Разведи огонь (ЛП) - Вольф Джулия

Он может причинить мне боль, но не непоправимую.

Всплеск эмоций сковал мне горло, и моя киска сжалась вокруг него. Вскрикнув, я бурно кончила, по моим щекам текли слезы, я извивалась и была в отчаянии. Почему, я не могла выразить словами, только то, что я не могла насытиться. Его близостью. Его кожей на моей коже. Им.

Его ритм то сбивался, то ускорялся, и Баш выглядел таким же безумным, как и я. Вонзившись в меня до предела, он разрядился, пульсируя оргазмом в мои сжимающиеся стенки.

Когда Баш закончил, его взгляд поразил меня, как удар кулаком в солнечное сплетение. Как будто он впервые увидел солнце после того, как всю жизнь прожил в темноте. Я не могла этого вынести, учитывая то, насколько беззащитной и уязвимой себя чувствовала, поэтому выгнула шею, прижалась ртом к его рту и наконец закрыла глаза.

Себастьян рухнул рядом со мной, его руки обвились вокруг моей талии, прижимая меня как можно ближе к себе и целуя с такой нежностью, что из моих глаз хлынул новый поток слез.

— Ты ненавидишь меня? — пробормотал он.

Я покачала головой, не желая говорить. Я боялась, что если это сделаю, то скажу, что мое чувство к нему является противоположностью ненависти. Это было для меня слишком. Мы были еще слишком молоды, чтобы даже подумать о таком чувстве, не говоря уже о том, чтобы сказать о нем вслух. Нельзя было отрицать, что у меня никогда не было человека ближе, не считая моей семьи, и все потому, что между нами не было барьеров. Нам не нужно было притворяться друг с другом, потому что мы уже знали уродливую правду, но все равно устояли.

— Не думал, что смогу еще больше себя ненавидеть, и все же… — он провел кончиками пальцев по моему подбородку и горлу, которые жгло от проявленной им жестокости.

— Если ты ненавидишь себя, то тебе придется ненавидеть и меня. Я просила об этом, — я откинула подбородок, чтобы он взглянул на меня. — Ты ненавидишь меня?

— Никогда, — сразу же ответил он.

Я провела пальцами по кровавым линиям на его плечах.

— Я тоже причинила тебе боль.

Его мягкие губы сжались в ровную линию.

— Нет ничего, с чем бы я не справился.

— Ты тоже не сделал ничего такого, с чем бы я не смогла справиться.

— Гребаная Грейс, — опустив голову, он зарылся лицом в мою шею, горячо и сильно обжигая мою кожу.

Мы долго лежали так, молча прижавшись друг к другу, а потом он отнес меня в душ и тщательно вымыл, а затем опустился на колени и стал вылизывать саднящую плоть между моих бедер, пока я не разлетелась на части.

Я написала маме СМС, сообщив, что задержусь допоздна. Она сказала, что я могу переночевать там, а не ехать уставшей, при условии, что вернусь домой пораньше, чтобы позавтракать с ней перед школой.

Пока я разговаривала по телефону, Себастьян растянулся на своей кровати, прислонившись к изголовью. Я переложила телефон из руки в руку.

— Ты не возражаешь, если я посплю у тебя? — спросила я.

Его брови сошлись, посередине образовалась сердитая буква V.

— Что это за вопрос? Я бы владел каждой секундой твоей жизни, если бы мог. Я удивлен, что ты хочешь остаться.

Бросив телефон на прикроватную тумбочку, я забралась на кровать и села рядом с ним у изголовья. Я притянула его руку к своей, переплетя наши пальцы.

— Прекрати. Ты давал мне возможность убежать, а я не убежала.

Баш потянулся к моему лицу, приблизив к себе мои губы. Его язык преследовал мой, углубляя нашу связь, и я вздохнула в его поцелуе. Несмотря на то, что мои губы распухли, я не хотела, чтобы он меня отпускал.

В конце концов он это сделал, прислонившись своим лбом к моему и обхватив меня за шею.

— Если я останусь…

— Ты остаешься, — мягко бросил он.

Мои губы скривились от умиления.

— Если я останусь, не думаю, что сегодня вечером снова смогу заниматься сексом.

— Боже, Грейс. Я знаю. Я практически разорвал тебя на части. Я чудовище, но даже я могу себя контролировать, — Баш отпустил меня, но последовал за мной на мою сторону кровати, положив голову мне на плечо. — Какой твой любимый фильм?

