Бог Боли (ЛП) - Кент Рина

Чем мутнее становится моя голова.

Тем тяжелее становится мое дыхание.

Я отрываю кулак от стены — мой здоровый кулак, тот, которым я дрался... Затем снова бью им по стене. На этот раз сильнее, так что брызги крови украшают грязную поверхность.

Недостаточно.

Этой боли недостаточно, чтобы заглушить хаос, который почти расколол мой мозг. Или фактов, которые приходят вместе с ним.

Например, что Лия и Адриан Волков — злодеи моего детства.

Родители Анники — причина, по которой я вырос в этого пустотелого человека без всякого стержня.

Я снова на том этаже. Мое лицо стянуто, легкие горят, и я ползу по твердому дереву.

Как те черви, я борюсь, извиваюсь, кусаю губы, борюсь. Вот почему я любил охотиться на них. Мне всегда нравилось раздавливать их.

Лучше было, если они умирали быстро, вместо того, чтобы открывать рот и быть задушенными дальше.

Вместо того, чтобы у них во рту оставалась белая пена, которая не исчезала, сколько бы они ни плевались. Или захлебываться собственной рвотой.

Мое сердце сгорает от желания самоуничтожиться. Должно быть, именно это происходит с машинами, когда они достигают конца срока службы.

Они должны быть уничтожены.

Я бью снова, но на этот раз я встречаю более мягкую поверхность.

— Ой. — Илай использует свою руку, которую он позволил мне ударить, чтобы оттолкнуть меня. — Вместо того, чтобы причинять себе боль, как насчет того, чтобы использовать эту разрушительную энергию, чтобы ударить кого-то, кто действительно заслуживает твоего гнева?

И затем, как нетрадиционный старший брат, он запрещает мне заниматься саморазрушением и тащит меня на нашу следующую охоту.

Объект охоты, как оказалось, находится в особняке.

Как только мы входим в парадную дверь, мы обнаруживаем Лэндона, сидящего на стуле, с телефоном в руке.

— Почему ты так долго, черт возьми? Я закончил свои неотложные дела, навестил совершенно пьяного Реми, поиграл в игру и уже собирался заканчивать. — Наконец он поднимает голову. — Я подумал, что Илай заставит тебя поторопиться, если ты доверишься ему. Должен сказать, я ранен, прямо в мое несуществующее сердце. Я думал, у нас есть общая связь, Крей-Крей. Судя по твоему выражению лица, эта дрянь все выложила?

Я бросаюсь в его сторону, дергаю его за воротник футболки и бью его той же рукой, которую чуть не сломал о стену.

Лэндон падает боком на стул, а его телефон падает на пол. Он улыбается, когда я снова хватаю его, мои пальцы впиваются в его кожу.

Глава 27

Лия

Особенность демонов в том, что они остаются на всю жизнь.

Каждый раз, когда я думаю, что оставила их в извращенном прошлом, где им и место, они поднимают свои уродливые головы, стремясь напомнить мне, что они существуют.

Что они здесь и останутся.

И сколько бы я ни пыталась сосредоточиться на своем с трудом заработанном счастье, это может быть лишь фаза.

Прошло столько лет, но воспоминания так ярки, как будто это вчерашний ужин.

Они скрипят, грохочут и захлестывают мой разум образами боли, слабости и стыда.

Много стыда и сожалений, которые я не могу сдержать.

Я вышагиваю по всей длине входа, туда-сюда, туда-сюда, как безголовая курица.

Я слышу низкий звук моих нервов, ощущаю сдавленность в животе и хаос, бьющийся о мой череп.

Все дальше и дальше, это нарастает и смещается, пока мне не хочется кричать.

Не помогает и то, что у Адриана была срочная встреча, и его не было с Колей почти всю ночь и утро.

К счастью, Ян вернулся. Сейчас он откинулся на стуле, потягивает водку и смотрит на меня с неизменным выражением лица.

— У тебя будет головокружение, если ты будешь продолжать в том же темпе. — Сухо комментирует он.

— Мне не следовало позволять ей возвращаться. Может быть, мы сможем поймать их, если пойдем за ними сейчас, и я смогу привести ее домой и прижать к груди, где никто не сможет ее найти?

