Лучший друг моего парня - Мария Манич
— Меня это заводит, — шепчет, наклоняясь.
Знает, что нагло вру.
— Буду кричать.
— Можешь начинать.
Мирон опускает руки мне на задницу. Стискивает обе ягодицы до боли, подтягивая мои бёдра вплотную к своим. Проводит ладонью вверх до самой груди и сжимает полушария. На мне нет белья, поэтому он моментально находит затвердевший сосок. Тянет чувствительную горошину на себя. Тихо постанываю, когда его пальцы спускаются ниже и оказываются между моих ног. Приподнимаюсь на носочки, разводя бёдра, прося о большей ласке. Я так хочу получить её именно от него.
Тяну пряди его волос и выгибаюсь под точными движениями пальцев.
Дышим часто, упираясь лбами друг в друга. Он трётся о мои губы своими сухими. Последний раз они запомнились не мягкими, напористыми и жадными. Мирон оттягивает резинку моих леггинсов, надавливает ладонью на мой лобок и спускается ниже. Скользит по влажным складкам, размазывает влагу, довольно хмыкая, и безошибочно находит пульсирующий клитор.
— Вот чёрт… — шиплю, откидывая голову.
— Всего лишь я. — Кусает за подбородок и тут же зализывает укус.
Лифт сигнализирует о прибытии. Убрав руки с моего тела, Мирон ловит мою ладонь и тянет за собой.
Плетусь за ним на подрагивающих, уже совсем не от холода, ногах. Он всегда так быстро меня заводит. Стоит прикоснуться, и я воспламеняюсь как спичка. Горю. Вот и сейчас. Забыв обо всём, хочу продолжения.
Открыв квартиру, Гейден делает приглашающий жест рукой и, как только я протискиваюсь мимо него, с треском захлопывает дверь, щёлкает замком и рывком впечатывает меня в стену.
Я успеваю лишь наступить на пятки кроссовок, чтобы сбросить их.
— Всё. Погнали, — шепчет отрывисто прямо мне на ухо. — Хочу тебя, просто пиздец.
— Мирон, я… — считаю нужным предупредить, что у меня всё же никого не было, но Гейден не даёт мне договорить.
— Будет больно, но тебе понравится.
Подхватывает под ягодицы, заставляя обхватить его ногами, и куда-то несёт.
Трахать у стены меня никто не собирается. А это была одна из моих самых частых фантазий о нашем сексе. О да… я фантазировала.
Спина касается мягкого матраса, и я, упираясь в него пятками и локтями, скольжу выше.
Мирон скидывает с себя толстовку и, поймав мою лодыжку, двигает меня назад, к краю. Наваливается сверху, впиваясь губами в шею.
Не сопротивляюсь, хотя обещала. Дыхание сбивается. Губы покалывает. Между ног приятно тянет, и я, кажется, впервые так явно, до дрожи хочу ощутить в себе мужчину.
Если в лифте Гейден был расслаблен и почти нежен, то сейчас словно срывается с голодной цепи. Набрасывается на мой рот с жадным рыком, тараня его языком.
Прелюдия закончилась. Мирон больше не сдерживается, отпускает себя и делает со мной всё, что хочет.
Трогает, как ему нравится и где он хочет. Легинсы в секунду оказываются спущены почти до колен вместе с бельём, а потом и вовсе улетают куда-то в угол комнаты.
Он опять начинает ласкать между ног, не переставая при этом целовать, кусать и лизать всё, до чего может дотянуться.
А я с пылом отвечаю. Веду руками по каменным плечам, зарываюсь в отросшие на затылке пряди и ощутимо тяну. Уже знаю, что Мирону нравится именно так, и он заводится ещё сильнее, буквально вжимая меня в матрас.
Задирает толстовку, оголяя груди, и припадает ртом к ноющим соскам, вышибая искры у меня из глаз.
Я чувствую его эрегированный член через штаны и тянусь к нему рукой. Обхватываю и выгибаюсь от обжигающего шею стона чужого удовольствия. Это ему тоже нравится.
— Ещё, — требует. — Сделай так ещё.
Сжимаю пальцы вокруг ствола и веду вверх-вниз. Медленно с нажимом вверх. Вниз. И так несколько раз.
Гейден с шипением отбрасывает мою руку в сторону и отстраняется, упираясь коленями в матрас. Не понимаю, что сделала не так.
— Ты куда? Больно?
— Нет, — качает головой и стягивает с себя футболку. — Сейчас вернусь… раздевайся, полностью…
Он скрывается в дверях и возвращается так быстро, что я не успеваю свести ноги. Бросает рядом со мной два квадратика презервативов.
Смотрим друг на друга, тяжело дыша. Вот она — точка невозврата. Мы оба готовы сдаться и прыгнуть.
Под горящим диким голодом взглядом обнажаюсь полностью.
Я почему-то совсем не боюсь ни боли, ни литров возможной крови. Вообще ничего не боюсь. В голове пусто, телу мягко и хорошо. От накатывающего удовольствия потряхивает.
— Это не в счёт той ночи, — произношу тихо.
— Я знаю, — отвечает и быстро облизывает губы.
Мягко касается пальцами лодыжки и ведёт выше. Чертит круги и линии. Исследует моё тело, так что у меня перехватывает дыхание.
— Тебе надо кончить… — шепчет, прикусывая мочку. — Сможешь?
— Да…
Снова наваливается сверху и трогает меня между ног.
Не церемонясь, растягивает, вставляя сначала один палец. Дразнит им прямо на входе, имитируя движения вперёд-назад. И, кажется, упивается количеством выделяемой мной смазки, потому что его глаза горят просто безумным адским огнем. А затем под мой тихий скулёж и всхлипы удовольствия добавляет второй.
— Я… скоро… — впиваюсь ногтями в его плечи, приподнимая бёдра, прошу дать больше.
Теперь движения Мирона становятся более резкими, торопливыми. Ощущения внутри нарастают. Пружина сжимается, готовая лопнуть.
Я могу думать только о Гейдене. О том, что он делает с моим телом, настолько он хорош. Как целует, шепчет грязные пошлости, от которых у меня кругом голова и которые, оказывается, мне так нравятся.
Он вскидывает голову, отвлекаясь от моей груди и шепчет:
— Улетай.
Я кончаю, глядя ему в глаза. Он ловит мои стоны губами, до последней судороги. Ласкает пальцами между ног, языком трётся о мой язык. И мне хочется продлить этот момент до бесконечности.
Но у