Усмехнувшись, я погладила его шелковистые темные волосы.

— Есть кое-что, что ты должен знать обо мне: У меня с детства была порочная одержимость «Кошмаром перед Рождеством». Ты его видел?

— Не могу сказать, что видел, но знаю, что это такое. Это чувак из твоего блокнота?

— Джек Скеллингтон, да. У меня есть блокнот Салли. Джек и Салли навсегда.

Баш включил свой телевизор, который был подключен ко всем доступным приложениям, и быстро нашел мой фильм. После всего, что произошло за последние пару часов, после напряженности всего этого, мне потребовалось время, чтобы расслабиться, но я это сделала. Голова Себастьяна переместилась на мою грудь, рука обхватила мой живот. Я гладила его волосы, а когда остановилась, он схватил мою руку и вернул ее на место.

Баш стал таким тихим и неподвижным, что я подумала, что он заснул, но тут он не заговорил.

— Сара родилась зависимой от героина. Мама не хотела бросать свою привычку только потому, что она залетела. В детстве у Сары было много проблем, некоторые она преодолела, некоторые нет. Но она никогда не была в порядке. Ее психическое здоровье хрупко, и брак с Брэдли не помогает. Сегодня вечером она смешала свои лекарства с вином. Я так привык к тому, что она где-то в другой реальности, что уже почти не замечаю этого. А вот ты заметила.

Из-за Сары и Себастьяна в мои вены хлынула печаль. Ни один из них не заслуживал этого. Им даже не дали шанса на нормальную жизнь. Мое сердце разрывалось от жалости к ним.

— Да, это так. Я не думаю о ней хуже, если ты об этом беспокоишься.

Баш обнял меня крепче, зарывшись лицом между моих грудей.

— Она не всегда такая. Это из-за воскресных ужинов. Когда мы с Брэдли находимся в одной комнате, мы конфликтуем. Я думаю, он от этого заводится, а я не ухожу от конфликта. Так что да, это стресс. Она принимает сильные лекарства, чтобы с ним справиться.

— Что ты обычно делаешь после ужина?

Он целовал мою грудь через рубашку.

— Курю, рисую, тренируюсь, выбиваю дерьмо из стен.

— Трахаешься? — спросила я, сокрушаясь о своем глупом любопытстве.

Он дрогнул в моих объятиях.

— Иногда. Но это никогда не было так, как у нас.

— Хорошо, — прошептала я. — Тебе нечего стыдиться. Если ты хочешь, чтобы я приходила на ужины, я буду это делать. Если для тебя и Сары это будет слишком напряженно, я буду держаться в стороне, но потом ты должен будешь мне позвонить. Я буду трахать тебя, рисовать с тобой, курить с тобой, выколачивать с тобой дерьмо, ходить на пробежки — все, что тебе нужно, я сохраню воскресенья ясными.

Себастьян поднял голову, его глаза были немного дикими. Он так сильно обхватил мой подбородок, что мне показалось, что я сделана из стекла, и, если я разобьюсь, он разобьется вместе со мной.

— Ты ведь знаешь, что теперь я никогда не отпущу тебя, верно? — Баш, вздрогнув, провел носом по моему.

— Я думала, это всегда было твоим планом.

— Раньше была оговорка о побеге. Теперь она исчезла. Надеюсь, я тебе нравлюсь, потому что я буду твоей тенью, пока ты не сойдешь в могилу, а потом я последую за тобой в темноту, детка.

Я крепко поцеловала его в губы.

— Себастьян… это так мило и жутко.

Он усмехнулся, поцеловав меня в ответ.

— Да, я такой. А теперь закрой свой маленький ротик и дай мне посмотреть этот фильм. Мне нужно узнать, вынет ли Джек когда-нибудь голову из задницы и обратит ли, наконец, внимание на мою девочку Салли, которая все это время была в него влюблена.

* * *

Баш встал с восходом солнца, и, как он, похоже, любил делать, разбудил меня своим языком. После того как он заставил меня кончить столько раз, что горло охрипло от криков, мы занялись сексом, хотя я все еще была чувствительной. Он был нежным и неторопливым — для него — и это было как раз то, что нужно. Как я буду жить без этого парня, когда придет время? Он быстро стал частью всех аспектов моей жизни. Стал мне необходим. У меня была голова на плечах, но, когда дело касалось Себастьяна, я тут же ее теряла.