— Ты параноик.

— То же самое ты говорил, когда ее похитили в детстве.

— Ее не похитили, так как мы спасли ее до того, как они смогли ее забрать.

— Но её почти похитили.

— Ты говоришь как Босс, когда он оправдывает свое властное поведение. Я защищаю ее слишком сильно, потому что они используют ее против меня. — Подражает он тону Адриана.

— Хотя это правда.

— Может быть, но вы двое должны знать, что она больше не маленький ребенок. Кроме того, она с Джером. Он никому не позволит ее обидеть.

— А что, если он тоже пострадает? — я останавливаюсь, мое дыхание становится таким тяжелым, что эхо разносится вокруг нас. — Что, если я потеряю их обоих?

Он встает и сжимает меня за плечи.

— Ты слишком много думаешь. Это паранойя и тревога, а эти двое — иррациональные ублюдки, которых мы ненавидим. Если бы мы встретили их в переулке, то точно убили бы их нахуй, обезглавив... А теперь вдохни. Выдыхай.

Я делаю длинный вдох, чувствуя, как рассеивается черное облако, которое клубилось вокруг моей головы.

На моих губах появляется небольшая улыбка.

— Спасибо, Ян. Я не знаю, что бы я без тебя делала.

— Наверное, довела бы себя до точки невозврата. — Он опускает голову и смотрит мне в глаза. — Тебе лучше?

— Немного.

— Немного — это уже хорошо.

Мы остаемся так на короткое мгновение, пока я пытаюсь и частично терплю неудачу в попытках регулировать свое дыхание. Честно говоря, я не знаю, что бы со мной было, если бы рядом со мной не было такого друга, как Ян.

Именно он убедил меня в том, что мои страхи по поводу того, что Анника разделит мою судьбу с балетом, — это паранойя. Что моя дочь — это не я, и мы не будем страдать от одного и того же.

— У тебя есть ровно одна секунда, чтобы убрать свои руки с плеч моей жены, прежде чем я их сломаю.

Сначала до нас доносится грозный голос Адриана, а затем его громадное, как жизнь, присутствие.

Я знаю этого человека уже более двадцати пяти лет и все еще наклоняю голову, чтобы получше его рассмотреть. Я по-прежнему стараюсь запечатлеть в памяти каждый его сантиметр.

Наверное, это потому, что все это время я думала, что он больше не является частью моей жизни.

Его темный взгляд падает на Яна, который отступил назад, но все еще встречает торжественное выражение лица Адриана улыбкой.

— Не ревнуй, Босс. Это не моя вина, что я очарователен.

— Мы увидим, насколько ты очарователен на самом деле, когда тебя похоронят лицом вниз на глубине шести футов.

Ян похлопал его по плечу.

— Мы с тобой оба знаем, что этого не случится, пока Лия жива. Увидимся позже, Босс.

Он выходит из дома бесстрастной походкой, совершенно не обращая внимания на смертельный взгляд Адриана. Я не могу сдержать улыбку, которая появляется на моих губах. Отношения Адриана и Яна никогда не изменятся.

Должна признать, что это забавно. Ян не может не провоцировать его, а Адриан настолько закрыт, что каждый раз охотно поддается на это.

— Этот ублюдок встретит своего создателя сегодня вечером. И перестань улыбаться, Леночка.

Мое сердце бешено колотится, как и каждый раз, когда он называет меня этим прозвищем. Мои пальцы разглаживают складки на его черной рубашке, и я прижимаю ладонь к пульсирующим мышцам его твердой груди.

Грудь, которая служит мне и подушкой, и якорем. Грудь, через которую я могу слушать биение его сердца.

Я знаю его так давно, а он все еще заставляет мой желудок вздрагивать при виде его. Он по-прежнему самый опасно красивый мужчина на свете.

Я качаю головой.

— Ты ведешь себя неразумно.

— Ты так улыбалась Яну? С сияющими глазами и сияющим лицом?

— Адриан!

— Что?

Я издаю вздох.

— Иногда ты просто невозможен.

— Только иногда?

— Наверное. — Я смотрю на его несправедливо красивое лицо — на резкие черты, жесткие линии, густые брови и темно-серые глаза.