потому что не можешь уйти от него по материальным причинам. Вот почему ты пойдешь в университет.

– Послушай, Уилл…

– Эй, парень…

– Видишь ли, сынок…

Все трое заговорили одновременно. Уилл мог поклясться, что они тоже близки к слезам.

Прошло много лет, и никто в семье не упоминал имя Питера Гамильтона, однако он все еще незримо присутствовал в их жизни. Это касалось даже Сейдж, выросшей в любви и заботе.

Сейдж подошла к Уиллу и обняла за шею.

– Об этом можешь не беспокоиться, – хриплым, дрожащим голосом сказала она.

– А я беспокоюсь. И всегда буду, – сказал Уилл, поглаживая сестру по спине рукой, в которой так и сжимал раздавленный перец.

– Не надо. Если со мной такое случится, я позвоню папе, маме, тебе или даже Роуэн, хотя она считает меня избалованным чудовищем, и вы меня спасете.

Мэри тоже решила высказаться.

– Я знаю, что в прошлом совершала ошибки, но потом встретила хорошего человека, и мы воспитывали Сейдж так, что она не потерпит неуважения. По-моему, даже чуть перестарались, – слабо улыбнувшись, добавила она.